— Тут ведь могут быть разные ситуации, — вслух размышлял Кубасов, — Допустим, Дима следит за кем-то, кто его хорошо знает. В таком случае нужно наряжаться таким образом, чтобы у объекта слежки даже мысль не возникла, что вот этот, к примеру, петрушка или клоун — Дима Рыбкин. Полное изменение внешности.
— А та, может, еще морду лица разрисовывать, как спецназ? И откуда у меня неброская одежда? — возмутился младший Рыбкин.
— Значит, будешь ночью дежурить — ночью все Димки серы, — разрешил Василий Иванович.
— Боюсь, ночью мне придется, — возразила Тамара. — А когда еще? Днем я у плиты.
— А я — только до обеда, а после обеда — квартиру обустраивать, — вспомнил полковник.
— Разберемся, — вздохнула Тамара. — И главное — молчок, чтоб никому не проболтались. А насчет вечера — что-нибудь придумаем.
— Вечером я могу, — предложил свои услуги Виктор, дожевав бутерброд, хотя и не вполне понял, что происходит. — Чего? — удивился он, когда остальные присутствующие отреагировали на его реплику тем, что дружно повернули головы и уставились на Виктора, как на привидение.
— Конспираторы хреновы! — в сердцах воскликнула Тамара Кирилловна.
Галина, вернувшаяся с Сашей домой, застала следующую мирную картину: мать гладит брюки брату, Дима наводит красоту, причесываясь перед зеркалом.
— Ну вот мы и дома, — помогая Саше снять кофточку, ворковала Галя, — тут уж нас никто не тронет, не обидит…
— Что там у вас опять стряслось? — не прекращая своего занятия, спросила Тамара.
— Ты не поверишь, мы сейчас еле ноги унесли! — возбужденно поведала Галя, — Идем с Сашей из зоопарка, и вдруг на улице подбегает какая-то женщина, прилично одетая, чистая, видно, что не бомжиха, и чуть ли не хватает мою Сашу…
— Кто такая? — насторожилась Тамара Кирилловна.
— Говорит, что соседка, — пояснила Галя, — а может, и не соседка, кто ее знает, в том-то все и дело… Сашка, бедная, чуть со страху не умерла, как прижмется ко мне, крепко-крепко… А куда это вы собираетесь? — наконец-то заметила она, что ее историю мало кто слушает.
— Да на слежку, — как о чем-то само собой разумеющемся, бросила Тамара.
— Мам, договаривались же: про это — никому! — возмутился Дима, надевая свежую рубашку.
— Это тебе родная сестра — никто? — не поняла мать, — Вот говорят, точность — вежливость королей. Наверное, к полковникам это не относится. Где он шляется? Выходить уже пора, а он… Ну я ему устрою азбуку Морзе.
— Але, это дурдом? — вмешалась Галя. — Вы что, с ума тут все посходили?
— Здравия желаю! — входя, рявкнул Кубасов.
— И вам не хворать, — откликнулась Тамара Кирилловна.
— Так, пора менять пароль и отзыв, — понял Василий Иванович. — Дима, готов? Тогда заступаем на дежурство. Сверим часы.
— На моих — столько же, — отрапортовал младший Рыбкин.
— Димка, — предупредила Тамара, — спать захочешь- кофе пей, я крепкий сделала, сразу сон как рукой снимет. Главное — до утра продержись, потом я подменю. Ну, с Богом. Я на связи! — крикнула она вслед отправившимся на дело мужчинам.
— А мы с Сашей в цирк собирались, — вздохнула Галя, — И зачем деньги тратить, когда все на дому?…
Татьяна Баринова сидела в гостиной, слушая плеер и пытаясь собраться с мыслями относительно того, как превратить свою мнимую беременность в реальную. Она не услышала, как вошел муж, и заметила его появление, лишь когда Сергей, подойдя сзади, легонько коснулся губами ее макушки.
— Ты что, сбежал? — удивилась она, как всегда радуясь при виде супруга.
— Да, решил побыть дезертиром. В гостях хорошо, а дома… тоже ничего. — Он с довольным видом плюхнулся на диван напротив нее.
— Там все так плохо? — улыбнулась она. — В смысле, в гостях?
— Отвратительно, особенно еда, — скривился Сергей при одном воспоминании о санаторском рационе, — Идеальное место для желающих похудеть. Кстати, что у нас на обед?
— Не знаю, надо Туею спросить, — вскочила Татьяна.
— Нет уж, — остановил ее Никифоров, плотоядно улыбаясь, — как-нибудь без Туей обойдемся. Я такой голодный…
— Я тоже… — И Баринова привлекла супруга к себе.
Лишь вполне насытившись друг другом и немного переведя дух, они взялись за настоящий обед. Подкладывая мужу кусочки повкуснее и с умилением наблюдая, как он ест, Баринова спросила:
— Вкусно?
— А что, не видно? — покосился на нее Сергей, — Давай я буду еще похрюкивать от удовольствия.
— Ты мой поросенок! — ласково протянула Татьяна.
— Спасибо за обед, радость моя, — искренне поблагодари/ он, — Вот ведь и вправду — свинья! Ну, я эгоист, все о себе да о себе. Как самочувствие будущей мамы?
— Нормально, но врач говорит, что надо есть, чтобы ребенку побольше доставалось, — отозвалась Баринова.
— Да уж, ты моего ребенка, пожалуйста, ни в чем не ограничивай… в смысле, не ограничивай в хорошем, — наставительно произнес Никифоров.
— Может, займемся синхронным плаванием в бассейне? — предложила жена.
— А… как насчет… зрителей? — немного напряженно спросил Сергей.
— Мама в больнице, у Туей выходной, папа на работе.
