— Сейчас я вас не задерживаю, но мне еще понадобятся ваши показания, — сухо и очень официально проговорил Борис.
— Какие показания? — растерялась Перепелкина, — Все давно записано в протоколе… что мне, придумывать, что ли? Эй, а если обвинения сняты — зачем таскать меня на допросы?
— Это не допросы… — поморщился Борис, бесцельно перекладывая на своем столе какие-то бумаги. — Я просто хотел выполнить некоторые формальности, заполнить кое-какие бумаги… В общем, пока дело не передадут в суд, будете приходить ко мне каждый день.
— Это где ж ты такое прочитал? — закипела Нина. — Если я честный человек, если я даже отсюда вырвалась — с какой балды ты меня вызываешь?
— Забирай свои документы — и топай отсюда, честный человек, — Борис бросил перед ней конверт с документами, не глядя на Нину.
— Нет, ну объясните мне: почему я должна сюда таскаться? — не сдавалась Перепелкина, хотя, кажется, уже начала догадываться, в чем дело. — Может, ты привык ко мне просто? Потому и придумываешь про всякие документы?
— Знаете что, Нина Степановна, по придумкам вы у нас самый большой мастер, — Борис так и не решился подтвердить ее догадку.
— До свидания, товарищ следователь, — тихо попрощалась она, забирая конверт.
— Подумаешь, Нина Степановна! — с досадой воскликнул Борис, когда за ней закрылась дверь, и чуть погодя задумчиво улыбнулся: — Нина Степановна… да, еще как подумаешь!
Рыбкины, Василий Иванович и Горин дружно собирались в аэропорт — встречать Таню и Сергея.
— Ты, прямо, как на первое свидание наряжаешься, — фыркнул Дима, заметив, что Вадим крутится перед зеркалом.
— Кто знает, — кивнул Горин, — может, эта встреча с Таней Разбежкиной — важнее, чем первое свидание. Сегодня решится судьба… и не одна.
— Вадик, — предложила Тамара Кирилловна, — может, цветов Танюшке купить?
— По дороге и купим, — согласился Горин. — А как поедем? Мы в мою машину не поместимся. Если только Димку — в багажник.
— Машина, Вадик, есть не только у тебя, — гордо заметила Тамара Кирилловна, подкрашивая губы. — Я поеду с Василием Ивановичем. Он уже внизу, ждет в своей машине. Витя и Дима пусть дома останутся. Нечего там всей толпой делать. Все равно к нам приедем, скорее всего.
В дверь настойчиво позвонили.
— Если опять Баринова или, не дай бог, Игорь, ох, я за себя не ручаюсь! — взвилась Тамара Кирилловна. — Лучше сразу вызывайте «скорую помощь»! — Она распахнула дверь — и ахнула при виде Нины…
— …Произвел посадку рейс 2406 из Дубай, — объявил диктор.
— Не наш, — разочарованно отметила Тамара Кирилловна.
— А мог их самолет раньше приземлиться? — забеспокоилась Нина.
— Исключено, — возразил полковник. — Позже может, раньше нет.
— Вниманию встречающих: рейс Хабаровск- Москва задерживается на два часа из-за метеоусловий аэропорта вылета…
— И это не наш… Так, что мы тут толпимся, как стадо баранов? — строго оглядела собравшихся Тамара и велела Горину: — Одна нога здесь — другая там: живо в справочную, узнай, не задерживается ли наш рейс. Давай-ка букетик сюда, пока ты его совсем не занюхал. Василь Иваныч, тебе — самое сложное задание, — повернулась она к полковнику: — Найди эту, кто объявляет, дай объявление по радио. Ну, что мы их встречаем — кого именно, где именно.
Полковник и Горин помчались выполнять распоряжения.
— Тамара Кирилловна, я так и не поняла: если Сережа прилетает вместе с Таней — это что-то значит или нет? — спросила Нина.
— Кто ж их знает… — озабоченно вздохнула Тамара, — Мне, например, кажется, что значит, и очень даже значит. А Витька считает, что теперь это у них просто бизнес, чтобы фирму спасти. А Вадик — тот вообще теперь не верит ни во что хорошее. Поживем, Нинок, увидим. Ой, господи! — вдруг испуганно вскрикнула она, когда коварная Надюшка, незаметно подкравшись сзади, обняла бабушку.
— Ну вот, а кое-кто переживал, что нас не встретят, — улыбаясь, заметил Сергей, подходя следом. Таня же первым делом бросилась к Нине, безумно обрадованная, что подругу наконец выпустили.
— А я есть хочу, — напомнила о себе Надя.
— Девочка моя маленькая, проголодалась, — заворковала Тамара Кирилловна. — Сейчас поедем.
— Пассажиров Разбежкину и Никифорова, прибывших из Саратова, ожидают в центре зала… — запоздало объявил диктор.
— А я тоже прибыла. Почему про меня не сказали? — возмутилась Надя.
— Прибыла, моя радость, еще как прибыла. Да наших мужиков только за смертью посылать! — заворчала Тамара, — Придется, наверное, еще одно объявление дать, где мы их ждем. А тебе, Надюшка, пока придется посидеть на конфетной диете.
— Это полезно, — рассудительно кивнула девочка, — от конфет зубы выпадают и больше никогда не болят.
Таня, счастливо смеясь, взглянула на Сергея — и замерла: тот, с окаменевшим лицом, смотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Таня увидела, что к ним, проталкиваясь сквозь толпу, стремительно приближается ее старая подруга, выражение лица которой ничего хорошего не предвещает.
