Он помог ей сесть. Сквозь вырез платья виднелись ее болтающиеся груди. Александр был только в трусах. Он видел, что она оценивает его.
– Капитан, не станешь же ты говорить, что ты ядовитый? Ты не похож на отраву. – Она протянула к нему руку. – И на ощупь не ядовитый. – Помолчав, она прошептала: – Расслабься, солдатик.
Немного отодвинувшись от нее – совсем немного, – Александр стал натягивать брюки. Она остановила его, погладив. Вздохнув, он отвел ее руку.
– У тебя там осталась любимая? Наверное, скучаешь по ней. Я видела многих мужчин вроде тебя.
– Не сомневаюсь.
– Они всегда чувствуют себя лучше, побыв со мной. Их отпускает. Давай. Что плохого может случиться? Получишь удовольствие.
– Да, – ответил Александр. – Это худшее, что может случиться.
Она протянула ему презерватив:
– Давай. Бояться нечего.
– Я не боюсь, – сказал Александр.
– Ну давай же.
Он застегнул пряжку на ремне.
– Пойдем. Я провожу тебя.
– У тебя есть шоколад? – с улыбкой спросила она. – За шоколад отсосу у тебя.
Александр отмахнулся от нее, задержав взгляд на ее грудях.
– Оказывается, у меня есть немного шоколада. – Он ощущал пульсацию повсюду, включая сердце. – Можешь взять все. – Помолчав, он добавил: – И тебе не придется даже отсасывать у меня.
Глаза польской девушки на миг прояснились.
– Правда?
– Правда.
Он достал из сумки несколько маленьких кусочков шоколада, завернутых в фольгу.
Она с жадностью засунула шоколад в рот и проглотила целиком. Александр поднял брови:
– Лучше шоколад, чем я.
Девушка рассмеялась и спросила:
– Ты действительно проводишь меня? Потому что на улицах опасно для девушки вроде меня.
Александр взял свой автомат:
– Пошли.
Они шагали по тихим ночным улочкам Люблина. Вдалеке послышался смех группы мужчин, звон разбитого стекла, шум попойки. Девушка взяла его под руку. Она была высокой, и прикосновение мягкой женской плоти взволновало Александра.
Он почувствовал напряжение внизу живота, почувствовал биение сердца, пульсирование всего. Пока они шли рядом, он на миг закрыл глаза, представив себе облегчение и удовлетворение. Открыв глаза, он чуть вздрогнул и вздохнул.
– Вы направляетесь к Висле, да? В Пулавы? – спросила она, но он не ответил. – Мне это известно. И знаешь откуда? Этим путем шли две ваши советские дивизии – танковая и пехотная, – всего тысяча человек. Ни один не вернулся.
– Они и не должны были вернуться.
– Ты не слушаешь. Они и вперед не двигаются. Они все в реке. Все ваши советские люди. – (Александр в задумчивости смотрел на нее.) – Мне на них наплевать, как и на немцев. Но ты со мной хорошо обошелся, и я расскажу тебе кое-что. – (Александр слушал.) – Вы заходите слишком далеко на север. Вы направляетесь прямо на немецкую оборону. Там их сотни тысяч. Они поджидают вас на том берегу Вислы. Они убьют вас всех, и тебя убьют. Помни, в Белоруссии была легкая победа, потому что они в грош не ставят Белоруссию.
Александру очень хотелось не согласиться с тем, что в Белоруссии была легкая победа, но он смолчал.
– Висла – последняя большая река перед Одером на границе Польши и Германии, и Одер протекает практически через Берлин. Вы ни за что не перейдете реку и не попадете в Варшаву. Не важно, сколько у вас танков и самолетов.
– У нас нет самолетов, – сказал Александр. – Есть только один танк.
– Вам нужно продвинуться на пятьдесят километров на юг и пересечь реку в ее самой узкой части. Там есть мост, хотя, думаю, он заминирован…
– Откуда ты это знаешь?
– Во-первых, я жила в Тарнуве, недалеко отсюда, – с улыбкой ответила она. – И во-вторых, чертовы фрицы, уходя отсюда месяц назад, говорили по-немецки, думая, что я не понимаю. Они всех нас считают идиотами. Я уверена, что короткий бело-голубой мост был заминирован. Не переправляйтесь по этому мосту. Но река мелкая. Можете соорудить понтоны для глубокой части, но, наверное, все вы умеете плавать. Вы даже сможете переправить свой танк. Лес защищен не очень хорошо, он густой и холмистый. Не могу утверждать, что он вообще не защищается. Там в основном партизанские отряды – как немецкие, так и советские. Если переправитесь через реку, попадете в леса, а за этими лесами уже почти Германия! По крайней мере, у вас будет шанс. Но если вы переправитесь через Вислу у Пулав, то все погибнете. – Она остановилась. – Ну вот и пришли. – Она указала на небольшой жилой дом, в окнах которого горел свет, и улыбнулась. – Так можно найти нас, грешниц. В любое время ночи всегда горит свет.
Он улыбнулся в ответ.
– Спасибо, – сказала она. – Я рада, что не пришлось еще раз делать это ночью. Я измучилась. – Она дотронулась до его груди. – Хотя с тобой не возражала бы.
Александр поправил на ней платье:
– Как тебя зовут?
– Вера, – с улыбкой ответила она. – А тебя?
– Александр, – сказал он. – Бело-голубой мост у Тарнува… у него есть название?
