— При чем здесь Сергей? — удивилась Таня. — Разве дело в нем? У нас с тобой все было нормально пока ты…
Игорь схватил ее за руку:
— Тань, ну прости меня… Скажи, что я должен сделать, чтобы загладить свою вину? Я на все готов…
— На все? — Она вырвала руку. — Тогда уйди, пожалуйста, исчезни. Только совсем.
— Тань, — не сдавался Гонсалес, — а, может, со временем…
— Ничего не изменить, — твердо произнесла она и вдруг, словно только что вспомнив, сообщила: — Знаешь, я встречалась с мужем Риты.
— С Иван Иванычем? — Игорь ожидал чего угодно, только не такой новости, — С какой целью?… А… решила сдать Риту? — догадался он, понимающе ухмыльнувшись, — Хорошая месть для соперницы.
— Кто о чем, а вшивый — о бане, — Таня смерила его презрительным взглядом. — Мы говорили совсем о другом. Иван Иванович сам меня отыскал и пригласил, — и Таня вкратце рассказала Игорю, как было дело. — Хотя Иван Иванович говорит, что в бизнесе идеалистам не место…
— Ты отказалась? — уточнил Игорь, не веря услышанному.
— Разумеется, а чего ты ждал? — приподняла брови Таня.
— Я нисколько в тебе не сомневался, — воскликнул Гонсалес, испытывая заметное облегчение. — Спасибо, что не пошла у него на поводу, а то он заведет в темный лес — и бросит. Таня, милая…
— Думаешь, я сделала это ради тебя? Просто не хочу участвовать в его грязных делишках, — Она резко отвернулась, когда Игорь попытался ее поцеловать.
— Все равно спасибо, — повторил Гонсалес и вдруг жалобным голосом попросил: — Тань, возвращайся домой. Я скучаю, даже уснуть не мог… Я без тебя не могу!
— Ничего, — отмахнулась она, — привыкнешь. Я уезжаю из Москвы. Навсегда. Но сначала мы разведемся.
Гонсалес предпочел не спорить с Таней и на время оставить все как есть. Да он, собственно, услыхав ошеломляющую новость о вероломстве своего босса, вообще не мог думать ни о чем другом, кроме как о собственном шатком положении. И, чем устраивать разборки с супругой — судя по всему, сейчас попытки примирения все равно бы ни к чему не привели, — Игорь отправился к Радомысленскому и в самой резкой форме высказал Ивану Ивановичу то, что думал и о нем самом, и об его «обходных маневрах».
— Вы думали, Татьяна пойдет против собственного мужа? — напоследок задал Гонсалес риторический вопрос.
— Да, с женой тебе повезло больше, чем ей с мужем, спокойно согласился Радомысленский. — Жать, конечно, что она отказалась, я на нее здорово рассчитывал. Ну, скажи ей «спасибо» — пока остаешься.
— Хотели от меня избавиться — нс проблема, — вконец разобиделся Игорь, вскакивая со стула. — Но зачем было впутывать ее?
— Во-первых, если бы я хотел от тебя избавиться — тебя бы здесь не было, — осадил его Иван Иванович. — Во-вторых, я твою жену не впутывал, а приглашал на твое место, потому что она не предаст, а вот в тебе я не очень уверен. Честно говоря, ты меня давно уже не устраиваешь как партнер, разве для тебя это секрет? Но, как говорится, на переправе коней не меняют… и даже ослов. Так что наши отношения остаются в силе: бизнес есть бизнес.
— Как я могу иметь дело с человеком, который хотел… разрушить мою семью! — с пафосом воскликнул Гонсалес.
— А чего такого то? — насмешливо прищурился Радомысленский, — Я же имею дело с человеком, который мою семью сломал, — он с удовольствием отметил про себя, какое впечатление произвели на Игоря эти слова: Гонсалес мгновенно опомнился и откровенно испугался, — Так что не будь дураком — и твой сын станет наследником строительной империи… или…
— Или? — переспросил Игорь.
— Или твоя жена узнает прямо сейчас, что ты сделал с ее компанией. И не видать тебе тогда ни империи, ни сына, — жестко резюмировал Радомысленский, давая понять, что разговор окончен. Игорю не оставалось ничего другого, как покинуть кабинет.
На самом деле Игорь был вовсе не так уж уверен в том, что Таня ни при каких обстоятельствах не выступит против него, как говорил Ивану Ивановичу. Он отлично понимал, насколько сильно она обижена, да что там — откровенно зла на него! Сам Игорь, окажись он в аналогичной ситуации, сделал бы все возможное и невозможное, лишь бы самым жестоким образом отомстить. И он искренне не понимал, как вообще другой человек способен мыслить иначе. Тут два варианта: либо Таня все-таки намерена восстановить отношения и потому не желает откровенно плевать в колодец — как-никак, она беременна, да и семейные узы для нес не пустой звук, либо — обдумывает предложение Радомысленского и склоняется к тому, чтобы принять таковое. А Иван Иванович будет просто счастлив, если она выразит желание сотрудничать с ним. И вот тогда ему, Игорю, придется по-настоящему туго.
Вообще-то, Тане достаточно просто отозвать свою генеральную доверенность, чтобы все планы Игоря рухнули в один момент, как карточный домик. И у него нет никаких веских оснований ей эту проклятую доверенность нс вернуть. Еще хорошо, что она пока до такого не додумалась, но ведь это дело времени.
