Первыми, кто подружился в наших семьях, это были наши бабушки, познакомившиеся во Флоренции, а моя мама[27] с их мамой была дружна еще до своего замужества.
Мой отец также был другом главы семьи Бутурлиных, Александра Дмитриевича, умершего в 1905 г., и его брата Петра Дмитриевича, поэта, умершего от тифа в 1895 г. и похороненного в Таганче в католической церкви.
Госпожа Плаччи, мать молодых Бутурлиных (Елизавета Георгиевна вновь вышла замуж за итальянского графа Дженнаро Плаччи, тоже давнего друга нашей семьи) и ее невестка Валентина Кора, жена Дмитрия Бутурлина, постоянно соревновались между собой, кто из них вырастит самые красивые розы. Также у Бутурлиных была отменная конюшня и целая псарня русских борзых, хотя Лоле (Авроре) Бутурлиной нравились больше короткошерстные английские борзые. Июнь — не месяц охоты, поэтому мы проводили время, катаясь на повозках по лесу. И там же, в лесу, Митя очень любил готовить украинский суп-кулеш из пшена, картофеля и зелени. Его готовят на дровах на маленьком огне, а когда он уже готов, то заправляют салом и чесноком…
Началась война… И сейчас я хочу описать все то, что случилось в нашем майорате спустя шесть недель после ее начала.
Немцы в первый же день войны перешли границу Польши и частично оккупировали наш дом. Они обращались с нами жестко, но в тоже время вежливо. Не переставали утверждать, что вина в развязывании этой ужасной войны полностью лежит на Англии.
К нашему папе они относились с большим подозрением. Они никак не могли взять себе в толк, почему русский живет на границе Польши и Германии? Что, собственно, он там делает?! Этому могло быть только одно разумное объяснение: этот человек — шпион. В течение нескольких дней наш дом и сад подвергались тщательному досмотру: искали подземные телефонные провода, связывающие наш дом напрямую с Варшавой. И если бы не дружеские отношения папы с губернатором и префектом, то эти обыски никогда бы не закончились!
Сами же немцы почему-то панически боялись казаков. По этому поводу расскажу один забавный случай, произошедший некоторое время назад с нашими соседями по майорату, с семьей von Lieres. Глава семьи был человеком очень образованным, умным, а вот его супруга — глупенькой простушкой.
Как-то приехала она к нам домой и после того, как со всеми поздоровалась, неожиданно заявляет нам:
— Вы не находите, что я очень отважная?
— А в чем заключается ваша отважность, милая дама? — спросил ее мой отец.
— Ну как же! Я же приехала в гости к русским, так сказать, на русскую территорию, а тут могут быть ужасные и беспощадные казаки!
И тот же жуткий страх испытывали немцы, пересекшие в 1914 г. границу с Россией! Им везде мерещились грозные казаки.
Они проверили все здания нашего майората, подвалы, подсобные помещения, погреба — все, вплоть до нашей церкви, подозревая, что именно в ней могут прятаться казаки. Вооруженные до зубов солдаты и офицеры сопроводили моего отца в нашу церковь.
— Как Вы думаете, Herr Лопухин, что произойдет в случае, если мы все же найдем казаков? — спросил немецкий офицер у моего отца.
— А ничего особенного! Я же безоружный… Вы возьмете и убьете меня».
11 cентября 1914 г.
«Пишу в поезде… не знаю, что нас всех ждет в будущем… Мы все переживаем кошмар, от которого так хочется проснуться и все побыстрее забыть! Но вряд ли у нас это получится.
Мамина сестра Изабелла находилась на лечении на водах в городе Bad Kissingen в Баварии, где ее и застала новость о начале войны. Она решает взять напрокат машину и со своей верной служанкой, немкой Идой Роземанн, попытаться добраться до Швейцарии, чтобы вернуться в Женеву и продолжить свое обучение в консерватории. Но ей не разрешают даже добраться до озера Костанца. Тетю Изабеллу заставляют вернуться обратно и сесть на поезд до Киля, чтобы потом через Данию и Швецию вернуться в Россию.
В те дни все люди были настроены очень враждебно по отношению к немцам, но сами немцы были уверены, что их предали сильные державы, в частности, „туманный Альбион“. В том поезде ехало к датской границе много русских беженцев.
На одной из станций остановившийся поезд был окружен толпой немецких женщин из женской ассоциации Frauenverein, которые вели себя весьма агрессивно, выкрикивая обидные лозунги против русских. „Смерть, смерть русским!“ — не переставая кричали они.
Моя тетя Изабелла, будучи слабого здоровья, тогда сильно испугалась, в то время как ее служанка даже не подала вида, что ее это расстроило. Вполне возможно, что тот нервный срыв послужил причиной болезни печени моей тети, от которой она умерла через несколько месяцев после этих событий. Служанка Ида поспешно распрощалась с Изабеллой, которая благополучно доехала до Копенгагена.
К русским в Дании относились очень плохо, неуважительно. Местные власти совсем им ничем не помогали. А вот в Стокгольме наш полномочный министр, Анатолий Нехлюдов, всячески старался поднять моральный дух русским беженцам и помочь им всем необходимым. С моей тетей он особенно был любезен еще и потому, что являлся давним другом семьи Краснокутских».