— Как на работе? А я читал, что он на пенсию ушел, — удивился Никифоров, ловко переводя разговор на интересующую его тему.
— Не выдумывай, — отмахнулась Татьяна.
— Тань, да там даже на его слова ссылались — «силы уже не те…». Я даже подумал: не заболел ли?
— Я, кажется, догадываюсь, в чем дело, — вздохнула Баринова, и тут Олег Эдуардович, легок на помине, дал знать о себе, позвонив ей по телефону.
— Папа, привет! — воскликнула Татьяна, услышав его голос. — У нас все хорошо, даже очень хорошо. А ты скоро приедешь?… Правда? Очень хорошо. Поужинаем все вместе — Сережа приехал… Ну как захочешь, — грустно согласилась она. — Только не переживай. Пока.
— Что, плохо дело? — спросил Сергей, жадно прислушивавшийся к разговору.
— Сереж, — попросила супруга, — ты бы поддержал папу. Он, конечно, старается держать хвост морковкой. Вроде как «я и сам давно хотел с этой вашей работы свалить»… А на самом деле… Поддержишь?
— А что мне за это будет? — постарался получить максимальную выгоду от такой лояльности по отношению к ненавистному тестю Никифоров.
— Ты же знаешь: все, что захочешь, — с готовностью пообещала Татьяна. — Пойду переоденусь.
Сергею не пришлось долго скучать в одиночестве. Очень скоро Олег Эдуардович уже входил в гостиную. Никифоров внутренне подобрался: ему предстояло проявить настоящие актерские таланты, чтобы изобразить сочувствие тестю.
— Как жизнь молодая? — спросил тот, старательно делая вид, будто между ним и зятем отродясь не возникало никаких трений.
— Да уж, молодая… Все по больницам, по санаториям, — пожаловался Никифоров, которому тоже сегодня было совершенно ни к чему огрызаться. — Не думал, что забота о здоровье так утомляет.
— Ребенок еще не так вымотает, — заметил Олег Эдуардович, — Поэтому лечись как следует, пока есть время, потом некогда будет. Я вот здоровье запустил в свое время, все зарабатывал, зарабатывал… а получается, что на лекарства. И только теперь понял, как здорово устал — от высоких должностей, ответственности. Все копилось, копилось…
— Вам нужен отдых, передышка, — согласился Сергей. — А может, наоборот, новый интересный проект, чтобы вас хорошенько встряхнуло.
— Так у меня есть на примете один проект, очень интересный. Хочу посвятить ему все силы… ну, что остались. Наверное, отцом я был не очень хорошим, а вот на проекте «Дедушка» надеюсь реабилитироваться. Внуку верну все, что Танюшке недодал, — со вздохом пообещал Баринов. — Ладно, пойду к себе, помечтаю, лекарство приму, — Он жестом показал, о каком именно целительном средстве идет речь.
— Олег Эдуардович, — встрепенулся Никифоров, — а мне без рецепта врача граммов сто накапаете?
— А я так хотел стать дедушкой, — разочарованно протянул Баринов. — Ведь если Танька узнает, что я тебя спаиваю, — она ж меня убьет.
— Да не волнуйтесь, я сам себе налью — вы ничего нс видели, — заговорщически подмигнул ему зять.
— Ну, кто не рискует — не пьет шампанского, — сдался Баринов. — А уж коньяка — тем более.
Теперь у них появилась замечательная возможность поговорить по душам. Никифоров старательно следил затем, чтобы тесть накачался побыстрее и поизряднее, то и дело подливая ему коньячку, хотя сам почти не пил.
— Нет, Сережа, — уже слегка запинаясь, откровенничал Баринов, — уходить, когда всего достиг, когда ты на вершине, — это правильно. Уходить надо с почетом, не ждать, когда выбросят, как сломанную пружину. Свято место пусто не бывает, придет кто-нибудь другой, половчей да помоложе. А мне, Бог даст, Танюшка подкинет занятие на старости лет, — он едва не прослезился от нахлынувших чувств, но тут его мысли приняли новое направление: — Вот ты говоришь, мемуары писать… Да я и сам подумывал: черт побери, ведь есть что вспомнить! Если б ты знал, сколько дров в свое время наломали, я уж не говорю, сколько голов снесли… Вот только публиковать такое нельзя, пока не вымрут все участники соревнований по борьбе без правил. Там ведь и силовые захваты были, и болевые приемы, и нокауты… Вам такого уже не испытать, не повезло, — пьяненько хихикнул он, подмигивая зятю. — Надо знать, когда рождаться!
— Приятно общаться с мудрым человеком, — старательно разыгрывая искреннее уважение, оценил Никифоров. — А ваше решение уйти, когда все успел и ни о чем не жалеешь, — это очень мудро. За вас, — он снова поднял рюмку.
— Может, и не все успел… и многое сделал не так, как хотелось… ну, чего уж теперь, — Баринов тоже взялся за свой бокал. — Но выпить я предлагаю за вас, за новое поколение. Вам идти дальше.
— Отличный тост! — поддержал Сергей.
— Молодец, — похвалил его Баринов, — что навестил Таню, за это — спасибо. Тебе не понять, как я переживаю за нее. Вот станешь отцом — вспомнишь мои слова!
— Можно сказать, я уже отец, — заметил Сергей.
— А ты знаешь, я ведь еще и сына хотел, наследника. Ну, значит, все оставлю внуку. Знаешь, я ведь Танюшку до сих пор во сне вижу маленькой: то школьницей, а то и младенцем. Ради нее готов на все, абсолютно на все… — еле шевеля языком, проговорил Олег Эдуардович, не замечая пристального взгляда зятя. — Устал. Пойду лягу.