— Значит, это ты ее выкрал, — прошептала Таня, — Хорошо, ты победил, сдаюсь, — Она протянула руку: — Дай мне эту бумагу и…
— Э, нет, — хмыкнул Гонсалес, — такой вариант мы уже обсуждали. Я хочу, чтобы сначала ты выполнила мое условие. Пусть он исчезнет из нашей жизни. Навсегда.
— Я не могу… — Таня снова закрыла руками лицо. Потом подняла голову: — Хорошо. Я принимаю твои условия.
— Ну, если подумать… Ты действительно всегда делаешь то, что обещаешь. Странная женщина… — Игорь, кажется, даже слегка растерялся. Он ожидал слез, криков, истерики, а вместо всего этого — такой спокойный тон!
— Тебе это странно, потому что ты никогда никого не любил. И я очень сомневаюсь, что тебя хоть кто-нибудь любил. Бедный ты, бедный, — теперь она смотрела на него без тени ненависти, с одним только бесконечным состраданием.
— Странно, но я тебе верю. — Гонсалес не выдержал этого взгляда. Ему вдруг стало душно в комнате и захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, — Как трудно было бы жить, если б на свете совсем не было честных людей! — попытался он съязвить.
— Когда ты отнесешь документы следователю? — спросила Таня, — Мы теряем время, а Сережа там… Следователь может не дождаться и передать дело в суд.
— Ну что ты, — отмахнулся Гонсалес. — Мне нужно не так уж много времени, чтоб выдернуть его из СИЗО. Чуть доработаю план операции — и все: господин Никифоров свободен! Все свободны! Я еще не совсем придумал… Но ты узнаешь об этом первая, обещаю.
В дверь кабинета Черенкова просунулась голова конвойного:
— Никифорова заказывали?
— Запускай! — кивнул следователь.
— Мне очень нужно выйти отсюда, — с ходу начал Сергей, — Подпишу все что угодно.
— Ну зачем же, «что угодно», — засомневался Черенков, не ожидавший такого поворота событий. — В принципе, я могу отпустить тебя до суда под подписку о невыезде. Есть человек, который видел это чертово распоряжение насчет пролетов… — Горин уже успел посетить этот кабинет, да и Таня Разбежкина, хотя ей и было накануне отказано в свидании с Сергеем, клялась, что лично держала в руках злополучный документ, — Но это слова, а их в папку не подошьешь. Так что…
— Если подпишу, что виноват, вину признаю — выпустите? — нетерпеливо спросил Никифоров.
— Похоже, тебе действительно приспичило… — покачал головой Черенков и вдруг проговорил очень тихо, доверительно: — Слушай, Никифоров, это признание пока никуда не пойдет, будет лежать у меня вот здесь… в секретном ящичке, — Он выдвинул ящик стола, — Как гарантия, что ты никуда не сбежишь. Если будет доказано, что ты в самом деле ни при чем, — я просто порву его на мелкие клочки и по ветру развею. Но! — Он грозно поднял указательный палец. — Если до того, как это случится, ты сделаешь хоть один шаг за пределы Москвы — ой, как я тебе не завидую. На всякий случай спрашиваю еще раз: ты понял, что из Москвы — ни ногой? Потому что, если сбежишь… будешь долго загорать — где-нибудь на вечной мерзлоте. Значит, проникся?
— Не просто проникся — насквозь пропитался! — заверил его Никифоров.
— Ну, тогда пиши. Я, такой-сякой… — вздохнул Черенков, пододвигая к Сергею лист бумаги и простую шариковую ручку.
Закончив, Сергей попросил разрешения сделать один-единственный звонок. Следователь, не поднимая глаз от своих бумаг, мрачно кивнул.
— Алло! Таня! Слава богу… Здравствуй, любимая! Как ты? — закричал Никифоров, услышав усталый женский голос..
— Ты… ты где, откуда? — потрясенно спросила Таня. — Ты от следователя звонишь?
— Откуда ты знаешь, что я… что меня… — растерялся Никифоров, — Ладно, неважно, это все потом. Главное, меня выпускают. Слышишь, я свободен! Где встретимся?
— Я сейчас у Рыбкиных, приезжай сюда, — ответила Таня тихо, без всяких эмоций. — Пусть тоже порадуются, они все так за тебя переживают…
— Все, ждите, лечу! — Сергей бросил трубку.
Он даже не представлял себе, как Таня, замерев, стоит, прижимая к груди телефон, и обреченно шепчет:
— Что ж… Игорь свое обещание выполнил — теперь дело за мной…
8
Когда телефон в ее руках внезапно снова ожил, Таня даже вздрогнула.
— Ну что, суд уже назначили? — быстро спросила Рита. — Как только узнаешь, когда начнется, ты мне сразу скажи: надо успеть хорошенько подготовиться. Я тут уже план выступления набросала, чтобы ничего не упустить, — мстительно проговорила она.
С некоторых пор недавняя «вражеская сторона» превратилась в едва ли не самого рьяного Таниного союзника. Причина такой разительной метаморфозы была проста: Ивану Ивановичу надоело изображать перед супругой ни о чем не подозревающего мужа-дурачка. Он прямо высказал ей все, что думает по поводу ее связи с Гонсалесом, и, что самое невыносимое, закрыл Ритины счета, совершенно обездолив несчастную. Такого обращения Рита, разумеется, стерпеть не могла и горела желанием отомстить и Радомысленскому, и бывшему любовнику, который, кстати, вообще никак не пострадал из-за своего романа.
Поэтому, стоило Тане только намекнуть на сотрудничество и объяснить ситуацию, Рита вцепилась в эту идею бульдожьей хваткой.
