Братья завтракали. Это было практически единственное время, когда они могли пооткровенничать друге другом — потом Сергей ехал на работу, Миша — в институт, и оба не знали, какие у них возникнут планы на вечер.
— Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, для курсовой пока сыровато, — прокомментировал услышанное Никифоров-старший. — Слушай, а твой учебник — оказывается, занимательная книженция. Я его полночи штудировал. И, знаешь, понял одну вещь: поведение Баринова очень напоминает ягуара на охоте…
Довести свою мысль до конца ему не удалось, потому что братьев с утра пораньше решила навестить Катя. Открыв ей дверь и проводив в комнату, Миша незаметно закрыл тетрадь и отодвинул подальше, чтобы та, не ровен час, не попалась девушке на глаза.
Он еще не обладал достаточным жизненным опытом, чтобы усвоить одну печальную истину, роковым образом поломавшую немало судеб: то, что меньше всего предназначено для чьих-то глаз, именно в самых неподходящих руках и оказывается. Такова злонамеренность вещей…
— Привет ранним визитерам, — улыбнулся Сергей. — Мы как раз завтраком давимся, предлагаю присоединиться. — Он встал, взял телефон, проверил карманы: — Так, все забыли, ничего не взяли… Ну, мне пора. А вам, молодежь, чтоб все съесть. Приду — проверю.
— Типа, «ешьте, гости дорогие, все равно выбрасывать*? — уточнил Миша.
— Ну да, все лишнее — детям, — подтвердил брат уже на выходе из квартиры.
— Ну как? Нашла Устинова? — спросил у Кати Михаил, зная, что, даже если тот выписался из гостиницы, девушка так просто не уймется.
— Нашла, — сообщила та, — только… опоздала. Совсем чуть-чуть. Бес-пер-спек-тив-няк, — по слогам добавила она и во всех подробностях рассказала о своем визите к матери. — Так что, как видишь, не помогла твоя чудо-наука.
— Я еще не волшебник, только учусь, — развел руками Михаил.
— Пока ты учишься, моя мать уже вовсю эту психологию применяет. Я им обоим до лампочки — что ей, что Устинову! — ожесточенно бросила девушка.
— Ты все еще любишь его?
— Да какая любовь, — отмахнулась Катя, — Просто хотелось довести эту историю до логического конца, а зачем — сама не знаю.
-'Обиды отверженной девочки?
— Знаешь, Миш, на самом деле — мне вообще на него наплевать. Просто, наверное, я чувствую себя некомфортно, когда мужика рядом не наблюдается. Вроде как ущербная. Скажи, а тебе на меня тоже наплевать, да? Я теперь совсем-совсем тебе не нравлюсь?
— Кать, ты чего? — Михаил растерялся от того, как ловко и неожиданно она перевела стрелки, но профессионализм будущего психолога взял верх. — А с какой стати я торчу безвылазно в твоем кафе? Да я о твоих проблемах думаю чаще, чем о своих собственных. Я же — твоя лучшая подружка.
Катя взяла его за руку, притянула к себе и поцеловала. Михаил отстранился.
— Почему?! — обиделась она. — Когда-то у нас уже это было…
— Вот именно, было, — согласился парень. — Просто один к одному. Ты влюблена в Устинова, а я — твое проверенное «лекарство».
— Надо же, — совсем сникла Катя, — второй Обломов за два дня.
— Э-э… в качестве утешительного приза, может, еще чашечку кофе? — нашел Миша выход из положения и, не дожидаясь ответа, отправился на кухню.
Л вернувшись, замер. Девушка внимательно читала то, что было его аккуратным почерком написано в той самой тетрадке с канареечно-желтой обложкой.
— Что это? — тихо спросила Катя, поднимая на него потемневшие глаза. — Значит, я тебе — без утайки, как близкому человеку, а ты…
— Ты не так поняла, — начал было Михаил.
— А как я должна понимать это? «Пациентка с детским комплексом неполноценности чувствует себя уверенно только рядом со взрослыми, значительно старше нее, мужчинами…»
— Катя, — беспомощно забормотал он, — это просто материал для будущей курсовой…
— Значит, я для тебя материал?! — вскочив, в ярости выкрикнула девушка, — Пациентка?! А может, вообще, больная психопатка?! Зигмунд Фрейд недоделанный! — С размаху швырнув тетрадь в угол, она пулей вылетела из квартиры, оглушительно хлопнув дверью.
Михаил со вздохом поднял тетрадь и принялся разглаживать помявшиеся листы.
Вадим Горин был крайне недоволен тем, что пришел в офис значительно позже обычного. Серьезный бизнес требует и самого серьезного к себе отношения, а тут приходится тратить на всякую ерунду — драгоценное время и деньги вместо того, чтобы их, наоборот, усиленно зарабатывать!
— У меня куча дел, а я с тобой по магазинам хожу, — выговаривал он Жанне, входя вместе с ней в приемную.
— А твоя Разбежкина, между прочим, еще даже на работе но появлялась, — парировала та.
— Разбежкина, — возразил Вадим, — может планировать свой день, как ей удобно. Она — вице-президент.
— А ты — президент, так что можешь вообще на работу не ходить. — Жанна своим ответом подтвердила и без того общеизвестное правило — спорить с женщиной себе дороже.
— Да? Вы все только этого и ждете, чтобы какую-нибудь пакость у меня за спиной соорудить.
— Что ты мелешь? — Жанна принялась смахивать с его пиджака невидимые соринки.
