Он обшарил весь берег, заглянул под каждый камень — всё напрасно, шапка исчезла.
В ярости он подбежал к воде и закричал Кукуку:
— Эй ты! Отдавай назад мои орехи!
— Какие орехи? — безмятежно спросил Кукук. Он выплюнул скорлупу, взял ядро и осмотрел его со всех сторон.
— Не задавай глупых вопросов! — Шлевиан был вне себя. — Мои орехи, которые лежат перед тобой!
— И почему это твои орехи? — осведомился Кукук. Обнюхав орех, который держал в руке, он швырнул его в воду и потянулся за следующим.
— Потому что я отдал их тебе в обмен на шапку, а теперь её у меня нет! Поэтому я должен получить орехи назад!
— Надо было лучше смотреть за шапкой, тогда бы ты её не потерял, — сказал Кукук, отправляя в рот очередной орех. — Кроме того, по-честному мне полагается половина орехов. Разве не так?
— Полагается, — нехотя признал Шлевиан.
— Вот то-то же, — чавкая полным ртом орехов, произнёс Кукук и снова запустил руку в мешок.
Только доев последний орех, он подплыл к берегу и сказал Шлевиану, который всё ещё немного злился:
— Пошли!
И вместе они отправились домой.
Лев слушал историю Пса как заворожённый. Когда рассказ подошёл к концу, Лев произнёс восторженно:
— Чудесная история! Самая лучшая из всех, что я слышал. И такая смешная: как они в конце концов всё-таки перехитрили торговца орехами и утащили мешок! А как они потом дурачили друг друга! А как…
— Не надо пересказывать мою историю, — строго прервал его Пёс. — Я её и так хорошо знаю!
— Если все твои истории такие интересные, расскажи мне, пожалуйста, ещё одну! — взмолился Лев. — А я тебя за это угощу ветчиной!
— Спасибо, но я уже сыт. Может быть, теперь ты расскажешь какую-нибудь историю?
— Рассказать-то я могу, — ответил Лев, помедлив. — Но должен признаться, я гораздо больше люблю слушать, чем рассказывать. Поэтому пообещай мне, что потом расскажешь мне ещё одну из своих историй!
— Хорошо, — согласился Пёс.
— Моя история называется «Гензель и Гретель».
— «Гензель и Гретель»? — переспросил Пёс. — Эту историю я уже слышал.
— Но это единственная история, которую я знаю, — растерялся Лев. История про злого Гензеля, злую Гретель и ведьму.
— Ты хотел сказать, история про Гензеля, Гретель и злую ведьму, — поправил его Пёс.
— Почему про злую ведьму? — удивился Лев. — Ведьма была хорошая, а вот дети были очень, очень скверные!
— Видимо, это другая история, — предположил Пёс. — Тогда рассказывай. Откуда ты её знаешь?
— Как-то я встретил в лесу одну юную ведьму, она мне и рассказала, — ответил Лев и начал свой рассказ.
Сказка о злом Гензеле, злой Гретель и ведьме
Жила-была старая ведьма. Всю свою долгую жизнь она трудилась, ворожила с утра до ночи, колдовала и заклинала без устали, пока наконец не достигла тех лет, когда её волшебные силы ослабели и стали медленно иссякать.
Но от этого она вовсе не стала злой и сердитой, как некоторые другие старые ведьмы. Она сказала себе: «Моя волшебная сила на исходе. Пора бы подыскать себе какое-нибудь другое занятие, чтобы от безделья в голову не лезли мрачные мысли. Превращу-ка я свой дом в самый прекрасный домик ведьмы на всём белом свете!»
На следующий день она принялась за работу. Крышу покрыла пряниками, стены — хлебом и печеньем, украсила всё миндалём и лесными орехами, вставила новые сахарные окошки.
Дни напролёт много недель подряд трудилась ведьма, всё пекла что-то в кухне, хлопотала без устали, и наконец домик был готов.
Старушка очень гордилась своим домом! Каждый вечер она сидела на лавочке у ворот, любуясь разноцветными стенами, а то вдруг принималась что-нибудь подправлять: то наколдует из последних волшебных сил ещё немного красной сахарной глазури на печенье, то пристроит орешек на какой-нибудь пряник, то начнёт повсюду пыль вытирать или новые сахарные окошки драить. И когда какой-нибудь зверь, проходя мимо её избушки, в изумлении останавливался и, разглядев всё как следует, в конце концов говорил: «Такого красивого дома я ещё никогда не видел», ведьма зеленела от гордости.
Однажды она возилась в кухне и как раз собиралась посадить в печку пряник, чтобы потом подлатать им крышу. Накануне ночью был сильный ветер и один пряник унесло. И тут она услышала какой-то подозрительный хруст, будто снаружи кто-то отламывает целые куски от её чудесного домика.
Испугалась ведьма и крикнула:
Стуки-бряки под окном —
Кто ко мне стучится в дом?
Со двора раздался тоненький голосок:
Ветер, ветер, ветерок,
Неба ясного сынок!
— Ну, тогда я спокойна, — вздохнула ведьма с облегчением. — Это просто ветер шумит там, снаружи. А то я уж подумала, будто кто-то хочет разрушить мой домик.
Не успела она это сказать, как чудесное окошко, над которым она трудилась целых три недели, разлетелось вдребезги, и какая-то девочка принялась подбирать осколки и жадно засовывать их в рот! Бедная ведьма поковыляла во двор.
