После вкрадчивого стрекота насекомых шум от плывущего вслед за ней Сергея казался грохотом Ниагарского водопада. «Я сделала что могла, я сделала что могла…» — твердила она и с замиранием сердца сознавала, что хочет, чтобы он догнал ее, схватил сильными руками и сделал то, что она сочла более между ними невозможным. «Я сделала что могла, хотя и не хотела этого делать, хотя и заставляла себя! Но я хотела другого! Я всегда ЕГО хотела! Всегда о нем думала! Даже когда заставляла себя быть с другим, решив, что быть с Сергеем невозможно. Но нет ничего невозможного! Делай что хочешь, и пусть все запреты будут не властны над тобой! Нет! Нет! Я так не могу! У него будет ребенок!..» Раздираемая желаниями и сомнениями, Таня, шатаясь и оскальзываясь на илистом дне, устало шла по мелководью. Но когда до кромки берега оставалось всего-то метра два, упала. И тут же почувствовала, как сильные руки помогают ей подняться.
А потом они лежали в теплой воде на мелководье, все измазанные черным илом, и всего в нескольких шагах от них сосны успокаивающе кивали им пронзающими звездные небеса кронами: «Мы охраняем вас. Прикрываем вас тенью. Ни о чем не тревожьтесь…»
Луны не было видно в сумраке стройных стволов. И казалось, что вокруг них слабо плещется первобытный, еще до появления в нем жизни, океан. Мужчина и женщина больше не видели причин сдерживать свои желания.
Потом они не спеша плыли обратно и долго отмывали друг друга от ила. А потом все повторилось на пляже. И когда Таня и Сергей оглядывались на озеро, им казалось, что отражение луны в черной воде им подмигивает. Дружелюбно и ободряюще.
Когда они вернулись в дом, там все уже спали. Татьяна присела рядом с Сергеем на его кровать, и они долго целовались. А потом она прошептала:
— Как будто сон. Я даже не верила, что такое бывает. Нельзя быть такой счастливой, как я сейчас. Это невозможно… Знаешь, рядом с тобой я себя чувствую такой маленькой и глупой. Это почему, интересно?
— Это потому, что я большой и умный, — объяснил Сергей.
— Нет, — покачала Таня головой, — не угадал. Это от счастья. Человек от счастья глупеет. И становится беззащитным.
— Видишь, какая ты у меня мудрая, а зачем-то на себя наговариваешь, — улыбнулся Никифоров. — А на самом деле мы оба дураки. Столько лет сами у себя счастье воровали. Знаешь, когда ты уехала тогда… Ну, в общем, когда мы расстались, я как будто умер. То есть тело вроде бы существовало, но меня в нем не было. Понимаешь?
— И я… — прошептала Таня.
— И почему так происходит? — продолжал он размышлять вслух, прижимая ее к себе. — Может, и правда, у каждого есть на свете своя половинка, а? И только вместе они могут быть самими собой, что ли? Я только с тобой себя живым чувствую. Весь мир сразу меняется, все становится интересным, даже запахи, звуки по-другому ощущаю, вижу все ярче. А ты? Если вы потерялись на этой Земле, встречайтесь в деревне Тупилки. Никогда больше тебя не потеряю. Буду рядом всю жизнь, до конца.
Но всякая сказка, даже самая волшебная, когда-то подходит к концу.
Таня и Сергей прекрасно понимали, что в Москве их обоих ждут неотложные дела, улетать надо срочно.
Только как объяснить маленькой Наде, почему им приходится снова с ней расставаться?…
Девочка переживала: как же так, еще вчера все было замечательно, а теперь мама и папа уже начали собираться! И явно не намерены взять ее с собой!
С утра Татьяне кусок в горло не лез, и Надя, сидя за столом, печально возила ложкой по тарелке.
— Давай еще две ложечки съешь и кисель допей, ладно? — уговаривала ее Таня.
— Не хочу, — не поднимая на нее глаз, отвечала Надюшка, и вдруг ее осенило: — Ладно, я все съем, чтобы поехать с тобой в Москву! Возьмешь меня с собой? А то вообще ничего есть не буду… никогда!
— Солнышко, — растерялась Таня, — давай ты пока здесь останешься, а я потом за тобой приеду. Это очень скоро будет.
— Надюша права, — неожиданно поддержала внучку Вера Кирилловна, — очень уж ей здесь скучно, заняться нечем. А в Москве, конечно, куда веселей. Танюша, — продолжала она, поймав обескураженный Танин взгляд, — вот вы с Сергеем уедете, ну и как я с ней одна? А если мне нужно будет в город по делам съездить, с кем же я Надюшку оставлю?
— А зачем тебе в город? Что-то случилось? — насторожилась Таня.
— Да ничего не случилось… врачу надо показаться, — неохотно призналась Вера Кирилловна.
Все это время она стоически скрывала и от дочери, и от Сергея, насколько плохо себя чувствует. Последнее время сердце шалило все чаше, и терпеть эти внезапно подступающие боли становилось все тяжелее.
— Да чего ты сразу пугаешься? Мне давно уже назначено, это плановая проверка, ее все сердечники проходят, — постаралась Вера Кирилловна успокоить дочь. — Ничего особенного, но это займет несколько дней, а отсюда в город не особо поездишь. Так что я думала лечь на недельку, а Надюшку куда? Можно, конечно, на соседку оставить, она и сама уже предлагала, но как-то боязно.
— Значит, так: мы все вместе в Москву поедем, — подвела итог Таня. Все-таки она неплохо знала свою маму и не могла не понять: уж если речь зашла о больнице и обследовании, дело серьезное. — Там и полечишься. И мне спокойней будет.
