— Да, чуть не забыл рассказать, — встрепенулся Вадим. — Я же, наконец-то, благотворительный фонд организовать решил!
— Что-что? — не поняла Галя.
— Ну, фонд поддержки сирот. Я про это после твоих рассказов думал все время. Только руки не доходили — то одно, то другое. А теперь — все: юристы мои уже документы оформляют. Только… Проблема одна есть. Я как-то не сразу сообразил, что этот фонд — его ж не просто создать нужно, им еще и заниматься кому-то надо постоянно.
— Понятное дело, — согласилась Галя.
— У меня-то, сама понимаешь, времени не хватит. И человека такого нет, чтоб целиком на него положиться…
— Что, неужто у тебя там воры одни работают? — иронически заметила Рыбкина.
— Да нет, я не про это: тут же еще и проблему надо понимать изнутри, так сказать. Как средства распределять, кому они в первую очередь нужны, а кто подождет… ну, много чего. И хлопотно это, не каждый возьмется.
— Ну да, — согласилась Галя. — Тут и опыт нужен, и, как бы это сказать, ну… сердце чтоб у человека было… Слушай, а ты молодец!
— Поможешь? — с надеждой спросил Горин.
— Хорошо, — кивнула Галя. — С директрисой нашей поговорю — может, кого-нибудь присоветует.
— А сама? — внимательно посмотрел на нее Валим.
Но Галя, совершенно растерявшись — такого оборота она никак не ожидала! — не успела ничего ответить: из магазина вернулась Тамара Кирилловна с тяжелыми пакетами.
— Ну что, Вадик, ожил?
— Ожил, — улыбнулся Горин. — Вот вы, теть Том, всегда как-то так умеете: одно слово — и в самую точку. Ладно, мне действительно пора.
Галя отправилась провожать его до дверей, а когда пришла обратно, мать обратилась к ней:
— А ну-ка, присядь. Ну, давай рассказывай.
— А что рассказывать-то? — вздохнула Галина.
— Галочка, — покачала головой Тамара Кирилловна, — он ведь женатый человек. Дурочкой-то не прикидывайся! Ну на кой черт тебе это надо? Ты что, Жанну не знаешь? Да она тебе горло перегрызет. Она же, как танк, эта…
_ Ну, покатилось, запричитала, — раздраженно перебила ее дочь. — С чего ты взяла-то? Просто…
— Да уж, проще не бывает! Себя бы пожалела! Вон, нервы и без того никуда не годятся.
— А кому мне большое человеческое спасибо за это сказать, не знаешь? — Галина неприязненно взглянула на мать. — Не нужен он мне, Вадик ваш. Он мне работу интересную предложил.
— Да ты что? Что за работа? — изумилась Тамара.
— Он, оказывается, создал благотворительный фонд — ну. для детишек. И ему нужен человек, что-то типа управляющего.
— И что, кроме тебя, некому? — недоверчиво нахмурилась Тамара Кирилловна.
— Он говорит, что ему нужен человек, которому он может доверять. В общем, который все не растащит, — объяснила ей дочь. — Мой размерчик — как раз подойдет!
Придя утром на работу, Таня узнала, что Игорь умудрился опередить ее и уже дожидается аудиенции. Правда, сегодня они обсуждали исключительно рабочие моменты, касающиеся слияния компаний, не упоминая о вчерашнем вечере, будто ничего и не было.
— Так что теперь заказчики к нам в очередь выстроятся, — расхаживая взад-вперед по кабинету, довольно резюмировал Игорь собственные только что высказанные соображения.
— Здорово ты придумал, — согласилась Таня. — Вот правду говорят, талантливый человек талантлив во всем. Но все равно стоит еще и в рекламу вложиться.
— Не спорю, реклама — двигатель… Да, кстати, видел тут рекламу какой-то чудо-куклы. Сразу подумал… слушай, а как Наденька к куклам относится?
— Да как-то без особого энтузиазма, — пожала плечами Таня. — Она больше кубиками интересуется. Конструкторы ей подавай. Ну, прямо, мальчишка какой-то. А в общем, понятно: ребенок строителей.
— Что, папа тоже строитель? — уцепился Игорь за последнюю фразу.
— Одной мамы выше крыши хватает, — спохватилась Таня, моментально разруливая ситуацию.
— Хотел бы я познакомиться с ней поближе. Подружиться… Очаровательная девочка. И совершенно неприступная, — улыбнулся Гонсалес.
— Даже не знаю, чем тебе помочь, — покачала головой Таня, — Она с пеленок такая упрямая.
— В кого бы это? — улыбнулся Игорь.
— Господин Гонсалес, вы работать собираетесь?
— Ну не могу я с тобой, компаньеро де армас Разбежкина, думать о работе, — вздохнув, признался мужчина.
— Чего-чего? «Компаньеро…»
— Компаньеро де армас. Это в Испании так говорили, во время гражданской войны — «товарищ по оружию».
— Кажется, твоему товарищу по оружию придется одному отстреливаться: за себя и за того парня. Кстати, «тот парень» обещал список ВИП-клиентов.
— Нет проблем, вся информация на флэшке, — Игорь хлопнул себя по карманам. — Что за черт? Слушай, кажется, я эту флэшку в прошлый раз у тебя оставил.
— Я ничего такого дома не видела.
— Ну так она же маленькая, ты могла и не заметить. Вот поехали прямо сейчас к тебе домой — и сама убедишься: лежит она где-то в уголке, горюет… Ты что, не веришь?
