— А вот посмотрим! — Костенко поднялся и подошел к ней поближе. — Подследственная Псрепелкина, я вам официально разрешаю участвовать в похоронах гражданина Перепелкина, — торжественно объявил он, наслаждаясь полученной реакцией: недоумение и недоверие на лице Нины сменились настоящим облегчением и благодарностью.
— Ой… А можно я тогда своим знакомым позвоню? — робко спросила она, — Ну, Рыбкиным… Я же отсюда вряд ли что-то путное смогу организовать…
— Звоните, — великодушно разрешил Борис, пододвинув к ней телефон. — Если ваши Рыбкины, конечно, согласятся помочь.
— Здравствуйте, Тамара Кирилловна, это Нина! — затараторила Перепелкина в трубку, — Я по служебному телефону говорю, милицейскому, совсем недолго разрешили! Тамара Кирилловна, позовите Диму, пожалуйста.
— Да пожалуйста, — недовольно проворчала Тамара: честно говоря, ее абсолютно не обрадовал Нинин звонок, да еще и то, что Перепелкина снова втягивает Димку в какие-то свои дела. Неужели мало того, что парень и так до сих пор под подпиской о невыезде? На него едва не повесили соучастие в убийстве Гены, еле обошлось, и вот снова объявляется «виновница торжества»: что на этот раз прикажете ожидать?!
— Алле, привет, Нин, — услышала Перепелкина Димин голос. — Вот не ожидал! Как ты там? Новости есть?
— Со мной все в порядке. Дим, у меня очень мало времени. Слушай внимательно. Дим, я хочу… я тебя очень прошу, чтобы ты занялся похоронами и поминками Гены. Деньги есть, отдам при первой же возможности, — она сразу перешла к делу.
— Нин, а говоришь, что все в порядке, — возмутился Рыбкин, — У тебя что с головой? Генка тебя так подставил, а ты его…
— Дима, это все потом, — перебила его Нина. — Я нс могу долго говорить. Ты можешь к следователю подъехать? Он тебе скажет, как и где тело забрать и телефоны из Генкиной книжки записной даст, надо его знакомых оповестить.
— Все понял. Приеду, — сдался Дима, слишком хорошо знавший решительный характер Нины и то, что она ни за что не отступится оттого, что задумала. — Ну, ты даешь.
— Спасибо, Дим, до свиданья, — Нина положила трубку раньше, чем парень успел еще хоть что-нибудь возразить или спросить, — Ох, Рыбкины, боюсь, все не так сделают, — посетовала она, поднимая глаза на Бориса, — Как бы из поминок балаган не получился.
— И что же это за человек такой был, этот Геннадий Перепелкин, если после всего, что он вам сделал, вы так к нему относитесь? — изумился следователь.
— Да разве я это для него делаю? — пожала Нина плечами, — Ему-то теперь все равно. Просто нужно в любых обстоятельствах оставаться человеком.
— Так уж и в любых? — уточнил Борис.
— В любых, — уверенно кивнула она.
А Сергей Никифоров, поговорив с братом, некоторое время сидел, задумчиво разглядывая свои старые чертежи — эти памятники так и не реализованным проектам. Что ж, когда-то у него, оказывается, совсем неплохо получалось, даже талантливо… Жаль, толку не вышло. Ни из чего: ни из грандиозных карьерных планов, ни из мечтаний о счастливой семейной жизни с любимой женщиной. Куда ни кинь — везде клин.
Нет, так продолжаться решительно не может. Сергей поднялся и быстро оделся. Уже собираясь выйти из своего номера, он ответил на звонок мобильного.
— Ну и как тебе отдыхается? — поинтересовалась заботливая жена.
— Шутишь? Какой отдых? Только успеваю бегать по процедурам и на кормежку! — Никифоров нервно посмотрел на часы: до Москвы еще долго добираться, а тут звонят всякие, отвлекают, — Взялись за меня всерьез.
— Сережа, ты как маленький, — посетовала супруга. — Тебе необходимо лечение.
— Это не лечение, а мучение: даже иглоукалывание прописали. Но самое убойное, конечно, это массаж, — внес он дополнительную деталь для придания достоверности своему рассказу.
— Симпатичная массажистка? — тут же занервничала Татьяна.
— Что ты, просто красавица: двухметровый амбал с усами, — поведал Сергей. — Я думаю, он мясник: сделал из меня отбивную котлету.
— Значит, ты в надежных руках, — успокоилась она.
— Тань, подожди секунду, — Никифоров поднял трубку обычного телефона: — Да.
«Вы такси заказывали, так машина подъехала», — раздалось из динамика.
— Спасибо, бегу, — кивнул Никифоров и снова обратился к жене: — Тань, извини, пора на процедуры. Мне витамины колют, довольно больно.
— Ну, если тебе какой-то укол приятнее, чем разговор со мной… — с притворной обидой отозвалась Татьяна.
— Полезней, Тань, полезней. Пока, я позвоню. — И Сергей побежал к ожидавшей его машине.
