- Например? - усмехнулся Миша.
- Я никогда никому не навязываюсь,- твёрдо произнёс Никифоров.
Вера и Тамара Кирилловна одновременно бросились к двери, когда раздался звонок. Но они ожидали увидеть совсем другую Таню, чем та, которая, по-голливудски улыбаясь, протянула Вере Кирилловне большой яркий пакет.
- Вот, Таня просила вам передать. Она мне позвонила, сказала, что буквально в последний момент её проблемы уладились, и она останется в Норильске.
- Но она только утром звонила мне и говорила совсем другое,- почти прошептала потрясённая Вера.
- Да, и мне тоже но потом всё изменилось. Таня уже была в аэропорту, вот, успела с одним из пассажиров передать для вас посылку. И там ещё письмо сверху, посмотрите, наверное, Таня в нём всё объясняет! Ну, извините, я ужасно тороплюсь, мне надо бежать, пока-пока!
Вера Кирилловна растерянно посмотрела на сестру.
- Я уже ничего больше не понимаю…
- Ну, дело молодое, они сами не знают, чего хотят, давай письмо прочитай,- нарочито приподнято проговорила Тамара, опасаясь, как бы Вере от таких переживаний снова не сделалось плохо.- Смотри, сколько твоя Танюха всего прислала! Вот молодец, не забывает про мать! Ну, вы, Разбежкины, даете: из деревни столько привезли, теперь вот с Севера отправляет!
«У меня всё хорошо, и полярная ночь не такая уж долгая,- читала Вера Кирилловна, и строчки расплывались перед затуманенными слезами глазами,- конечно, бывают проблемы, но у кого их нет? Здесь всё время совсем темно, но, говорят, летом очень красиво, особенно за городом…».
Закрыв лицо руками, Вера тяжело разрыдалась.
- Ну, что вы, тётя Вера?! - кинулась к ней встревоженная Анна.- Письмо такое бодрое, ничего страшного не произошло!
- Сердце меня никогда не обманывало,- сказала Вера, поднимая голову.- Я точно знаю: с Таней беда.
Глава 9
Мише очень не нравилось, что Катя не желает слушать никаких аргументов против своей идеи отправиться в модельное агентство, куда её так настойчиво приглашал Павел - посетитель кафе, сразу заметивший симпатичную, «фактурную», как он выразился, девушку и предложивший ей сделать пробную фотосессию. Но в ответ на Мишины уговоры Катя лишь огрызалась и советовала ему не лезть не в своё дело. Так что его единственным достижением явилось, пожалуй, только то, что девушка отправилась туда не одна, а попросила Диму её сопровождать.
«Дядя Дима» от такой перспективы пришёл в восторг. Во-первых, это шанс познакомиться с какими-нибудь красавицами-моделями, с которыми, при других обстоятельствах, у него не было никакой возможности случайно пересечься. Во-вторых, натянуть нос старшему братцу, за его спиной участвуя в авантюре, задуманной дочерью Виктора. Вот так вот! Ему, Диме, она доверяет, а родному папаше - ничуть. И правильно делает!
Первому пункту сбыться было не суждено. То есть агентство оказалось не липовым, и шикарные девушки ходили там табунами, но Диму эти надменные создания не замечали в упор и моментально пресекали любые его попытки завязать знакомство - с тем же выражением брезгливого недоумения, что и Татьяна Баринова. Зато Кате сразу предложили контракт на рекламу часов. Девочка не могла поверить своей удаче! Дело оставалось за малым - получить согласие родителей, за одного из которых Дима не смог бы сойти при всём желании.
У Кати не было иного выхода, кроме как рассказать Анне и Виктору о своих планах. Разумеется, грозный папаша поначалу встал на дыбы:
- Как?! Мы, Рыбкины, всю жизнь как проклятые вкалывали, вон, бабка твоя,- он указал на Тамару,- сколько лет в горячем цеху, а внучка, значит, вертихвосткой стать решила?! Перед мужиками задом крутить?!
- Задом стриптизёрши у шеста крутят,- твёрдо ответила Катя,- а меня приглашают пока в рекламу часов. Кроме них и моего лица, в кадре ничего другого не будет. И вообще, я не позволю ломать мне жизнь.
- Так… - Виктор задумался, и довольно скоро его осенила новая гениальная идея: - Ну, ты девица красивая, сразу чувствуется рыбкинская порода! Я сам займусь твоей карьерой. Я из тебя эту, как её… ну, чем крышу кроют…
- Шифер, что ли? - едва сдерживая смех, подсказала Галина.
- Во, точно! Клаудию Шифер сделаю! Только в сто раз лучше! А ну, пройдись, как эти модели!
Катя, высоко подняв голову и расправив плечи, продефилировала вдоль дивана туда и обратно.
- Красота,- одобрил Виктор.- Значит, решено! Ты будешь настоящим «русским чудом», вся Европа обзавидуется, наши-то девушки - лучше всех, а Екатерина Рыбкина кому угодно сто очков фору даст!
Не выдержав мужниного хвастовства и очередной демонстрации извечной привычки строить воздушные замки, Анна, вздохнув, вышла на лестницу и увидела там Устинова с сигаретой.
- Опять Виктор со своими прожектами,- сказала женщина, саркастически усмехаясь.- Теперь вот из Кати собрался ваять великую модель, которая затмит собой европейских. Да разве у него что-нибудь хоть раз толком получилось? Одни пустые слова.