В таком случае есть единственный вариант: всячески поддержать Танино решение уехать в эти несчастные Тупилки, убрать ее подальше из Москвы, чтобы не наломала дров. Потом она, глядишь, остынет и вернется в семью, да и Радомысленскому будет сложновато продолжать давить на нее, окажись она вне зоны его досягаемости.
Итак, поговорив с Радомысленским, Игорь вновь поспешно отправился к жене.
На этот раз она сама открыла дверь квартиры.
— Таня, извини, не подумай, что я тебя преследую… — начал он с порога.
— Ты просто воплощение мании преследования, — раздраженно вздохнула она. — Слава богу, недолго осталось: Тупилки — нс ближний свет, вряд ли приедешь… если вообще найдешь.
— А я не против, чтоб ты уехала, даже рад этому! — воскликнул Гонсалес. — Ты же знаешь, я готов на все ради нас, ради ребенка. Хочешь на время уехать — хорошо, у нас обоих будет время подумать. Я надеюсь, ты успокоишься — и простишь меня.
— Игорь, — настороженно разглядывая его, медленно проговорила Таня, — а тебе не кажется странным: утром ты ни за что нс хотел меня отпускать, а к вечеру — готов нести чемоданы к поезду?
— Тебе правда лучше уехать, — уверенно отозвался Гонсалес, старательно изображая искреннее беспокойство, — Боюсь, с тобой может что-нибудь случиться. Ты в опасности. Я хотел рассказать, но ты же не стала слушать… Таня, я был у следователя, результаты экспертизы показали: кто-то испортил тормоза твоей машины — и это не случайная авария.
— Подожди, я не понимаю. Какой-то бред. Кому это могло понадобиться?
— Вот это я и собираюсь выяснить, — кивнул Игорь, — А ты на это время спрячешься в Тупилках. — Он протянул ей железнодорожный билет, — По дороге заехал, взял на завтра. Ну, пока, береги себя, — не позволив ей спросить что-то еще или ответить, он поспешно направился к лифту, но едва протянул палец к кнопке, как двери лифта открылись, и оттуда вышла Анна Рыбкина. Игорь. даже не поздоровавшись с ней, вошел в кабину.
— Танюш, ты чего? — Анна проводила его недоуменным взглядом и обратилась к Тане, растерянно разглядывающей билет. Затем обняла Разбежкину за плечи и провела обратно в квартиру. — Танюш, я даже представить этого не могу: чем ты в своих Тупилках заниматься будешь? Где работать, с кем общаться? — спрашивала Анна спустя несколько минут, выслушав сбивчивый, прерываемый слезами Танин рассказ. — Ладно, не будем загадывать: поедешь, успокоишься — тогда и решишь. А Надюшка там что будет делать? Ты же сама говорила, школы уже почти нет, три ученика разных возрастов. Как же она с такой подготовкой поступать будет?
— Тут, понимаешь, еще такое дело… — Таня вскинула на нее испуганные глаза, — Игорь говорит, что авария была подстроена. Экспертиза показала, что тормоза были выведены из строя специально.
— Ужас какой, — ахнула Анна, — Господи, нелюди, а звери… хотя… зачем зверей обижать. А что Игорь думает?
— Он хочет, чтобы я уехала и на время «потерялась». А я… я не знаю. Конечно, так проще и безопаснее: уехал, спрятался в своей норке. Но получается, будто я струсила, просто сбежала.
— Тань, а тебе обязательно надо с кем-нибудь сражаться? — тихо спросила Анна. — Может, Надюшке необязательно нужна мама, которая всех победила…', если победила.
— Я только об этом и думаю. — Танин голос предательски сорвался, — Ань, я совсем запуталась: разведусь, уеду — и останется малыш без отца. Как Надюшка когда-то.
— Тань, успокойся. Уедешь, вернешься, ты же не на Северный полюс собралась? Смени обстановку, повидай маму с Надюшкой, а там развеешься, отдохнешь. Само собой, рожать приедешь в Москву, не нужно этих экспериментов на человеке. А к тому времени, может, и насчет аварии прояснится… и насчет чего другого. Все образуется! — Анна тревожно взглянула на часы. — У, я пойду, пора, — она снова горячо обняла Таню на прощание.
— Только нашим пока ничего не говори, — попросила ее Разбежкина.
Анна только молча кивнула.
Признаться, у Анны имелись веские причины для беспокойства, никакого отношения не имеющие к Таниным проблемам, вот только поделиться ими пока было не с кем. Кате вдруг срочно понадобились деньги — судя по всему, немалые. Поначалу в ответ на материнские расспросы девушка только отмалчивалась или старалась свести все к шутке — мол, пустяки, ерунда. И лишь совсем недавно призналась Анне в том, что заняла денег на раскрутку кафе у своего бывшего спонсора, или, как его называла Катя, папика, довольно мерзкого типа с обескураживающей фамилией Котеняткин. А теперь тот срочно требует вернуть долг, под угрозой уничтожить кафе. Собственно, Катя, сама того не желая, спровоцировала своего Жору Котеняткина на подобные действия, прочитав ему целую лекцию о морали, нравственности и о том, что в жизни есть вещи поважнее денег. Вот он и решил наглядно доказать ей обратное, поставив девушку на место. Так что теперь Катя обзванивала всех знакомых в поисках требуемой суммы и даже обратилась к риелтору по поводу срочной продажи своей квартиры. Но, увы, — дело никак не желало сдвигаться с мертвой точки. Анна страшно переживала за дочь, но понятия не имела, чем и как может ей помочь.