— Почему, верю. Поехали. Только кто работать-то будет? Потом придется наверстывать.
— Да ладно тебе, я сам все сделаю. Людей своих озадачу, успеем…
— Смотри, тут даже окошки открываются, — домик, который склеил для нее Сергей, сразу стал Надиной любимой игрушкой, которую она уже в сотый, наверное, раз показывала бабушке. — Я вырасту большая — и буду сама такие домики делать…
— Танюш, ну, честное слово: ума не приложу, как флэшка могла в машине оказаться, — говорил в это время Игорь, входя вместе с Таней в квартиру.
— А мы с бабушкой еще домик строим! — Надя радостно бросилась к матери, игнорируя Гонсалеса.
— Привет, мам. Мы по делу на минутку, — обнимая ее, сказала Таня Вере Кирилловне.
— Здравствуйте, — поздоровался Игорь с пожилой женщиной и попытался подхватить на руки Надю, но девочка недовольно вывернулась.
— Добрый день, — откликнулась Вера и удивленно повернулась к входной двери, услышав звонок: — Кто бы это мог быть? Вроде не ждем никого.
— А я, кажется, знаю, кто там, — заговорщически улыбнулся Гонсалес. — Наденька, может, ты сама дверь откроешь? Я думаю, там кто-то… Он тебе понравится.
— Сережа?! — радостно предположила девочка, со всех ног бросившись открывать.
Вернулась она крайне расстроенная и в сопровождении клоуна с яркими воздушными шариками в руках.
— Пррривет! — завопил клоун.
— Никакой не привет, — проворчала девочка, отворачиваясь.
И в дальнейшем, сколько тот ни старался ее развеселить, малышка оставалась безразличной к любым шуткам и фокусам. Таня с Игорем, напротив, старательно делали вид, будто представление приводит их в неописуемый восторг.
— Надь, посмотри: и как это у клоуна получается, не знаешь? — теребила Таня насупившуюся дочку.
— А я, когда был маленький, очень любил фокусы показывать, — подхватил Гонсалес.
— Наденька тоже любит фокусы, правда? Просто она стесняется, да? — не сдавалась Таня. — А можно нам тоже попробовать пожонглировать? — Она забрала у клоуна шарики, но у нее ничего не вышло — шарики раскатились по полу.
— Ну вот, не получилось, — огорчилась Таня.
— Может, у Наденьки получится? — Игорь быстро собрал шарики и протянул девочке, но та недовольно отвернулась.
— Ну, спасибо. Наверное, Наденька уже устала. На сегодня хватит, — прекратил Гонсалес явно безнадежную затею.
— Я пойду, — вызвалась Таня, чувствуя себя неловко из-за поведения дочери, — дядю-клоуна провожу.
— Правда, здорово он умеет? — Игорь попробовал исправить положение, подражая клоуну, и вдруг случайно наступил на бумажный домик.
На лице девочки отразился неописуемый ужас.
— Мой домик! — рыдая, закричала она, прижимая к груди смятый бумажный комок.
— Что случилось? — испуганно воскликнула Таня.
— Сломал, — захлебываясь безутешными слезами, говорила Надя, указывая на Игоря, как на врага народа, — пусть уходит!
— Маленькая моя, ну успокойся, — обняла ее Таня. — Мы новый домик сделаем, еще лучше.
— Не хочу новый, хочу этот! — извиваясь в ее руках, вопила девочка.
Игорю ничего не оставалось, как по-тихому ретироваться. А Таня села на пол и принялась чинить поврежденное бумажное строение.
— Не так, — злилась Надя, придираясь к каждому ее движению.
— Сейчас мы все сделаем как надо, — Таня старалась изо всех сил, но разрушения были глобальными, и ей стоило неимоверных усилий восстановить хоть что-то. — А если будет немножко по-другому, ведь не страшно, а?
— Нет, надо как было, — безжалостно требовала дочь, ревниво следя за работой матери. — Как Сережа сделал. А этот… дядька, он плохой.
— Ну что ты такое говоришь? Он же случайно! — Даже ангельского Таниного терпения и огромной любви к Наде уже едва хватало, чтобы и дальше терпеть ее капризы. — И почему ты решила, что он плохой?
— Он мне не нравится. А Сережа — нравится.
— Просто ты дядю Игоря плохо знаешь. Он обязательно тебе понравится, вот узнаешь его получше…
— Не узнаю! — снова завелась девочка, не желая ничего слушать.
— Он веселый… А ты знаешь, дядя Игорь тоже умеет домики делать. Давай мы его попросим, — уговаривала Таня.
— Нет, не хочу. Пусть он к нам больше не приходит!
— Та-ак. Вот это мы сюда приклеили. Так у тебя было? — Таня с трудом держала себя в руках.
— Крылечко помятое, а было не помятое! — Больше Наде, похоже, не к чему было придраться.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь… Разве что новое сделать?
— Не надо новое, хочу Сережино! Ладно, пускай помятое? — тяжко вздохнула девочка, поняв, наконец, что мать и так сделала все, что было в человеческих силах, и даже больше. — Он нарочно мой домик сломал! — заявила она затем.
— Какие глупости! Ну сама подумай: зачем ему специально твой домик ломать?! И вообще, дядя Игорь — хороший человек, добрый. Мы вместе работаем, и его все любят. Ты ему, кстати, очень нравишься.
— А он мне нет, — отрезала дочь. — А ты так говоришь, потому что ты его любишь, этого Игоря! А меня не любишь! — Швырнув на пол тюбик с клеем, Надя побежала рыдать на кухню, к бабушке.