— Давай сразу договоримся: и ни на секунду не поверил, что ты на самом деле хотела,, отравиться, Эта сказочка, может, и годится для твоего отца… кстати, пожалела бы папу, не молоденький уже, — резко произнес Никифоров.
— Мог бы тогда не приходить.
— Да я бы и не пришел, по мне надо знать, что было в том письме.
— В каком еще письме? — насторожилась Баринова.
— Пять лет назад ты принесла мне письмо от Тани, — напомнил он.
— Что-то не помню…
— Да все ты помнишь! Что там было? Ты же не могла не знать. Таня тебе все доверила…
— Так ты только поэтому и пришел? — Глаза Татьяны сузились, как у кошки. — Значит, на меня плевать, тебе только твоя Танечка интересна?
— А я и не скрываю. Ты это знала с самого начала. И вроде бы тебя это никогда особо нс смущало.
— Не смей! Ты сам решил на мне жениться, на аркане никто не тянул! И теперь являешься сюда, чтобы спросить о ней? Бревно бесчувственное! Я чуть не умерла…
— Ну, актриса, — расхохотался Сергей, — Ты правильно сделала, что папашу в свои планы нс посвятила; вряд ли он смог бы сыграть уби гою горем отца так же убедительно, как его талантливая дочь! Но у тебя все равно не вышло. Как говорил Станиславский, не верю.
— Пошел вон! — истерически выкрикнула Баринова. — Видеть тебя не могу!
— Мишка, — позвал Сергей, вернувшись домой, — я пришел. — Он заглянул в комнату, но там никого не оказалось. Споткнувшись о какую-то коробку, Никифоров едва не упал, но успел вовремя опереться рукой о стол, на котором лежало разорванное Танино письмо. — Черт! Понаставили тут! — в сердцах выругался он и вышел из комнаты, так и не заметив конверта…
Олег Эдуардович, выйдя из палаты дочери и дожидаясь в коридоре, когда она соберется, чтобы ехать домой, позвонил тому самому адвокату, который так удачно «защищал» в свое время Таню Разбежкину.
— Что ты говорил Разбежкиной? — сухо спросил он. — Что она знает? Как ты ей объяснил после суда, почему ей дали верхний предел? Вспоминай! Точно не могла?… Ладно, верю. Да нет, ничего не случилось. Это я для страховки выясняю. Я, кстати, выгодного клиента тебе подошлю. Сочтемся. Ну, все, будь здоров.
— С кем это ты? — подозрительно спросила дочь, услышав последние фразы. — Это из-за того, что я тебе про Разбежкину сказала?
— А что именно она сказала? — не стал отрицать Олег Эдуардович.
— Сначала спросила, какое я к этому имею отношение. А потом: что знает — ты к ее посадке руку приложил. И главное — у нее доказательства есть.
— Какие могут быть доказательства? — задумался отец. — Откуда она вообще могла узнать правду? Глупый вопрос, — вдруг сообразил он. — Я должен был сразу понять! Знали обо всем ты, я, адвокат и Горин. Адвокат без денег не почешется, значит, Горин. Пригрел змееныша… Ну, Вадик!..
— Миш, ты где это взял? — Сергей наконец-то заметил разорванное письмо.
— А… случайно нашел, когда имущество распиливали, — отозвался брат.
— Не понял?
— Ну, хлам всякий разбирал, ненужное фильтровал, чтоб переезжать налегке. И чтобы случайно не прихватить имущество твоей жены.
— Читал? — спросил Сергей.
— Ты меня за кого принимаешь? — искренне обиделся Михаил. — Если бы там было написано «Мише», ты бы прочел?
— И я не читал, — вздохнул Сергей. — Это от Тани… Разбежкиной. Надо же, столько лет прошло…
— Судя по виду, побывало в боях? А чего ты его хранишь? Думаешь, лет через пятьдесят на аукционе Кристи толкнуть?
— Если бы я тогда прочел это письмо, моя жизнь изменилась бы. Очень круто изменилась… Таня передала его через другую Таню… перед своим отъездом в Норильск.
— А почему порвано? — поинтересовался Миша.
— Как тебе объяснить… Дурак был. Обиделся, встал в позу А моя тогда еще будущая жена, выходит, не выбросила. Как думаешь, поумнел я с тех пор?
Сергей достал обе половинки письма и принялся освобождать место на столе, чтобы сложить их воедино и наконец-то, пусть и с огромным, непоправимым опозданием, прочитать послание из прошлого. Но опять не успел. Брат открыл дверь на звонок, и Никифоров вздрогнул, услышав голос Тани Раэбежкиной:
— Здравствуй, Миша. Ну и как плохо ты себя чувствуешь?
— Да не дождетесь, — как обычно, моментально надулся Михаил.
Сергей поспешно сложил обрывки письма, конверт и запихнул все вместе в какую-то вазочку, подвернувшуюся под руку
Их разговор начался как-то странно — ни о чем. Но вскоре Таня справилась с волнением и сказала то, зачем, собственно, и пришла:
— Наша история закончилась, Сережа. Ты женат; я скоро выйду замуж…
— А мне что делать?
— Тебе? — удивилась она его вопросу. Жить. Своей собственной жизнью. А я попробую начать все заново.