- А тебе совсем необязательно всё это вечно выслушивать и терпеть,- тихо произнёс Устинов.- Анна, ты же - другая, только слепой бы не увидел, как тебе с ним плохо и тошно. Ты можешь всё изменить… Ты такая красивая…
Анна даже не успела ничего возразить, как они оказались в объятиях друг друга, настолько страстных, что её почти испугала сила собственного внезапно вспыхнувшего чувства. Устинов не услышал, как приоткрылась дверь, и на площадку выглянула Вера Кирилловна. Но Анна отлично её заметила - и не подумала отстраниться от Константина, даже не опустила глаза, давая Вере понять, что ей всё равно: пусть хоть все узнают об её «преступлении».
Вера Кирилловна была не из тех людей, которые с готовностью разносят сплетни, и никто из Рыбкиных не узнал о том, свидетелем чему ей невольно довелось стать. Только, улучив момент, когда они с Анной остались одни, Вера сказала:
- Я в таких делах не советчик, тебе решать. Костя - мужчина интересный, и, как учитель учителя, я, наверное, должна поддержать именно его. Но Вите я - тётка. И он не такой уж плохой, просто его жизнь здорово поломала. В детстве, когда он к нам в деревню на лето приезжал, его местные бабки больше всех других ребятишек любили. Он такой отзывчивый был, письма им читал. Старому-то человеку что нужно? Только внимание, чтобы выслушал кто-нибудь. А Витюша и поговорит с ними, и воды натаскает, дров наколет…
- Да знаю я всё,- отозвалась Анна.- Сама помню, какой он был, мне же все девчонки завидовали! Весёлый, добрый… А потом всё стало с каждым годом хуже и хуже.
- Если ты его бросишь, он просто сопьётся,- вздохнула Вера.- Витька без тебя пропадёт, только ты его и держишь.
Через зарешечённое окошко душной и тесной камеры пробивались тёплые лучи весеннего солнца, но в Таниной душе царил непроглядный мрак.
- Всё будет нормально,- пыталась Нина поддержать подругу, отлично понимая, что в такой ситуации любые слова прозвучат неубедительно.- Ты только не волнуйся!
- Подумаешь, аборт, делов-то,- хмыкнула пожилая сокамерница, у которой за плечами была далеко не одна ходка на зону, и всё за мошенничество.
Таня не ответила ни ей, ни Нине. Машинально заколола волосы, не оборачиваясь, вышла, когда её вызвала надзирательница.
- Ты думай, что говоришь,- набросилась на мошенницу Нина.- Ей и так тяжело, а ты!
- А что - я? Я этих абортов штук семь сделала… Или восемь? И нечего так на меня смотреть, буду я ещё спиногрызов по зоне за собой таскать! Ничего страшного! А теперь врач сказал - всё, отстрелялась, не будет у меня больше детей, так что могу делать, что захочу, без всяких последствий!
Таня вернулась довольно скоро. Ничего не видя из-за продолжающих литься слез, тяжело села на койку.
- Ты приляг,- засуетилась Нина,- тебе сейчас отдохнуть надо, а завтра будешь как огурчик! Ты всё сделала правильно, не переживай, вот выйдешь из тюрьмы, ещё столько деток родишь!
- Я этого рожу,- ответила Таня.
- Это у неё глюки после наркоза,- со знанием дела прокомментировала мошенница.- У меня тоже такое было.
- Не было никакого наркоза. И аборта не было. Я уже в кресло села и тут поняла, что не могу так… Вскочила и побежала. Я хочу этого ребёнка и буду рожать.
- Ой, вот и отлично,- обняла её Нина, поняв, наконец, что Таня в своём уме и не шутит. - Ты всё-таки скажи Сергею!
- А зачем? У него другая женщина, он, наверное, уже и думать про меня забыл.
- Но ты же его по-прежнему любишь…
- Какая разница? Не выдумывай то, чего нет. Мне теперь этот Сергей и даром не нужен, у меня вот что ость,- Таня показала на свой живот,- мне вполне достаточно.
- Совсем мозгов нет,- проворчала мошенница.- Посмотрите на неё, рожать она собралась! Только зря девять месяцев с пузом промучаешься, потом всё равно у тебя ребёнка заберут.
- Достала со своими теориями! - одёрнула её Нина.
- Конечно, она же точно у нас блатная, все к ней ходят и ходят, что ни день,- не унималась сокамерница.
- У меня подруга очень хорошая,- объяснила Таня.- Так мне помогает, приносит, что ни попрошу.
- Подруга, как же… А у меня вот никаких корешей нет, одни подельники… И ты тоже не очень-то рассчитывай на своих подружек, ещё непонятно, что там за птица, время покажет!
- Разбежкина, на выход!…
- Ну вот,- ответила Таня недоверчивой мошеннице,- что я тебе говорила?
- Я не стала избавляться от ребёнка,- сразу сообщила она Бариновой.- Не смогла.
- Может, и правильно,- растерялась Татьяна, которая шла в СИЗО в полной уверенности, что после известия о новой пассии Никифорова Разбежкина ни за что не станет сохранять беременность,- а получилось совсем иначе.- Но как же его в тюрьме рожать и растить? Я не понимаю…
- Так ведь суда ещё не было. Вполне возможно, что всё обойдётся. Надо надеяться на лучшее,- оптимистично заметила Таня.- Не беспокойся за меня раньше времени! Мне только за маму неспокойно, ей деньги очень нужны. Как жить на одну маленькую пенсию? На Рыбкиных никакой надежды…