— Вот еще, — отмахнулась Вера Кирилловна, — вам только со мной в Москве возиться. Сама справлюсь, не маленькая. А врачи здесь хорошие, все меня знают, двое у меня когда-то учились.
— Мам, у тебя точно все в порядке? — Таня с тревогой вглядывалась в лицо Веры Кирилловны.
— Да я себя давно уже так хорошо не чувствовала, — заверила ее та.
— Мам! — позвала Надя, и стоило Тане отвернуться, как Вера Кирилловна прижала руку к груди и тяжело, с трудом, выдохнула, превозмогая нарастающую боль.
Единственная вольность, которую все-таки позволили себе Сергей и Таня, — это продлить на один-единственный день свое так надолго отложенное счастье. Решено было ехать завтра. В конце концов, едва ли за сутки там, в далекой Москве, случится что-то совсем уж непоправимое…
Но и этот день пролетел, как прекрасный сон.
В аэропорту, в ожидании посадки, Сергей ответил на звонок своего мобильного. Прикрыв трубку рукой, улыбнулся в ответ на вопросительный Танин взгляд:
— Рыбкины.
— Слава богу! Наконец-то дозвонилась! — с облегчением кричала Тамара Кирилловна. — Куда вы пропали? Я тут волнуюсь! Как Надюша, Вера?
— Связи не было, Тамара Кирилловна. Мы же были в Тупилках… но скоро будем в Москве. Не волнуйтесь! — весело отозвался Никифоров.
— Как Вера себя чувствует? Где Таня? Когда вы прилетаете? — продолжала забрасывать его вопросами Тамара. — Сергей, слышишь?! Отвечай!
Никифоров с гримасой шутливого отчаяния передал трубку Тане.
— Тетя Тома, привет! — радостно заговорила та, — У нас все в порядке! Мы уже в аэропорту, ждем посадки. В Москве будем через полтора часа. Все живы-здоровы, мама передает вам большой привет!.. — Она надолго замолчала, слушая новости, которые торопливо выкладывала Тамара Кирилловна, потом кивнула: — Я все поняла, теть Том. Вечером встретимся, поговорим подробно. Не волнуйтесь, целую. — Отключив связь, Таня повернулась к Сергею: — Угадай с одного раза, кто на днях приходил к Рыбкиным? Правильно, твоя Татьяна.
— Теперь это уже не имеет никакого значения. — Никифоров невольно поморщился. — Как только вернусь, сразу поговорю с ней, расставлю все точки над «е».
— Вниманию пассажиров рейса Саратов-Москва… — объявил диктор. — У стойки номер три начинается регистрация билетов и оформление багажа.
— Ну пошли. Надюша, ищи стойку номер три, — Сергей крепко сжал маленькую Надину ладошку.
— Ну идите, оформляйте багаж, а я должна сделать еще один звонок, — проговорила Таня и, дождавшись, когда Никифоров с Надей отойдут подальше, поспешно набрала номер.
— Гонсалес… — услышала она почти сразу.
— Привет, это я, — сухо сообщила Таня, — Слушай внимательно: ты должен сделать две вещи. Первое: освободить мою квартиру.
— Но у меня же дома ремонт, — растерянно напомнил Игорь.
— Меня это так волнует, я просто ночей не сплю, — оборвала его Таня. — Мыс Надей сегодня возвращаемся. Будь добр, до этого времени собери свои вещи и… удались куда-нибудь подальше. Повторяю: уже сегодня тебя там быть не должно. И второе, слушай очень внимательно: срочно верни мне доверенность на управление нашей компанией.
— Танюшка, да что с тобой? — враз изменившимся голосом забормотал Гонсалес. — Откуда такая агрессивность? Что случилось?
— Игорь, мне некогда. Я хочу сегодня же отозвать доверенность. Встретимся в офисе, я приеду туда прямо из аэропорта. И не опаздывай, — потребовала Таня перед тем, как нажать «отбой».
— Я никогда не опаздываю, — тихо, с угрозой произнес Игорь, но Таня этого уже не слышала.
Немного посидев на диване, Гонсалес тоже решил сделать один звонок.
— Алло? Сережа?! — отчаянно спросила Баринова: именно она-то ему и была нужна.
— Добрый день, Татьяна, извините, что побеспокоил, — улыбнулся в трубку Гонсалес. — У меня есть интересные новости. Вы в курсе, что ваш Сергей и моя Татьяна сегодня прилетают в Москву?
— Когда? — мгновенно напряглась Баринова, места себе не находившая после того, как узнала, что Никифоров отправился в Тупилки: ревность и обида не позволяли ей предположить никакой другой причины его отъезда из Москвы, кроме одной — встретиться с Разбежки ной.
— Да часа через полтора, — уточнил Гонсалес. — В связи с этим… выручите меня — ради нашего общего дела?
Эта парочка уже успела пообщаться и прийти к выводу о необходимости совместных усилий, чтобы любыми способами разлучить Сергея и Таню. Баринова была готова к самым решительным действиям.
— О чем речь? Конечно, — Татьяна вскочила и принялась лихорадочно собираться, — Туся, где ключи от машины?… Ну я устрою этим голубкам! Я весь аэропорт на уши поставлю!..
6
Следствие по делу Нины Перепелкиной наконец-то весьма существенно сдвинулось с мертвой точки, чему Борис Костенко был, разумеется, несказанно рад. Сам он уже давно не сомневался в Нининой невиновности, но, чтобы закрыть дело, необходимо было найти настоящего убийцу Генки. Борис приложил все силы к тому, чтобы приблизить этот момент.