— Здравствуйте, — проговорила Таня, входя вместе с Ниной в приемную.
— О, явилась не запылилась, — неприязненно отметила Жанна и, уже на повышенных тонах, бросила Перепелкиной: — А вас, женщина, здесь вообще быть не должно!
— Вадим Леонидович, — игнорируя и Жаннины реплики, и само ее присутствие как таковое, произнесла Таня, — помните, я вам говорила, что мне нужен секретарь?
— Да-да, конечно, — подтвердил Вадим.
— У нас для бывших зэчек мест нет! — окончательно завелась его супруга.
— Стол можно поставить в приемной, — спокойно и деловито, как о вопросе давно решенном и требующем разве что уточнения некоторых незначительных деталей, продолжала Разбежкина, обращаясь исключительно к шефу.
— Хорошо, Таня, — энергично кивнул тот.
— Ты что, спятил?! — ахнула Жанна. — Что это такое?! «Хорошо, Таня», «да-да, конечно…»! Может, еще туфли ей облизывать начнешь?! Я не буду сидеть с этой вот, — она ткнула пальцем в сторону Нины, — рядом. Нам тут только убийц не хватало! Она же мужа собственного…
— Не удалось, к сожалению, его совсем на тот свет отправить, — усмехнулась Нина, презрительно глядя на Жанну. — Живучий оказался. А жаль.
— Дорогая, — Вадим крепко подхватил жену под руку и повел к выходу, — я, кажется, знаю, какие украшения тебе подойдут. Давай-ка мы вот сейчас вместе пойдем и выберем, что тебе больше понравится, а то вдруг мой вкус расходится с твоим?
И супруги удалились восстанавливать пошатнувшийся семейный покой.
— Хозяйка! — хмыкнула Нина вслед Жанне. — Ну ничего, я с нее живо спесь собью!
Вполне удовлетворенная беседой с супругом, Яна Баримова решила нанести неожиданный визит еще одному мужчине. Можно сказать, мужчине ее мечты. Несколько лет назад на свадьбе дочери она закрутила бурный роман с неким молодым человеком, показавшимся ей чертовски привлекательным и остроумным. Изрядная разница в возрасте и в социальном положении Яну не смущала. Наоборот, это так гламурно иметь при себе молодого любовника! Финансово поддерживать та кого лапочку, к которому судьба просто нс была так благосклонна, как к ней самой!
Да и парень оказался, ко всем своим прочим достоинствам, понятливым и без фокусов. Все эти годы он был вполне доволен своим положением.
Яна только переживала, что из-за проблем с деторождением удочери ей пришлось задержаться в Испании. Л так хотелось побыстрее оказаться поближе к своему сладкому мальчику! Да и мальчику, в свою очередь, ужас как не терпелось ее увидеть — он так Яне и говорил всякий раз, когда она звонила ему по телефону и уговаривала потерпеть еще чуть-чуть. Ну ничего, сегодня у него будет долгожданный праздник! Сюрприз, можно сказать!
Звали мальчика-ангелочка Дима Рыбкин. И он, в самом деле, не подозревал, какая радость ожидает его прямо за дверью квартиры, в которой он проживал вместе с мамой, братом, сестрой и некоторыми прочими личностями, которых становилось то больше, то меньше в зависимости от обстоятельств,
А если бы подозревал, то, разумеется, не стал бы так реагировать на раздавшийся звонок. Стоя на лестничной площадке с кучей ярких подарочных пакетов в руках, Яна отлично слышала его раздраженный голос:
— Кого там еще черт принес?!
Яна снова надавила на кнопку звонка и долго не отпускала.
— Щас я кому-то руки поотрываю! — рявкнул Дима, распахивая дверь, и Яна тут же с восторженным визгом повисла у него на шее:
— Как же мамочка соскучилась по своему птенчику!
— Я сам чуть не умер… от тоски, — пробормотал обалдевший Дима.
— Обещаю оживить тебя в своих объятиях! — Яна впилась в его рот жадным поцелуем. — Я больше ни за что не оставлю своего бедного мальчика! Заберу его с собой — и все!
— Как это, «с собой»? — не понял Рыбкин.
— Очень просто. Положу в чемодан и вывезу из страны, как ценный экспонат… Поедешь? Ну, ты рад?!
— Еще бы, — изобразил восхищение Дима, — только вот… это… какой чемодан нужен? С дырочками?
— С кодовыми замочками, чтобы тебя не увели! Ах ты, моя радость! Я, как только прилетела, считай, сразу к тебе. Должна же я знать, как живет мой пупсичек!
Дима, однако, делал все возможное, чтобы не пропустить ее в квартиру:
— У пупсика кавардак и старые тапочки под диваном… Да и диван — рыдван, — бормотал он, — что там смотреть?
— О, какая романтика! — чуть не прослезилась Яна. — Прелесть, решительно прелесть! Покажи мне все это. Я хочу. А твои родственники дома? Я хочу их увидеть!
— Да не вопрос. Только… в другой раз. Их сейчас дома нет. Мама ушла в магазин, а…
— А папа? — прищурилась Яна.
— А папа на кладбище, — напомнил Дима.
— Прости, пупсик, — она скроила огорченную и виноватую физиономию, — я забыла. А подарки?! Я же им подарки приготовила!
— Я передам, — Дима, разумеется, от подарков никогда не отказывался, но все еще надеялся избежать исторической встречи.