Никифоров в свойственной ему слегка ернической манере, не позволяющей вот так, сразу разобраться, когда он шутит, а когда, наоборот, убийственно серьезен, поведал о своем удачном и счастливом супружестве. Правда, не упоминая о том, с кем именно он делит семейное счастье.
— А ты как? — передал он затем эстафету Тане.
— У меня все намного проще, без морей-океанов и южной экзотики, но тоже, в общем и целом, замечательно, — легко принялась она врать. — Вышла замуж, уехала из Норильска в Ханты-Мансийск. Муж неплохо зарабатывает, у нас с ним дочка растет. Говорят, на папу похожа.
— И ты счастлива? — спросил Никифоров.
— Конечно, чаще всего — да, — кивнула Таня. — Ну вот видишь, как все здорово сложилось и у тебя, и у меня. А думали — конец света, жить не сможем друг без друга.
— Нет, ну я так не могу, — все-таки не выдержал Сергей, — Давай отмотаем пленку назад. Гражданин следователь, мои предыдущие показания прошу считать недействительными! В общем, мою жену зовут Татьяна…
— А фамилия — Баринова, — кивнула Таня. — И нечего так на меня смотреть! Да, я это знаю, и что? Мое какое дело? У тебя своя жизнь, у меня — своя. На этом торжественный вечер, а вернее, утренник воспоминаний позвольте считать закрытым.
Но воспоминания о прошлом преследовали в тот день не только ее. Уходя к Горину, Таня на этот раз оставила Надю на попечение бабушек. Те же, в свою очередь, собрались сходить в районную поликлинику — у Тамары Кирилловны в последнее время возникли проблемы с варикозом, и она записалась к флебологу. Вера вызвалась ее сопровождать, и Надю они решили взять с собой. Однако Виктор и Дима в один голос воспротивились — мол, зачем тащить ребенка в такое место, где малышка только вирусов нахватает! Оба дяди дома, неужели не присмотрят часок-другой? Ну, что за такое короткое время может случиться?
— Я даже не знаю, — засомневалась было Вера, но Тамара встала на сторону сыновей:
— Даже такие обалдуи вряд ли сумеют напортачить! Мы же с тобой постараемся побыстрее вернуться!
— Ну хорошо, — сдалась Вера Кирилловна.
И братья дружно занялись образованием маленькой племяшки. Виктор достал откуда-то старые Катины тетрадки и стал показывать девочке достижения собственной дочери:
— Вот, смотри: тетрадь ученицы первого класса Рыбкиной Екатерины. Это дочка моя, сестренка твоя троюродная, стало быть… Такая хорошенькая была, умненькая, отличница… Видишь, какие палочки рисовала! А ты так умеешь?
— Нет, — покачала головой Надя.
— Хочешь, научу? Вот, держи карандаш!
Девочка склонилась над блокнотом с листочками в клеточку, стараясь повторить подвиг троюродной сестренки.
— Надь, — прицепился к ней Дима, очевидно полагая, что сейчас это прозвучит не слишком нарочито, — а ты с кем жила в Ханты-Мансийске?
— С мамой, — девочка вывела еще одну палочку, — и Викой…
— Втроем, получается? Ты, мама и Вика? — подытожил Виктор.
— Нет, с нами еще Толя жил.
— А сколько лет Толе? — не унимался Дима.
— Ну, ты и вопросики задаешь, тоже мне, — укорил его брат. — Надюша, Толя — он молодой или старый?
— Старый, — подтвердила та и уточнила: — Как ты.
Дима, не сдержавшись, расхохотался.
— Нашла старика, — проворчал Виктор. — Ну понятно, значит, как я. Вы с ним в одной комнате жили?
— Ты что? — Надя покрутила карандашом у виска. — Комнат же много! И он не такой, как ты. У него борода.
— А чем он занимался?
— Он детишек рожал. — Надя нарисовала следующую палочку.
— Вот это мужик, — восхитился Дима, — прямо чудеса науки!
— Да погоди ты, — отмахнулся от него Виктор. — Надя, а как это?
Девочка оторвалась от своего занятия, переводя изумленный взгляд с одного из своих глупых дядей на другого:
^ Вы что, не знаете? Ох… Ну приходит тетя с большим животиком. Там у нее ребеночек маленький сидит. А дядя Толя его рожает. Понятно?
— А — воскликнул Виктор. — Гинеколог, значит! Или, там, акушер!
— В чем разница? — спросил Дима.
— Не знаю, — поморщился брат. — Неважно. Надь, а у самого Толи дети есть?
Девочка кивнула.
— Мальчик?
Она покачала головой.
Значит, девочка, — догадался Виктор. — Вика, да?
— Нет! Вика — это ее мама!
— Элементарно, Ватсон, — резюмировал донельзя довольный результатом допроса Дима.
Бабушки в это время, закончив свои дела в поликлинике, возвращались домой.
— Смотри-ка, — вдруг остановила Тамара сестру. — Это там Костя, что ли?
— Да ну тебя, откуда? — возразила Вера.
— А я говорю — он! — торжествующе воскликнула Тамара Кирилловна, когда Устинов обернулся. — Тебе лишь бы поспорить, вот ведь характер! Костя, ну что ты там стоишь, иди сюда! Сто лет не виделись! Зашел бы к нам, посидим, чайку попьем!
Константин Романович не смог отказаться от приглашения. Так и вышло, что они вернулись втроем, к немалому удивлению Виктора.
— Сколько лет, сколько зим… Как говорится, какие люди, — смущенно пробасил Рыбкин. — Каким ветром в наши края?
— Как Надя? — спросила Вера, снимая пальто в прихожей.