Ни остановить ее, ни сделать что-то еще было решительно невозможно. Подлетев к Сергею, Баринова отвесила ему пощечину и, повернувшись к Тане, заорала:
— Что, рада? Добилась своего?!
— Прекрати истерику, — Сергей схватил не на шутку разбушевавшуюся жену за руки. — Опомнись, при чем здесь Таня? Это наше с тобой дело. Поезжайте, что стоите? — велел он Разбежкиной, — Я сам разберусь!
— Я никуда без тебя не поеду, — бросилась Надя к отцу, и он был вынужден на секунду отпустить отчаянно вырывающуюся Баринову. К счастью, на помощь поспешил Василий Иванович, остановивши. Татьяну.
— Молодец, держи покрепче! — одобрила его решительные действия Тамара Кирилловна. — Ее бы связать, как буйную! Ничего, я с ней сейчас разберусь, дай только своих отправить. Вадик, иди в машину! Нина, Надюшку бери! Уезжайте с Вадиком, быстро, — обратилась она к Тане и Сергею. — Скандалы — это моя специализация, а уж драка — вообще вторая профессия.
— Поехали, поехали скорей! — тянула отца за руку перепуганная Надюшка.
— Прости меня, Тань, — Сергей подхватил девочку на руки, — Обещаю, мы обязательно обо всем поговорим, но не сейчас.
— Сергей, вернись, иначе ты очень сильно пожалеешь! — визжала Баринова, змеей извиваясь в руках полковника, но у того была железная хватка. — Ты даже не можешь представить, что я тебе устрою!
— А ты мне устрой, ну-ка, — ехидно прищурилась Тамара Кирилловна.
— Да пустите вы меня! Немедленно! Вы об этом пожалеете! Пустите, там мой муж! — продолжала на весь аэропорт вопить Баринова.
— Крепче держи, — посоветовала Василию Ивановичу Тамара, — а то вырвется, еще покусает кого-нибудь.
— Это что здесь происходит? — К ним подошел милиционер.
— Товарищ милиционер, — немедленно нашлась Тамара Кирилловна, — это у нас семейные разборки. От дочки вот муж улетел. Ну и она у нас… не в себе.
— Ничего, дочка, — подыграл ей полковник, стискивая Татьяну так, что у той перехватило дыхание, — ты еще молодая, другого найдешь. Еще лучше.
— Домой ее тащите, — хмыкнув, посоветовал блюститель порядка. — Пусть отплачется. Только шум здесь не устраивайте, пассажиры пугаются.
Стоило Василию Ивановичу чуть-чуть ослабить хватку, как Баринова вырвалась и бросилась бежать, очевидно, в надежде догнать машину, увозившую от нее Сергея.
— Дообнимался? А пленная сбежала! — накинулась на полковника Тамара Кирилловна.
— Не сбежала, а я отпустил, — солидно поправил ее Василий Иванович, — Какой смысл держать пленного, если он уже все, что мог, — сказал?…
Гонсалес натравил Баринову на прибывающих в аэропорт Таню и Сергея не просто так. Ему жизненно необходимо было выиграть время — всего пару часов — для того, чтобы успеть полностью переоформить на себя фирму Горина и завершить, таким образом, тщательно спланированную операцию. Он не сомневался, что Татьяна Баринова устроит грандиозный скандал, и это надолго задержит Таню Разбежкину, которой временно будет совсем не до И горя. Ах, как замечательно, что дорогая женушка предуведомила его о своем возвращении в Москву, а не свалилась из своих Тупилок, как снег на голову!..
…Игорь вошел в здание налоговой инспекции, разговаривая по мобильному телефону со своим боссом:
— Иван Иванович, не вижу никаких причин для волнений.
— А я вижу! — раздраженно возразил тот, — И не просто вижу, спинным мозгом чувствую. Поторопись!
— Я уже в налоговой, — доложил Игорь, — и через десять минут, максимум — через пятнадцать, получу все, что нужно.
— Как говорили наши предки, не хвались идучи на рать, хвались идучи с рати, — проворчал, успокаиваясь, Радомысленский. — Ну давай, надеюсь, все будет нормально.
— Все будет отлично, — поклялся Гонсалес. — Я отзвоню, когда закончится… А если закончится не так, — пробормотал он, разъединившись, — мне кранты, за что вам, Иван Иванович, отдельное большое спасибо. Помогите, кто только может, святые русские, испанские… все, кто меня слышит, — на всякий случай, попросил он, возводя очи горе, и торопливо направился к кабинету инспектора.
Однако ни русские, ни какие другие святые его, похоже, не услышали. Вероятно, они отправились на законный обеденный перерыв, так же, как и необходимый Игорю инспектор. Эта суровая особа вышла из кабинета в тот самый момент, когда Гонсалес как раз намеревался туда зайти, и закрыла дверь на ключ.
— Добрый день, — постарался обратить на себя внимание Игорь. — Вы что, уходите?
— Имею законное право, — не глядя на него, отчеканила женщина.
— Сейчас моя очередь. Я вас очень прошу меня принять! — умоляюще проговорил он, начиная паниковать.
— Приму. Через час, — безапелляционно отрезала инспектор. — У меня обед.
— А вы любите японскую кухню? — схватился за соломинку Гонсалес. — Можно вас попросить об одолжении: тут недалеко японский ресторан, но я не люблю обедать в одиночестве. Можно вас пригласить?