Игорь Гонсалес, донельзя довольный собой после того', как с утра удачно отбрехался от присутствия в офисе Тани, в очередной раз просматривал документы фирмы. В «Горинстрое» он теперь чувствовал себя как дома, наслаждаясь ощущением почти всемогущества. Вообще-то, до недавнего — совсем недавнего! — времени компания «Горинстрой» принадлежала другому человеку — а именно се отцу-основателю Вадиму Леонидовичу Горину. Но теперь ситуация изменилась. Во-первых, Вадим Леонидович крайне неудачно женился на своей бывшей секретарше по имени Жанна'. Осознав ошибку и потребовав развода, Горин очутился перед нелегким выбором: уступить Жанне половину фирмы или перевести все депозиты на имя других лиц, формально оставшись ни при чем, зато и вероломной хищнице показав огромный кукиш вместо ожидаемого ею сказочного богатства. Второй вариант подразумевал, в свою очередь, немалый риск, заключавшийся в том, что остаться ни с чем запросто можно было не только формально, но и фактически, если сделаешь ставку на не слишком щепетильных партнеров. Однако Игорь Гонсалес как раз таки представлялся Вадиму наиболее подходящей кандидатурой, и, после некоторых размышлений, Горин передал дела частично ему, частично — своему вице-президенту Татьяне Петровне Разбежкиной. Последняя, занятая подготовкой к свадьбе с Игорем, написала генеральную доверенность на все того же Гонсалеса и в офисе появлялась от случая к случаю.
Таким образом, «Горинстрой» оказался целиком и полностью в руках Игоря, а доверчивую Татьяну Петровну он получил, скажем так, в качестве роскошного бонуса. Можно было праздновать победу, однако Гонсалес тоже действовал не совсем от своего имени: такой кусок оказался бы ему явно не по зубам без всесторонней поддержки некоего весьма влиятельного министерского чиновника с простым русским именем и отчеством — Иван Иванович. Ситуация изрядно осложнялась тем, что за спиной своего покровителя Гонсалес уже давно крутил интрижку не с кем иным, как с его женой Ригой, и теперь вынужден был признать, что увяз в этих отношениях по горло, подставив себя под удар.
При этом Игорю предстояло решить задачку со многими неизвестными. Как и капитал приобрести, и невинность соблюсти, не утратив доверия Ивана Ивановича, — это раз, и не возбудить никаких подозрений у Тани — это два. Тому и другому мешала Рита, вставшая у него настоящей костью в горле. Откровенно портить с. ней отношения тоже было чревато самыми непредсказуемыми последствиями, потому что обида брошенной ревнивой женщины зачастую оказывается пострашнее любых других. Последствия, собственно, уже начались, и прямым доказательством тому явился се недавний демарш на свадьбе Гонсалеса и Разбежкиной.
Вот такие невеселые мысли терзали Игоря, когда он выходил из кабинета. И тут — легка на помине — появилась Рита. Гонсалес даже вздрогнул при виде этой материализации своих кошмаров.
— Ты с ума сошла. Какого черта тебя принесло?! — прошипел он, — Подставить меня хочешь?
— А что, еще не подставила? — удивилась Рита. — Расслабься, я просто пришла поговорить, что здесь такого?
— А позвонить — не догадалась?
— Согласна, телефон — прекрасное изобретение, но он имеет смысл только тогда, когда один звонит, а второй — снимает трубку. А иначе — это просто железяка, — объяснила Рита, прозрачно намекая на то, что иногда все-таки имеет смысл не сбрасывать чужие звонки.
— Я бы тебе потом перезвонил, — попытался исправить положение Гонсалес.
— Когда, моя радость? — хищно улыбнулась она. — После дождичка в четверг? В этот или в следующий? Нужно поговорить. Причем именно здесь и сейчас.
— Как говорится, я вас внимательно слушаю, — сдался Игорь, — Только давай быстрее.
— А куда ты так торопишься? — прищурилась Рита.
— Я тороплюсь? Мне показалось, эго тебе понадобилось срочно поговорить о чем-то очень важном.
— А если я ужасно соскучилась — разве этого недостаточно? — И она повисла у Гонсалеса на шее.
— Рита, — в ужасе прошептал он, освобождаясь, — прошу тебя. Сюда могут войти!
— Ну и что? Разве ты еще не добился, чего хотел? — капризно протянула обиженная такой холодностью красавица, — Есть проблемы?
— Слава Богу, пока нет, но благодаря тебе могут возникнуть в любой момент. Нам нельзя встречаться в открытую. И вообще, будет лучше, если мы на время расстанемся.
— Ну вот, не успел жениться, как я уже не нужна, — окончательно разобиделась она.
— Послушай, — попытался образумить ее Гонсалес, — я поставил на карту слишком много. У меня есть замечательный шанс — и я не хочу его профукать.
— Еще бы, с такой штучкой, как твоя Разбежкина, нужно держать ухо востро. Она не такая уж простушка, какой ты ее описал, — заметила Рита.
— Не накаркай… Все-таки провинция — это диагноз на всю жизнь, — поморщился Игорь.
— Представляю, как она тебя достала, — посочувствовала Рита, смягчаясь при виде его кислой физиономии, — А ведь еще мамаша, дочка…
— Спасибо за сочувствие, — проворчал Гонсалес, — но тогда тем более непонятно, зачем ты меня так подставляешь.
— Ладно, исчезаю тихо и незаметно, но за это — сегодня встретимся, — поставила неукоснительное условие Рита. — Ты должен развеять мои опасения, что женился всерьез.
— Давай созвонимся, — попробовал было он прийти к компромиссу, — только учти…
Не дав ему договорить, она снова полезла обниматься, но Гонсалес резко отстранился и, теряя остатки терпения, прикрикнул:
— Не дури, кому говорю!