«Рита, — хотела было ответить ей Таня, — все отменяется». Но в последний момент она произнесла нечто совсем другое:
— Давай встретимся и все обсудим. Я сейчас у своих родственников, Рыбкиных. Сможешь подъехать?
— Само собой, — фыркнула Рита. — Жди. Буду подъезжать, позвоню.
— Договорились, — вздохнула Таня.
Черт побери, а почему, собственно, она обязана выполнять дурацкое обещание, которое Игорь вытащил из нее под угрозой надолго оставить Сергея в тюрьме?! С какой стати вообще обязательства перед каким-то подонком, не имеющим ни малейшего представления о чести и совести, могут иметь хоть какую-то силу? Теперь, когда Сергей уже на свободе, а эго значит, Гонсалес все-таки отвез следователю ту проклятую бумажку, нет смысла продолжать играть по его, Игоря, правилам и вести себя как честная, благородная, но напрочь лишенная мозгов дамочка. Таня презрительно хмыкнула: ладно, мы еще посмотрим, на чьей улице будет праздник!
Нервничая, она вышла на улицу и уже у подъезда дожидалась триумфального появления Риты. Та нарисовалась довольно скоро.
— Я уж и платьице для суда подобрала, скромненькое такое, но со вкусом, — похвасталась она, даже не поздоровавшись, — Такую речь толкну — они там все просто обрыдаются!
— Вот и толкнешь, — согласилась Таня, — а давай прямо сейчас, у моих родственников? Ну, в качестве репетиции! Публика уже собралась и ждет, когда ты поведаешь о махинациях Игоря с фирмой. Если, конечно, ты хоть что-то знаешь, — не преминула она добавить, чтобы еще сильнее подначить Риту.
— Это я — «хоть что-то»?! — возмущенно вскинулась та. — Да у меня тут, — Рита яростно постучала костяшками согнутых пальцев себе по голове, — целое досье на нашего Игорька! А на моего мужа — целых два!..
— Тогда пошли, — потащила ее за собой Таня.
— Не понял, — протянул Виктор, когда Таня вместе с Ритой вошли в квартиру. — Зачем ты привела сюда эту…
— Вить, успокойся, — оборвала его Таня, — Рита хочет нам помочь. У нас с ней общий интерес: помочь Горину вернуть фирму и украденные деньги.
— И отомстить Игорю! — гордо вставила Рита.
— Расскажи все, что знаешь, — попросила Таня.
— Какой у нас все-таки мудрый народ, Василий Иванович, вы согласны? — не выдержала Тамара Кирилловна, не глядя на вновь прибывшую, а обращаясь якобы исключительно к полковнику. — Вот говорят: не рой другому яму, сам в нее попадешь. За примером далеко ходить не надо! Как эта милая девушка вела себя на Таниной свадьбе? Пришла вся такая раскрасавица… хотя никто не звал… Устроила там спектакль — сестра она, видите ли, семиюродная… Хотела над нашей Таней насмешку сделать, а как саму приперло — куда прибежала? К той же самой Танечке, над которой издевалась!
— Тамара Кирилловна абсолютно права, — с неожиданным смирением согласилась Рита. — В том числе и насчет поговорок. Говорят же: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Вот хоть я и не мужик, а надо мной уже грянуло. Игорь меня бросил, муж… видимо, тоже. Оставил без гроша в кармане… — Собственно говоря, именно такой бесчеловечный поступок Ивана Ивановича и подтолкнул его супругу к решительным действиям. Выведенный из себя бесконечным Ритиным враньем, Радомысленский заблокировал кредитные карты жены, а пережить такое унижение для Риты было никак невозможно. — Так что можете особо не стараться, я сама себя ругаю последними словами… Зря я сюда пришла, — она вдруг сообразила, что следовало бы обидеться. — Мне, наверное, в милицию лучше…
— Вы, Рита, пришли в нужное время в нужное место и к нужным людям, — солидно пробасил Виктор. — Сейчас подъедет наша следственная бригада… Во, легки на помине! — В комнату как раз вошли Нина и Борис.
— Всем привет! Какие новости? — весело спросила Перепелкина и замерла при виде Риты.
— Вот, взяли языка. Вернее, он сам пришел, — объяснил Дима, — Готова стучать на врага по полной программе!
— И зачем нам информация о ее постельных баталиях с чужим мужем? — не сразу поняла ситуацию Нина.
— А может, вас заинтересует другая информация? — прищурилась Рита, чувствуя себя, во-первых, хозяйкой положения, а во-вторых, наслаждаясь тем, что находится в центре всеобщего внимания. — Ну мало ли что, а вдруг… Например, как именно ограбили Таню и Горина… Ну что, начинать?…
Говорила Рита долго и с удовольствием. Борис Костенко, скромно отойдя в сторону, записывал в блокнот каждое слово.
— …А все госзаказы на строительство жилья должны выставляться на конкурс — кто предложит самые выгодные условия и так далее. Но на самом деле эти заказы достаются своим людям.
— И каким образом ваш муж с этим связан? — спросил Борис.
— Муж — большая шишка в городе, он на это место, ну, где все решается, своего человека протолкнул. Но им нужна была фирма, куда он мог бы сливать заказы — и получать за это откат. У них это в шутку называется «откатинг». Проще всего было найти контору, которая уже выполняла подобные заказы, — чтобы не начинать с нуля, — и захватить се. Что они благополучно и сделали с фирмой Горина. Нужно было заслать туда своего человечка, он должен был втереться в доверие к хозяину и тихо-мирно прибрать все к рукам.