— Ну, здравствуйте! — ахнул Горин, — Разве наемному работнику все, что имеешь, доверишь?
— В каком смысле «все»? — нахмурилась Разбежкина.
— В прямом: ты думаешь, как я теперь все заказы пропускаю? И куда почти все активы перевел?
— Куда?… — Таня действительно ничего не понимала, но Вадим говорил так, будто был уверен в обратном и считал, что она просто прикалывается.
— Через твою новую фирму. Или, хочешь сказать, ты ничего не знаешь?
— Нет, — растерянно протянула Таня, не сводя с него глаз.
— Понятно: медовый месяц, кому интересны скучные мелочи? Ну вот, теперь знаешь, — Вадим плеснул себе в стакан минералочки и собрался выпить.
— Странно, — задумчиво проговорила Таня, — почему Игорь мне нс сказал?
— Сказал — не сказал, какая разница? — отмахнулся Горин, — Директор — ты, без твоей подписи все равно ни одна бумажка не проскочит.
— Почему не проскочит? Я ведь перед свадьбой на Игоря генеральную доверенность оформила. Я зашивалась перед свадьбой, да и чувствовала себя неважно. Вот Игорь и предложил мне отдохнуть — мол, он сам всеми делами займется. Я и написала на него доверенность.
— Нуда, понятно, — Вадим отставил стакан с минералкой в сторону и вместо этого налил себе коньяку.
— А вы с ним разве это не обсуждали? — спросила Таня, — Игорь сказал, что вы о переводе заказов на новую фирму договаривались и о доверенности тоже…
— Представляешь, — сам себе удивился Вадим, — не помню. Я тогда после встречи с законной супругой в таком состоянии был — мог и зевнуть.
— Но тут нет проблемы: я могу доверенность в любой момент отозвать, так что не переживай, — успокоила его Таня.
— Ты же знаешь, из-за чего я переживаю, — из-за Гали, — вздохнул Горин. — А это… Игорь тебе не чужой человек, муж и жена — одна сатана… и другие такие же глупости. Игорь вроде бы толковый мужик. Да и самолюбивый, наверное. Так что, может, и не стоит сразу доверенность отзывать — вдруг обидится.
— Обязательно обидится, — согласилась Таня, — Он такой мнительный, это что-то. Знаешь, перед самой свадьбой я имела неосторожность приревновать его к одной старой пассии — так он так разошелся: «Ты мне не доверяешь! Нет, так жить нельзя!»
— И как, успокоила? — заинтересовался Вадим.
— Ну, в общем, да… Хотя и ненадолго. Эта его подружка на свадьбу заявилась, — поведала Разбежкина. — Некто Рита. Раньше была любовницей Игоря, а теперь… стала моей подружкой.
— Ну, с вами не соскучишься, — слегка обалдел Горин. — Любовница мужа — ее подруга! — Он залпом выпил коньяк. — За высокие отношения.
— Так она сама ко мне сегодня пришла, — продолжала Таня. — Представляешь, я открываю дверь, а там она. Давай, говорит, дружить — и белье дарит, которое не каждый муж жене решится подарить. Нормально?
— И ты ей даже пинка не дала? — не понял Вадим.
— А зачем? Я думаю, Рита не по простоте душевной ко мне пришла. Наверное, что-то у нее есть на уме.
— А у нее есть ум? Сомневаюсь, — скептически заметил Горин.
— Не волнуйся, ум у нее имеется, а вот насчет чести и совести — не уверена. Наверняка ведь какую-нибудь гадость замышляет, — произнесла Таня. — Нет, раз ей так понадобилась моя дружба, пусть лучше на виду будет. А то гадай, какой пакости ждать.
— Вот слушаю я тебя, Тань, и думаю: какие же мы, бизнесмены, в сущности, дети по сравнению с тем, на что способны вы, милые дамы, — до Вадима начал доходить смысл игры, затеянной Разбежкиной, — Женское коварство — это что-то.
— Думаешь, мне это нравится? Но жизнь еще не тому научит, — вздохнула Таня, и тут в кабинет вошел ее супруг. Он, похоже, меньше всего ожидал встретить жену в офисе и даже слегка растерялся:
— Танюша, ты чего здесь?
— Да вот, представь, по работе соскучилась, — внимательно глядя на него, ответила Таня. — Ну и по тебе. Была рядом — дай, думаю, загляну, как вы тут без меня?
— И зря. Отдыхала бы. Забыла уже, как тебе на улице плохо стало? — напомнил заботливый муж.
— Я тогда просто из-за Нади перенервничала, — быстро нашлась Таня, — Сама виновата, не надо было себя накручивать.
— Представляешь, ее Валерия в собственный кабинет не пустила, — весело произнес Горин.
— Считай, она уже уволена, — сурово бросил Гонсалес.
— Не надо крайностей, — возразила Таня, — Откуда эта девочка могла меня знать? Ну ничего, теперь я буду бывать здесь часто, так что она меня запомнит. Завтра, прямо с утра… — Она вдруг побледнела как мел и пошатнулась. Игорь едва успел подхватить ее под руки и усадить.
— Танечка, что с тобой? «Скорую» вызвать? — засуетился он, сделав знак секретарше принести воды.
— Не надо, сейчас пройдет, — едва слышно прошептала Таня.
— Выпейте, — Лера поднесла к ее губам стакан с водой. — При токсикозе на ранних сроках вообще-то бром-кофеиновая терапия помогает. Моей сестре прописывали. Вам действительно лучше побольше дома лежать в вашем положении.
— В каком положении? — обалдело спросил Гонсалес.