Там она увидела двоих детей — девочку и мальчика. Они уже порушили всю вкусную черепицу, кое-где объели стены и побили белые сахарные окошки.
От огорчения ведьма страшно рассердилась.
— Кто вы такие? — спросила она. — И почему вы разрушаете мой любимый домик, который я так долго строила?
Дети ответили, что их зовут Гензель и Гретель и что они очень проголодались.
— Зачем же вы обманули меня, назвавшись ветром? Постучись вы ко мне в дверь и попроси еды, неужели бы я вам отказала?
Пристыженные дети потупили глаза.
Ведьме стало жалко их, и она сказала:
— Ладно, заходите и оставайтесь у меня, уж я вас не обижу!
Она взяла их за руки и повела к себе. На столе уже стояли блинчики с сахаром, молоко, яблоки и орехи. Дети набросились на угощенье, а ведьма тем временем постелила им две чистенькие кроватки. Когда Гензель с Гретель улеглись в них, они подумали, что попали на небеса.
И скоро они уже спали крепким сном. Посмотрела на них ведьма и подумала: «Они очень скверно обошлись со мной, обманули и испортили мой чудесный домик. Но может быть, ещё не всё потеряно. Оставлю-ка я их у себя, буду кормить и постараюсь перевоспитать».
На другое утро она дала им лёгкую работу, а сама замесила тесто, чтобы поправить всё, что было испорчено. Но Гензель любил полакомиться, и сладкие пряники на крыше казались ему вкуснее, чем завтрак на столе. Он вышел и принялся снова объедать дом.
Заметив это, ведьма очень рассердилась.
— Я не стала наказывать вас за вчерашнее безобразие и обман, а вместо этого накормила и уложила спать! — воскликнула она. — Ты же, невоспитанный мальчишка, платишь мне тем, что разоряешь мой дом пуще прежнего!
В наказание старушка отправила Гензеля в сарай и заперла его там, чтобы тот больше ничего не натворил.
Но душа её, конечно, была не на месте. Она всё беспокоилась, как бы он там не оголодал, и потому наведывалась к нему каждые полчаса и спрашивала через щёлку:
— Как ты там? Тебе еды хватает? Ну-ка, высунь-ка пальчик!
Еды у Гензеля было в избытке, но он был страшно прожорлив и хотел получить ещё больше. Вот он и придумал, как обмануть старуху, которая уже плохо видела. Вместо пальца он просунул в щёлку обглоданную косточку и жалобным голоском сказал:
— Сестра меня плохо кормит, я уже весь исхудал.
Ведьма ощупала косточку и сказала:
— В самом деле, совсем отощал! Гретель, нужно ему побольше еды давать!
Но Гретель была ленивой девочкой. Она надулась и заявила, что обеды варить не умеет.
— Раз так, то испеки что-нибудь! — распорядилась ведьма и затопила печь, чтобы приготовить большой хлеб специально для Гензеля. Но когда она развела огонь и решила посмотреть, хорошо ли он занялся, злохитростная Гретель пихнула её в спину, так что ведьма и охнуть не успела, как очутилась в печке. Девочка мигом захлопнула дверцу и задвинула её засовом, оставив бедную старушку гореть в собственной печи.
Потом злая девочка освободила Гензеля из сарая, где он отбывал своё наказание, и вдвоём они перевернули вверх дном весь пряничный домик.
В одном углу у ведьмы стоял сундук с жемчугом и драгоценными камнями, он достался ей в наследство от отца, великого волшебника. Дети набили полные карманы драгоценностями и пустились бежать прочь из волшебного леса.
— А знаешь, что они потом рассказали людям? — спросил Лев.
— Что? — Пёс вытаращил глаза.
— Они насочиняли, будто это ведьма хотела их съесть! До чего же скверные дети!
— Честно говоря, — ответил Пёс, — мне эту историю рассказывали по-другому. События вроде были те же самые, но впечатление совсем другое.
— Ага! — сказал Лев. — Вот видишь, люди скорее верят небылицам, чем правде, а потом с чистой совестью пересказывают эти враки другим. На самом деле в этой истории всё было именно так, как я тебе рассказал, — я это доподлинно знаю от той молодой ведьмы, которая мне её поведала.
— Если так, — задумался Пёс, — то было бы интересно послушать, как волк расскажет «Красную Шапочку».
— Но, поскольку у нас нет под рукой волка, — заметил Лев, пытаясь направить беседу в нужное русло, — придётся тебе рассказывать следующую историю. Теперь твоя очередь.
И тогда Пёс повернулся ко Льву левым боком, чтобы тот мог выбрать подходящую картинку.
Но Лев принялся копаться в своём портфеле, выудил с самого дна очки, с опаской огляделся — не видит ли его кто, кроме Пса, — и нацепил их себе на нос.
— Может быть, мои глаза и правда слабоваты, — признал он. — Но я не хочу, чтобы меня видели в очках. Это не подобает царю зверей.
Лев начал рассматривать картинки.
— Но вот это ведь точно кошка! — торжествующе закричал он и показал на один из рисунков.
— Верно, — ответил Пёс. — Точнее, кот. Его зовут Счастливчик, и он тут в виде исключения — только потому, что стал бургомистром. То есть он попал сюда как должностное лицо, а не за то, что он кот. Иначе я давно бы заклеил эту картинку. Поэтому ты говори так: «Да это никак бургомистр!» А не так: «Да это ведь кошка!»