— Лучше всех, сидит, палочки пишет. Кто ж ее еще грамоте-то обучит, если не дядя Витя?
— Костя, тебе чай или кофе? — спросила уже из кухни Тамара Кирилловна.
— Чай или кофе, — улыбнулся Устинов.
— Ну пойдем покурим, — предложил Виктор. — Трубку мира выкурим, так сказать…
— А зачем, если войны нет? — спросил Устинов. — Я не собираюсь общаться с Анной.
— Ну и отлично…
— Костя, — позвала Тамара, — чай готов!
— Иди, а я один пару затяжек сделаю и присоединюсь, — сказал Виктор, отправляясь на лестницу успокаиваться.
— Ты точно решила? — заглянув к Анне в кабинет, Таня сразу заметила разложенные повсюду газетные страницы с объявлениями о сдаче квартир. — Вдруг еще помиритесь?
— Так мы и не ссорились. Просто терпение лопнуло. Я больше с ним жить не могу и не буду.
— Квартиру-то нашла?
— Пока нет, но это все равно для меня вопрос решенный. К Рыбкиным я не вернусь.
— А Виктор что говорит?
— До него, кажется, никак не доходит, что это — конец. Как же он меня достал со всеми своими бесконечными выходками, это же со стыда можно сгореть! Что, сама не помнишь? А Димка тоже недалеко от брата ушел! Вспомни, как он сам себя бариновской медалью наградил… Еле выкрутились! Хорошо, тогда Сергей помог, с вечеринкой этой. Неплохой из него бармен получился. Хороший парень был, что говорить.
— Так он и есть, — заметила Таня.
— Почти. Он же увольняется, сам мне сказал. Обиделся на Горина из-за этой должности, вот и…
— Понятно. Ладно, разберемся.
— Я без тебя не справлюсь, — принялась Таня убеждать Никифорова, стараясь исправить ситуацию. — Мне такой проект в одиночку не потянуть, да я бы на все это и не подписывалась, если бы знала, что ты уходишь!
— Да ты что, кому я туг нужен?
— Я понимаю, ты обижен: Горин пообещал одно, а сделал… по-другому, — не сдавалась Таня, — Первый раз, что ли? Это у него вообще такой стиль работы, не замечал? Я сама не понимаю, почему из нас двоих он выбрал меня!
— Да потому, что ты пашешь от забора до ужина, еще и с удовольствием, а мне давно вся эта бодяга осточертела. Естественно, такой работник, как я, никому даром не сдался, а уж вице-президент — тем более.
— Да ладно тебе, все отлично помнят, сколько у тебя было в свое время идей и планов! А теперь наконец-то представился шанс их реализовать. В общем, подумай как следует, мы же горы можем свернуть, — Таня заметила, что ее слова не пропали впустую — взгляд Сергея потеплел, похоже было, что он снова серьезно колеблется, оставаться ему или нет.
Она решила не перегибать палку и отправилась по своим делам. А Никифоров набрал номер жены, чтобы сообщить Бариновой пренеприятнейшее известие: его визит в Испанию откладывается на неопределенный срок. Как, впрочем, и увольнение.
— Подождите, госпожа вице-президент, — крикнул Сергей Тане, спешащей домой из офиса. — Какой пример вы подаете подчиненным? К тому же встреча рассвета на рабочем месте — это так романтично!
— Даже вице-президенты иногда хотят есть и спать, — мельком взглянув на часы, вздохнула Разбежкина.
— То есть они совсем, как мы, люди?… Жаль, я-то думал, у тебя найдется минутка. У меня тут парочка идей возникла насчет проекта…
— То есть ты остаешься? — просияла Таня.
— Только если ты не сочтешь мои мысли уж совсем бредовыми.
— А я без ума от бредовых мыслей. Выкладывай!
— Что, на улице? Может, совместим приятное с полезным и перенесем мой доклад в ресторан? — предложил Сергей. — А то, уж извините, очень кушать хочется…
— Я сама с голоду умираю, — кивнула Таня. — Пойдем скорее!
Сергей, не задумываясь, подхватил ее под руку — точь-в-точь как в старые добрые времена.
— Ну, за возвращение к нормальной жизни! — вскоре провозгласил он первый тост.
— За прежнего Сергея, — поддержала Таня.
— Ты меня просто воскресила, — признался Никифоров. — Впервые за долгое время думаю о работе без отвращения. Теперь точно не уволюсь, хоть пинками выгоняйте!
— А ведь это тот самый ресторан, где у нас с тобой было первое свидание, — задумчиво проговорила Таня. — Помнишь?
— Конечно, — Сергей поманил ес к себе, будто собираясь сказать что-то важное, и, когда Таня приблизилась, поцеловал — в висок, в щеку, в губы…
Она, не задумываясь и не открывая глаз, ответила на эти поцелуи, а потом вдруг, словно опомнившись, резко отстранилась:
— Все, мне пора.
— Я провожу, — предложил Сергей.
— Не надо, сама доберусь. До завтра. — Таня поспешно вышла из ресторана.
А Никифоров блаженно откинулся на спинку стула и мечтательно произнес:
— Уж и не припомню, когда в последний раз с таким нетерпением ждал завтра…
— Ну вот, насчет кафе. — Миша, сидя на скамейке в парке, раскрыл перед Катей журнал. — Интернет-кафе, — уточнил он. — Есть неплохая идейка. Взять десять компов в лизинг, что обойдется дешевле для твоего кошелька. Я договорюсь с умельцами, которые тебе все это дело быстренько подключат, настроят — машины просто летать будут!.. Да ты меня даже не слушаешь. Я что, зря полночи журналы шерстил, думал, что и как лучше сделать?!