Вера легонько поцеловала его в губы:
– Мост до Святокреста. Мост к Святому Кресту.
На следующее утро Александр отправил пять человек на север от Пулав к Висле на разведку. Бойцы не вернулись. Он отправил еще пятерых через Дольны. Они тоже не вернулись.
Это было начало августа, и из Варшавы приходили редкие и мрачные сведения. Вопреки слухам об изгнании немцев из Варшавы, они все еще оставались в городе. Сообщалось о внушительных потерях убитыми и ранеными у Советов, и поляки, подстрекаемые Советами, в надежде на ложные обещания их помощи, восстали против немцев самостоятельно, став жертвами бойни.
Александр прождал еще несколько дней, но, не получая хороших новостей, взял с собой Успенского, и они прошли через лес к Висле, где спрятались у берега, вглядываясь в камыши на противоположном берегу. Они были почти одни, если смотреть прямо вперед. Но за ними шли двое из НКГБ с винтовками через плечо. Никому из офицеров штрафбатов не разрешалось самостоятельно передвигаться по Польше даже в целях разведки. НКГБ был вездесущей полицией. Агенты не сражались с немцами, они просто караулили узников ГУЛАГа. За последний год не было ни единого дня, когда они не попадались на глаза Александру.
– Ненавижу этих ублюдков, – пробормотал Успенский.
– Я о них не думаю. – Александр стиснул зубы; он думал о них непрестанно.
– А следовало бы. Они хотят тебе навредить.
– Я не принимаю это на свой счет.
На самом деле он принимал это на свой счет.
Они закурили. Утро было солнечным и ясным. Река напоминала Александру… Он курил одну папиросу за другой, чтобы притупить память никотином.
– Успенский, мне нужен твой совет.
– Почту за честь, капитан.
– Мне приказано форсировать плацдарм у Дольн завтра на рассвете.
– На вид все спокойно, – сказал Успенский.
– На вид – да. Но что, если… – Александр сделал затяжку, – что, если я скажу тебе, что завтра ты умрешь?
– Капитан, ты описываешь мою жизнь за последние три года.
– Что, если я скажу тебе, – продолжил Александр, – что мы можем пойти вниз по течению реки, где оборона немцев не такая плотная, и остаться в живых? Я не знаю, сколько идти и будет ли в конечном итоге толк, но чувствую, что в это летнее утро нас овевает ветер судьбы. «Живи или умри», – шепчет он.
– Командир, можно спросить, о чем ты, на хрен, толкуешь?
– Я говорю о твоем жизненном пути, Успенский. Один путь лежит к долгой жизни. Другой – к короткой.
– Кто сказал тебе, что нам следует спуститься вниз по течению?
Александр пожал плечами. Ему не хотелось говорить о пухлой девушке по имени Вера.
– Я знаю, что тишина у Дольн обманчива.
– Командир, над тобой тоже есть командир, да? Утром я слышал, как ты говорил по телефону. Генерал Конев ясно дал тебе команду захватить Дольны.
– Да, – кивнул Александр. – Он посылает нас на смерть. Река слишком глубока и широка, мост не защищен. Уверен, что немцы даже не заминировали мост. Они просто расстреляют нас из Дольн через Вислу.
Успенский зашел в лес со словами:
– Думаю, у нас нет выбора, капитан. Ты не генерал Конев. Ты должен идти туда, куда он приказывает. И даже он должен идти туда, куда прикажет товарищ Сталин.
Александр задумался, не уходя с берега.
– Взгляни на этот мост. Посмотри на реку. Она несет тела тысяч советских бойцов. – Александр помолчал. – Завтра она понесет тебя и меня.
– Я их не вижу, – прищурившись, беспечно произнес Успенский, но уже менее беспечно добавил: – Кто-то должен это пережить.
– Нет, – покачал головой Александр. – Ни одного. Все мертвы. Как будем мертвы и мы. Завтра. – Он улыбнулся. – Внимательно посмотри на Вислу, лейтенант. Придет рассвет, и река станет твоей могилой. Наслаждайся своим последним днем на земле. Бог сделал его особенно красивым.
– Хорошо перепихнулся с той девчонкой, да? – ухмыльнулся Успенский.
Когда они шли десять километров обратно в Люблин, Александр сказал:
– Я собираюсь позвонить генералу Коневу с просьбой изменить наше задание. Но мне нужна твоя решительная поддержка, лейтенант.
– Я с тобой до самой смерти, капитан, как бы мне ни было страшно.
Александру удалось убедить Конева, и тот разрешил им пройти по берегу Вислы пятьдесят километров вниз по течению. Добиться этого было не так трудно, как ожидал Александр. Конев был хорошо осведомлен о судьбе советских частей у Дольн, а основные дивизии Украинского фронта еще не подошли к Висле. Генерал был не против испробовать новую позицию.
По мере того как батальон Александра продвигался через лес, Успенский жаловался и ныл всякий раз, когда разбирал палатку Александра и собирал снаряжение. Жаловался до тех пор, пока не залез в танк и не приказал Теликову жать на газ. Однако, увидев, что Александр идет за танком и не залезает в него, Успенский опять был недоволен.
Александр шел за танком по узкой утоптанной тропе, пролегающей по летним полям и уходящей в холмистый лес, который протянулся вдоль Вислы на пятьдесят километров. Он обернулся. Вооруженный отряд НКГБ упорно шел за ними следом.