— А что, нет? — искренне удивилась Лера. — Ой, простите, я думала, ваша жена…
— Это правда? — повернулся Игорь к жене, которой вроде бы стало немного получше, — У нас будет ребенок?
Таня кивнула.
— Почему же ты мне ничего не сказала?
— Я не знала, как ты отнесешься… Мы же не планировали, — попыталась оправдаться Таня.
— А как я могу к этому отнестись? — нс понял Гонсалес.
— Ну, мужчины по-разному реагируют на подобные новости. Ты не думай, я собиралась тебе все рассказать… просто я еще не до конца уверена, — нашлась Таня.
— А я уверен, — без тени сомнения выпалил Игорь, целуя ее. — Поэтому просто скажи: «Поздравляю, ты станешь папой».
— Поздравляю, ты станешь папой… может быть, — произнесла Таня. — Ты слышал, что я сказала? Эго еще не точно.
— Никаких «не точно»! Эх, если бы я знал… то завалил бы тебя цветами! Танечка, в ресторан — и немедленно: надо отметить! — По лицу Игоря блуждала идиотская блаженная улыбка.
— Извини, давай как-нибудь в другой раз: у меня не очень-то праздничное состояние… и настроение тоже. Мне надо… — слабо сопротивлялась Таня.
— Куда ты хочешь — я отнесу тебя на руках, — с готовностью предложил Гонсалес, и в самом деле подхватывая ее на руки.
— Есть ли жизнь после свадьбы? — прокомментировал Горин, недоверчиво наблюдая за этой сценой. — Кажется, есть…
В кабинете следователя Сергею Никифорову было крайне неуютно. Ему прежде никогда не доводилось бывать в такого рода казенных заведениях, и он даже представить себе не мог, что же должна чувствовать бедная Нина Перепелкина, для которой из этих стен и вовсе нет выхода.
— Спасибо, что сразу разрешили свидание, я даже не надеялся, — поблагодарил он Костенко.
— Вы просто вовремя позвонили, Перепелкина как раз попросила вас к ней пустить, — объяснил Борис причину отсутствия бюрократических проволочек, — А что ж раньше-то не попытались?
— Я только что узнал, что Нину… Что она здесь.
— Значит, вы с гражданкой Перепелкиной коллеги по работе? — уточнил Борис.
— Ну да, — согласился Сергей. — Но ведь бывает, что коллега по работе ближе собственной жены… Да не в этом смысле, — спохватился он, заметив напряженный взгляд следователя и сообразив, сколь двусмысленно прозвучали его собственные слова. — Мы с Ниной — просто очень хорошие друзья. Она меня не раз выручала, бывало, и я ей помогал. Если б вы знали, какой она надежный и вообще замечательный человек!
— Ну ладно, — сменил тему Борис. — А вам что-нибудь известно об этом убийстве?
— Только то, что слышал от других, но могу сказать твердо: Нина не убивала, — проговорил Никифоров, и эту его фразу услышала Перепелкина, которую конвойный привел в кабинет.
— Сережка! — бросилась она ему на шею, — Как у тебя со здоровьем?
— Да что мне сделается. Ты-то как? — Никифоров тоже обнял ее.
— Вообще-то, кабинет следователя не предназначен для таких свиданий, — вставая, прокомментировал Борис. — Ладно, в порядке исключения… У вас полчаса. — Он вышел, оставив Нину и Сергея наедине.
— Ну рассказывай. Как ты? — спросил Никифоров, — Что следователь говорит?
— Чего же он может сказать? — вздохнула Нина. — У них у всех где-то там, — она указала на собственный лоб, — какая-то машинка, так что… «Чистосердечное признание облегчает следствие и приближает неотвратимое наказание».
— Да, похоже, этот Костенко мужик суровый, — согласился Никифоров. — Надо подключить толковых адвокатов.
— Сереж, со мной все в порядке, ты не парься, и хватит об этом. Я же совсем не о том хотела с тобой поговорить, — перешла к делу Нина, — Нужна твоя помощь. Мы должны помочь Танюшке выбраться из этой передряги!
— Под передрягой ты имеешь в виду се замужество? — Сергей, признаться, в последнюю очередь собирался обсуждать с Ниной перипетии жизни Разбежкиной.
— Вот именно, — серьезно подтвердила Нина. — За какое такое мужество? Танюшка ведь ничего не знает. А ей опасаться надо. Сережа, он опасный тип.
— Кто? — не понял Никифоров.
— Игорь, Танин муж! А, кроме нас с тобой, ей не на кого надеяться. Ты это понимаешь? — пододвинулась к нему Перепелкина.
— Я понимаю только одно: влезать в жизнь Тани я больше не хочу, — медленно и веско произнес Сергей. — Она выбрала Игоря — прекрасно. Полностью отстранила меня от участия в своей жизни и жизни нашей дочери — ладно.
— Ты узнал?! — ахнула Нина.
— Она сама в конце концов сказала. Запретила мне общаться, даже видеться с Надей! Знаешь, я много думал и решил оставить их в покое. Наверное, так будет лучше. Для всех. Жили же они без меня все эти годы. И, судя по Таниным словам, жили неплохо. Был человек, который им помогал. Ну и слава Богу, я не в претензии.
— Значит, Таня тебе так и не рассказала?… — поняла Нина.
— Что еще она могла мне «так и не рассказать»? — раздраженно спросил Сергей, всем своим видом показывая, что Разбежкина и любые ее проблемы больше не имеют к нему ни малейшего отношения, и лучше навсегда закрыть эту тему.