13 февраля 1915 г.
«Сейчас наша семья находится в Киеве. Ходили в оперу, слушали „Иоланту“ Чайковского и „Снегурочку“ Римского-Корсакова. А 9 февраля в 9 часов утра Киев посетил Его Императорское Величество Николай Второй.
Мой отец, вместе с другими киевскими аристократами, поехал на железнодорожную станцию встречать императора. Я же с моими кузинами села в автомобиль и вместе с тетей Маргаритой мы поехали в госпиталь. Все дамы были одеты в форму сестер Красного Креста. После 10 утра в госпиталь приехали и мужчины. Амбулаторным пациентам сказано было надеть белые больничные рубашки и пойти сесть в обеденную залу.
Около 11 часов утра в госпиталь приехал Император и стал обходить всех присутствующих, внимательно всматриваясь в лица военных и иногда останавливаясь, спрашивая о чем-нибудь.
От ужасного волнения я вся дрожала как осенний лист в ожидании, когда Николай Второй пройдет передо мной. И вот наступила моя очередь: Император остановился и неожиданно для меня спросил:
— Вы, барышня, в какой класс ходите? — ему, наверное, показалось, что я очень молода.
— В 13-й, Ваше Императорское Величество, — выпалила я.
Больше Император мне ничего не сказал. Но и это было для меня большим счастьем. После окончания обхода всех присутствующих в госпитале мы все смогли сфотографироваться с Николаем Вторым. Он всех искренне поблагодарил за службу, а вечером того же дня мне удалось еще раз его увидеть в то время, как он возвращался из военного госпиталя».
Разрастание революции и конец Распутина
«В Киеве Буба [Маргарита] повстречалась с Михаилом Горчаковым, близким другом Феликса Юсупова, который рассказал моей сестре все подробности убийства Григория Распутина и о планах Юсупова на будущее России.[Князь Михаил Константинович Горчаков (1880–1961), камер-юнкер, эмигрировавший после революции во Францию, общественный деятель и основатель издательства „Долой зло!“, был сыном вице — губернатора Киева, тайного советника Константина Александровича Горчакова (1841–1926) и внуком главы русского внешнеполитического ведомства при императоре Александре Втором светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова. — Е.С.]
Великий князь Дмитрий и князь Феликс Юсупов стояли во главе политического заговора. Их намерениями являлись заставить царя подписать конституцию и отказаться от трона в пользу Цесаревича, а также создание ответственного министерства во главе с Великим князем Николаем Михайловичем, императрицей-матерью и Великим князем Михаилом Романовым. Они были уверены, что именно так можно выиграть войну против немцев. Но для воплощения этого плана в первую очередь необходимо было избавиться от близкого друга, доверительного лица самой Императрицы, от Григория Распутина, к чьему мнению всегда так прислушивалась императорская чета и нередко все его советы тут же воплощались безоговорочно в жизнь; от старца, который каким-то чудесным, необъяснимым образом был способен снимать приступы болезни у наследника Алексея.
Отдавая себе отчет в том, что ему предстоит иметь дело с врагом очень умным, хитрым и, казалось, видевшим насквозь любого человека, все его недостатки, ложь, злобу и намерения, Феликс Юсупов сделал все возможное для того, чтобы сблизиться и войти в доверие к этому человеку. Исходя из того, чем вся эта история закончилась, а конец был на самом деле трагический, сегодня я неоднократно себя спрашиваю: кем же был на самом деле этот непростой человек? Земным воплощением самого дьявола или реинкарнацией графа Калиостро — того самого злостного врага всех монархий, погубившего саму императрицу Марию-Антуанетту?
Далее Горчаков рассказал, что люди, задумавшие погубить старца, ждали подходящего момента, и вот этот день наступил: только что была распущена Дума. Царь вернулся в столицу[28]. Необходимо как можно быстрее начинать действовать. Феликс Юсупов торопится в дом Распутина пригласить его к себе во дворец на ужин. Ему удалось найти жилье старца, хотя он и не знал точного адреса. Но войти в дом незамеченным у него не получилось: у старца, ненавидевшего высшее общество, было много врагов и поэтому у его дома постоянно находились агенты полиции в штатском. Распутин принял его приветливо и согласился прийти на ужин.
В назначенное время у Юсупова все было готово: в гостиной накрыт стол с легким ужиным и вином, в которое был подмешан смертельный яд. А на верхнем этаже находились Великий князь Дмитрий Романов, депутат Пуришкевич и еще несколько человек.
Старец пришел в гости ровно в назначенное время и пребывал в хорошем расположении духа. Неужели он, провидец, не почувствовал в тот момент никакой тревоги за свою жизнь? Наверное, нет или же его спокойствие было наигранным? Он битый час медленно расхаживал по дворцу, рассматривая на стенах картины и мило беседуя с хозяином дома. И никак, к отчаянью Юсупова, не начинал ни есть, ни пить! Тогда Феликс, сказав, что он очень голоден, все же настоял на ужине. Старец так же, не торопясь, начал кушать и почти залпом выпил бокал отравленного вина