— Кстати, для информации, у меня давно уже нет никакой блондиночки, — пробасил он мне на ушко, затем поднялся и направился к выходу. А я осталась лежать на диване, краснее помидора, что не укрылось от сестренки, окинувшей меня удивленным взглядом, обещавшим основательный допрос, когда останемся наедине.
Тут до меня дошло, что за все это время я не задала ему самый главный вопрос, как он узнал, что мне нужна помощь?
***
Стефа уже закрывала дверь за вербером, когда он остановился на пороге, повернулся к ней и окинул серьезным взглядом.
— Я знаю, что вы истинная моего отца, — стараясь как можно тише, произнес Мир, все еще не понимая, как эта ведьма, в смешной шелковой пижаме, состоящей из рубашки и штанов черного цвета с желтыми цыплятами, смогла привлечь внимание его сурового родителя. Наверное, правду говорят — противоположности притягиваются. Достаточно взглянуть на себя самого.
— Все в прошлом, сейчас мы друг другу никто, — поспешно бросила Стефа и опустила голову, не желая демонстрировать свою реакцию на слова Мира.
— Это ваши дела, меня они не касаются, я только хотел вас предупредить, что наша община занимается поисками убийцы девушки, что училась в нашем с Татой университете, и пока он не найден, будьте осторожны и не отпускайте ваших племянниц гулять по вечерам. Даже на вечеринки с друзьями, — язвительно усмехнулся Загородский и, не дожидаясь ответа, зашагал к машине.
Стефа еще немного постояла на пороге, обдумывая его слова и не понимая, почему представитель верберов, печется о сохранности ведьм. Затем закрыла дверь и вошла в дом, намереваясь все выяснить у самой племянницы.
— Таточка, нам нужно поговорить.
— Тссс, она заснула сразу, как он ушел, — приложив палец к губам зашептала Радмила, стоявшая у дивана, где укрытая заботливой сестрой, мирно посапывала рыжая ведьмочка.
***
Воскресное утро выдалось самым ужасным за всю мою жизнь. Из-за вчерашнего неизвестного препарата, которым меня накачал Кирилл, я ощущала похмелье по шкале десять из десяти. Это когда тебе кажется, что ты уже умер и попал в ад, где черти жарят тебя на сковородке.
В зале, где я уснула, никого не было, а на часах показывало уже обеденное время и то, что меня до сих пор никто не пытался разбудить, было очень странно, так как в нашем доме лежебок никто не терпел.
С помощью сил, избавиться от мерзких ощущений возможности не представлялось, так как сосредоточиться с такой ватной головой я не могла. Но тут вовремя вспомнила, что в спальне, в моем прикроватном столике лежали остатки зелья, снимавшего головную боль, которое я сварила еще неделю назад (надеюсь срок годности у него не закончился). Я пошла… нет, поползла на его поиски, в конечном итоге, увенчавшиеся успехом.
Из кухни доносился запах свежесваренного кофе, на который я и поплыла, сразу же, как закончила банные процедуры. За столом сидела только тетушка, которая тут же смерила меня строгим взглядом, в ответ на мой, смущенный и жалостливый.
— Доброе ут…эээ…день, Стефочка. А где Радмила? — присев с ней рядом, поинтересовалась я.
— Рада уехала за продуктами, и должна еще по дороге, в гости к Ольге Геннадьевне заскочить, узнать насчет ищеек, — потягивая кофе вприкуску с теплым, купленным за углом в булочной, круассаном, поведала мне тетушка, — а тебе дали выспаться, так как пожалели. Горе ты луковое, пить не умеешь так чего берешься?
Слава Великой богине Бенедикте, тетушка решила, я вчера просто перепила. Это очень облегчало задачу, ведь можно сослаться на потерю памяти, но судя по ее строгому выражению лица, лучше этого не делать.
— Я не специально, Стефочка. На голодный желудок выпила бокал коктейля и так плохо стало, что даже на предложение медведя подвезти домой, не думая, согласилась, — тут же начала оправдываться я, спрятав пунцовое лицо за чашкой кофе.
— Я не хочу, чтобы ты общалась с этим типом, — уже не с таким серьезным выражением лица продолжила Стефа свою поучительную беседу, — медведи нам не друзья, запомни это, девочка.
Я понимала, что говорит она это с высоты своей обиды на одного единственного представителя их общины, так как тетушка была самой доброй и всепрощающей ведьмочкой, которую я знаю, поэтому не стала ей перечить, а лишь кивнула в ответ и продолжила свой завтрако-обед, уверенная, что общение с Миром в ближайшем будущем мне не грозит.
Примерно через пару часов, когда я сидела за компьютером, изучая очередной урок в фотошопе, позвонила Аленка.
— Тат, прости, пожалуйста, что бросили тебя вчера, — тут же начала она с извинений, — я забыла о времени на танцполе и даже не заметила, как ты пропала. А Лешка с двух коктейлей так улетел, что даже не помнил, подходила ты к нему или нет. Пришлось даже такси заказывать, так как вести он был не в состоянии.
Выслушав монолог подруги, я улыбнулась.
— Тебе не за что извинятся, со мной все в порядке. Просто я не пью вообще, вот и стало плохо, — развеяла я все ее тревоги, продолжая работать и говорить по телефону одновременно.
