– У него подходящий размер, – сказал он Татьяне. – Чуть короче и толще меня, чертов жирный ублюдок!
Подойдя к Петрову, Александр поднял его с пола и усадил на стул. Но тот продолжал падать. В конце концов они усадили его прямо, но с наклоненной вперед головой.
– Это заняло меньше двадцати минут, – сказал Александр.
– Я знаю. Я решила дать ему… гм… дозу побольше.
– Отлично. Сколько морфия ты ввела Кароличу? – спросил Александр.
– Полтора грана, но полагаю, его успокоил разбитый череп.
Александр вскинул автомат на плечо, держа в руке взведенный кольт:
– Где фургон?
– Как выйдешь за дверь, в пятидесяти метрах впереди. Когда мы подойдем к фургону, посмотри на часового на крыше сторожки и козырни ему. Он всегда так делает, когда мы проходим мимо. Он сам открывает ворота своим ключом. Правда, он левша. Ты мог бы…
Александр перекинул позванивающий ключ из правой руки в левую.
– Ладно. Мне даже лучше. Я стреляю правой. Ты готова? Он идет обычно впереди тебя или сзади?
– Рядом. И он не открывает передо мной двери. Просто отдает им честь и садится в фургон.
– Кто садится за руль?
– Я.
Перед тем как открыть дверь, он дотронулся до Татьяны рукой с пистолетом.
– Послушай, – очень тихо произнес он, – залезай в джип как можно быстрее и заводи двигатель. Если что-то пойдет не так, я застрелю часовых, но мне надо, чтобы ты была готова ехать. – (Она кивнула.) – И Таня…
– Да?
– Я знаю, ты любишь делать по-своему, но главным может быть только один человек – я. Если мы оба будем главными, то оба погибнем. Поняла?
– Поняла. Ты главный.
Он открыл дверь. Они оказались снаружи. Было темно и прохладно. Александр широкими шагами пересек освещенный внутренний двор, Татьяна с трудом поспевала за ним. Часовые сверху наблюдали за тем, как Александр подошел к воротам, на которых была начертано «Труд делает свободным», отпер ворота и направился к фургону. Татьяна уже была в машине и включила зажигание. Фактически фургон задергался еще до того, как Александр успел в него сесть.
Он глянул на часовых, улыбнулся и козырнул. Они козырнули в ответ.
Александр сел в кабину, и они выехали из Заксенхаузена по лесной дороге в сторону комендантского дома. На полпути к дому коменданта Татьяна остановила джип под покровом деревьев. Оба вышли и подбежали к задним дверцам. Татьяна распахнула дверцы, залезла внутрь и подняла люк удлиненного отсека. Посмотрев на Александра, она вдруг засомневалась, влезет ли он. Она забыла, какой он высокий.
Казалось, он тоже засомневался, глядя на узкое пространство, и взглянул на Татьяну:
– Хорошо, что я полгода почти ничего не ел.
– Да, – вздохнула она, вынимая сумки с оружием. – Забирайся скорее. Когда мы проедем небольшое расстояние, я постучу и ты кое-что сделаешь.
– Таня, я не забыл. Повторять не обязательно. Эти две сумки твои?
Она кивнула:
– Плюс мой рюкзак в кабине.
– Оружие? Боеприпасы? Нож, веревка?
– Да-да.
– Фонарик?
– В отсеке внизу.
– Я лезу. – Он схватил фонарик и втиснулся боком.
Татьяна захлопнула люк:
– Ты меня слышишь?
– Да, – раздался его приглушенный голос, и Александр открыл люк изнутри. – Но стучи громче, чтобы шум от джипа не перекрыл твой сигнал. Который час?
– Семь сорок.
– Приведи их как можно быстрее и заводи мотор.
– Погоди.
Прежде чем снова сесть в джип, Татьяна отбежала в сторону, и ее вырвало.
– Не понимаю, что за спешка, – жалобно проговорила Пенни. – Я устала, выпила вина. Почему нельзя пойти спать и выехать завтра?
– Потому что завтра нам надо вернуться сюда, – сказала Татьяна, подталкивая ее к джипу. – Доктор Фланаган, вы идете?
– Да, иду, иду. Просто хочу убедиться, что ничего не забыл.
– Даже если забыли, завтра вернемся.
– Верно. Надо нам попрощаться с комендантом?
– Думаю, в этом нет необходимости, – как можно небрежнее произнесла Татьяна, хотя ей хотелось завопить. – Я уже попрощалась с ним за всех нас. К тому же завтра мы с ним увидимся.
Выйдя на улицу, они бросили свои сумки в багажник.
– Где твои сумки, Татьяна? – спросила Пенни, и Татьяна показала.
– У вас так много сумок, – заметил Мартин. – Похоже, их стало еще больше.
– Никогда не знаешь наверняка, что может понадобиться в подобной поездке. Хотите, чтобы я села за руль? Голова у меня ясная. Я не пила.
– Да, почему бы и нет? – сказал Мартин, проскользнув мимо колеса. – Но вы найдете дорогу в темноте?
– Я заранее проложила по карте наш маршрут. Мы доедем до Ораниенбурга и повернем налево.
– Хорошо. – Мартин закрыл глаза. – Поехали.
Татьяна, отъехав от дома коменданта, медленно повела машину в темноте, потом все быстрее и быстрее. Она почти не осознавала, что хочет как можно скорее и как можно дальше отъехать от Спецлагеря № 7.
В 19:55 Николай Успенский открыл глаза и закричал. Вскочив с койки и размахивая руками, как полоумный, он бросился к охраннику, стоявшему у двери барака.
– Мне нужно видеть коменданта! – вопил он. – Немедленно! Это безотлагательное дело, поверьте мне!
– Полегче, – спокойно произнес охранник, отталкивая его. – С чего вдруг такая срочность?
– Один из заключенных собирается сбежать! Скажите коменданту Берестову, что Александр Белов собирается сбежать!
– О чем ты? Белов? Тот, что закован в кандалы и сидит в одиночке до прихода поезда?
– Говорю вам, одна из медсестер Красного Креста не американка. Она его русская жена, и она собирается помочь ему с побегом!
Татьяна ехала минуту, две, три. Время и расстояние вдруг замерли. Она не могла ехать достаточно быстро и боялась, что не сумеет уехать достаточно далеко, прежде чем им придется действовать. Она не помнила, есть ли в Ораниенбурге КПП, и не знала, можно ли рискнуть. Есть ли у спецлагеря связь с КПП? Есть ли там телефон? Что, если кто-то вошел в тюремный блок? Что, если Каролич пришел в себя и закричал? Что, если Петров упал со стула и пришел в себя? Что, если… что, если…
– Таня, мы к вам обращаемся, вы слышите? – спросил Мартин.
– Нет, простите, что?
Они доехали до Ораниенбурга и свернули на мощеную дорогу. Едва тусклые огни городка оказались у них за спиной, Татьяна дважды постучала костяшками пальцев по стенке кабины. Пенни и Мартин разговаривали и не заметили.
Успенского привели к Берестову в 20:15.
– Что за шум? – спросил с улыбкой подвыпивший Берестов. – Кто-то убежал, ты говоришь?
– Александр Белов, комендант. Медсестра из Красного Креста – его жена.
– Какая медсестра?
– Черноволосая.
– По-моему, у обеих… темные волосы.
– Невысокая, – стиснув зубы, сказал Успенский.
– Они обе невысокие.
– Худая! Она была русской медсестрой Татьяной Метановой. Несколько лет назад она сбежала из Советского Союза.
– И ты говоришь, она вернулась за ним?
– Да.
– Как она узнала, что он здесь?
– Я не знаю, но…
Рассмеявшись, Берестов пожал плечами.
– Где Каролич? – спросил он у охранника, стоявшего при входе в его квартиру. – Попроси его прийти сюда.
– Я не видел его, комендант.
– Ну так разыщи его!
– Почему бы вам не поговорить с медсестрой? – спросил Успенский. – Она его жена, почему не поговорите с ней?
– Я займусь этим завтра, заключенный.
– Завтра будет слишком поздно! – едва не завизжал Успенский.
– Ну а сегодня это невозможно. Они уехали.
Успенский охнул:
– Куда уехали?
– В Берлин. Закончились медикаменты и припасы. Завтра вернутся. Тогда и поговорим с ней.
Успенский отступил на шаг:
– Начальник, она не вернется завтра.
– Конечно вернется.
– Да. Я не люблю спорить, но сейчас готов поспорить, что Александр Белов больше не ваш заключенный.
– Не понимаю, о чем ты толкуешь. – Берестов почесал голову. – Белов в лагерной тюрьме. Дождемся Каролича и заглянем туда.
– Позвоните на следующий КПП на дороге, – предложил Успенский. – Пусть они, по крайней мере, задержат фургон, пока вы не узнаете, что Белов еще здесь.
– Ничего не стану делать, пока сюда не придет мой лейтенант. – Пытаясь встать из-за стола, Берестов неуклюже смахнул на пол несколько бумаг. – К тому же эта медсестра мне нравилась. Не думаю, что она способна на такое.
– Просто проверьте вашего заключенного, – сказал Успенский. – Если я прав, может быть, комендант сможет оказать мне небольшую услугу и поговорить обо мне с Москвой? Меня собирались завтра куда-то отправить. Может быть, небольшое послабление? – Он заискивающе улыбнулся.
– Давай не будем делить шкуру неубитого медведя, а?
Они стали ждать Каролича.
Послышался шум от сильного удара распахнувшихся дверей о бока фургона, а потом громкий звук то ли от падения какого-то предмета, то ли от наезда на что-то.
– Боже мой, что это было?! – воскликнула Пенни. – Таня, черт возьми, ты наехала на собаку?!
Джип остановился. Они вышли на пустынную дорогу и поспешили к задней части фургона. Двери джипа были распахнуты. Все трое в оцепенении уставились на них.
– Господи, что здесь произошло?! – спросила Пенни.
– Наверное, я просто забыла запереть их, – ответила Татьяна.
Она заглянула внутрь фургона. Ее рюкзак исчез.
– Да, но на что ты наехала?
– Ни на что.
– Тогда откуда этот шум?
Она обернулась. На дороге, метрах в двадцати сзади, лежал какой-то объемистый предмет. Она подбежала к нему. Это был ее рюкзак.
– Твой рюкзак выпал?
– Должно быть, мы наскочили на какой-то бугор на дороге. Слушайте, все в порядке.
– Ну тогда давайте в машину, – сказал Мартин. – Нет смысла тупо стоять на темной дороге.
– Да, вы правы, – согласилась Татьяна, а потом бросилась к обочине, рыгая и делая вид, что ее тошнит; ей дали флягу с водой прополоскать рот и с участием встали рядом. – Извините, мне не очень хорошо. Мартин, вы не против сесть за руль? Я, наверное, полежу сзади.