— Отлично, — облегченно выдохнула Аленка и продолжила, — а теперь рассказывай, с чего это Загородский решил тебя до дома подвезти.
Тут пришлось сосредоточиться, чтобы придумать достойный ответ, который не выглядел бы явной ложью.
— Да, пожалел, наверное, — предположила я, стараясь скрыть сомнение в голосе, так как слова «Загородский» и «жалость», представлялись мне из разных вселенных. — Увидел, что сейчас в обморок грохнусь, вот и решил помочь.
Кажется, моя гипотеза показалась Аленке правдоподобной, так как она бросила эту тему, и мы начали обсуждать завтрашние пары, первая из которых будет у Олега Ивановича, с которым у меня вечером встреча тет-а-тет, а после вчерашних событий, идти на нее мне совершенно не хотелось. Может попросить Лешку составить мне компанию? Пусть бы посторожил за дверью, от греха. Надо будет подумать…
На следующий день, в универе, на паре Олега, который немного запаздывал, мы с друзьями разместились, как обычно, на последней парте. Кирилла сегодня не было, чему я была безумно рада, так как не была уверена, что, снова увидев эту мерзкую рожу, не огрею его смертельным проклятием.
Повытаскивав на стол диктофоны, мы приняли расслабленную позу и обсуждали субботнюю вечеринку. Обсуждали — громко сказано, конечно. Слушали монолог Аленки, вернее. Так как Лешка мало что помнил, проспав половину мероприятия, а я не очень хотела вдаваться в подробности по поводу прошедшего вечера.
Оказывается, подруга познакомилась там с каким-то старшекурсником и отплясывала с ним пол ночи, а когда этот тип грубо намекнул на продолжение банкета, понадеявшись на не совсем трезвое состояние Аленки, ей на помощь пришел друг Загородского Матвей, который взвалив несостоявшегося донжуана себе на плечо, выкинул его в мусорный бак, что стоял на улице.
Мы с друзьями так заливисто хохотали над этой историей, что не заметили, как в аудиторию вошел Олег. Выглядел он не лучше прошлого раза, когда мы общались в коридоре. Такой же бледный и дерганый. И не сводящий с меня пристального взгляда, что совсем не радовало, так как не понимала, что ему от меня нужно.
— Ребят, прежде чем начать лекцию, ректор попросил меня сделать для вас небольшое объявление, — обратился к нам, своим бархатистым голосом, преподаватель, — наш университет, как многие из вас знают, на протяжении уже шести лет, является спонсором фестиваля фолк-музыки, который проходит на Солнечном острове и длится три дня. Завтра утром от здания университета будут отходить три бесплатных автобуса, на которых каждый желающий может доехать до места. Билеты продаются в холле на первом этаже, их количество, кстати, ограничено, и этот же билет освобождает вас от занятий на время фестиваля.
Олег еще что-то объяснял, или даже может уже и лекцию начал, но ничего не возможно было услышать из-за нарастающего гула в аудитории, когда возбужденные, от полученной информации, студенты, начали обсуждать предстоящую поездку.
— Мы же в деле? — развернулась к нам, округлив глаза и молитвенно сложив ладони, загоревшаяся идеей Аленка, — ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. В прошлом году мы с Лешкой пропустили, давайте хоть в этом съездим?
Солнечный находился недалеко от города в двухсот метрах от берегов реки Весновки. Сама я, за всю свою жизнь, ни разу на нем не была, так как единственный раз, когда была возможность поехать туда с сестрами, что было еще в юношескую пору, когда туда на экскурсию отправлялся весь молодняк нашего ковена, Стефа оставила меня дома. Сделала она это в наказание за то, что во время ритуала единения ковена, вместо того, чтобы со всеми вместе унестись мыслями к свету, я показывала язык Сабрине, одной из членов ковена и нашей с сестрами одногодке, все родственники которой были убиты ее сестрой, превратившейся в черную ведьму, когда Сабрина была еще ребенком.
— Я не знаю, Ален, — не стала обнадеживать я подругу, так как не была уверенна, что дома спокойно отнесутся к идее, три дня провести на отдаленном острове, когда убийца неизвестного вида еще не пойман. С другой стороны, какова вероятность, что он из города тоже отправится на фестиваль, где будет не так много народу, чтобы замести следы преступления? — поговорю вечером со своими и позвоню вам.
— Тат, как я понял, билеты надо брать уже сейчас. Отъезд, рано утром, — заметил Алексей, который хоть и не подавал вида, но, похоже, тоже был бы не прочь прогулять учебу.
— Ну хорошо, — как-то неуверенно согласилась я, пожевывая нижнюю губу, — давайте купим сейчас.
Скинувшись с друзьями всей имеющейся наличкой, так как точной стоимости не знали, мы отдали деньги Лешке, который отпросился в уборную, а сам отправился за билетами. Отсутствовал он долго, поэтому, как только вернулся в аудиторию, не смог избежать шуток о проблемах с желудком. Как оказалось, мы не единственные были такими умными и очередь в импровизированную кассу выстроилась аж с улицы. Но зато вход на фестиваль мы себе обеспечили, что заметно подняло настроение нашей троице.