— С Игорем? — проявил Сергей чудеса сообразительности.
— С Игорем, — кивнула Таня. — Только не надо ничего говорить. Я уже все решила.
— Я подозреваю, зачем ему это надо. Но зачем тебе? Он тебя обманывает, — принялся гнуть свою линию Никифоров.
— Как ты? — холодно уточнила Таня.
— Я-то как раз попытался быть с тобой честным, а вот твой Игорь…
— Вот именно, мой. Даже если ты прав, это ничего не изменит. Пусть обманет, я уже не та девочка, которую ты обманул. По крайней мере у меня нет никаких иллюзий…
— Таня, — прервал ее Сергей. — Пожалуйста, посмотри на меня… И скажи, что ты его любишь.
Таня посмотрела. Но почему-то не произнесла ни слова.
— Ладно, согласен, это не мое дело, — одержав что-то вроде первой маленькой победы, Сергей решил не останавливаться на достигнутом и пошел с козырного туза: — Но если тебе никакие разочарования не страшны, то что будете Надей? Девочка у тебя замечательная. Я с такими малышами не очень-то привык общаться, но с ней как-то легко…
— Да, моя девочка — ласковая и общительная, — перебила его Таня, но Сергей и не подумал умолкнуть и сдаться.
— Есть в кого. И мне показалось, что она очень переживает из-за Игоря.
— Сережа, — скептически хмыкнула Таня, — а чего ты-то так разволновался по этому поводу? Не переживай. Думаю, собственную дочь я сумею убедить.
— Любовь по убеждению… Интересная конструкция, — покачал головой Никифоров.
— А мне, как строителю, конструкция Игоря нравится. Она надежная и долговечная. Надя будет расти в полноценной семье, у нее будут любящие мама и…
— …отчим, — закончил Сергей. — А я думаю, Наде нелегко будет принять твое замужество. Но, допустим, Надю ты уговоришь. А тебя кто уговорит?
— Знаешь, Сережа, мне в таких делах помощь не нужна, я уже большая девочка. И голову от любви уже не потеряю. — Она решительно встала, — Ладно, вроде все обсудили, я поехала. — Однако за этими словами отнюдь не последовало обозначенное ими действие: Таня продолжала стоять, словно ожидая чего-то — от Сергея или самой себя.
— Ага, высокие договаривающиеся стороны так ни до чего и не договорились. Остались, так сказать, при своих. Лично я — при своих разбитых корытах. Таня, ты ведь не хуже меня знаешь, мы далеко не все обсудили.
— Не знаю, Сережа, но, по-моему, все. Ну что, пока?
— Пока — что? — Он не мог не заметить, что Таня колеблется. — Подожди. Может, вместе поедем? Но…
— Что — но?
Никифоров подошел к Тане вплотную и взял ее руки в свои. А потом — Таня не успела понять, как это произошло, — они оказались в объятиях друг друга.
— Любимая моя… дорогая… не понимаю, как жил эти четыре года… — бормотал Сергей, покрывая поцелуями Танино лицо, руки, шею, — Я так долго ждал этого… Так долго… Любимая моя…
— Сережа… хороший мой… Подожди… я не знаю… может, не надо… — Не помня себя и не соображая, что делает, Таня страстно отвечала на его признания.
— Ну что ты… девочка моя… все… теперь я никогда нс отпущу тебя… никогда…
Лишь потом, когда все закончилось, до Тани постепенно начал доходить ужас случившегося между ними.
— Даже не пытайся от меня сбежать, — шептал Сергей. — Теперь я буду держать тебя обеими руками. Крепко-крепко. Не выпущу. А этот день всегда будет для меня самым большим праздником.
— Да уж. Я его тоже надолго запомню. А я-то думала, что все большие глупости в жизни уже совершила, — тихо произнесла она.
— Постой-постой, — растерялся Сергей, ожидавший от нее совсем других слов. — Тань, в чем дело? Мы же любим друг друга. Или я чего-то не понимаю?
— Не понимаешь. Я тебя любила, Сережа, это правда. Да может, я жила одной надеждой — снова встретиться с тобой. Только ничего хорошего из этой встречи не вышло. Ненавижу себя, — она вывернулась из его объятий и начала поспешно одеваться. — Выходит, я поступила с Игорем точно так же, как ты когда-то со мной.
— Таня — в отчаянии воскликнул Никифоров.
— Молчи. Ничего не надо говорить. Ты меня не заставлял.
Я сама это сделала. Мне и расхлебывать.
— Надеюсь, все это шутка?
— Я же просила: молчи…
Галя Рыбкина с утра собиралась заехать в офис к Горину и обсудить с ним проблемы недавно организованного фонда.
— Мам, спасибо, очень вкусно, — поблагодарила ома Тамару Кирилловну, заканчивая завтрак, — Вот и Вите понравилось. Правда, Вить?
— Угу, — рассеянно кивнул брат, погруженный куда-то очень глубоко в свои мысли.
Накануне он развелся с Анной. А потом произошло нечто довольно странное. Бывшие супруги решили отметить развод, разговорились и даже совершили маленькую пешеходную экскурсию по местам своей общей молодости. И то, как неожиданно легко и весело было им вместе, не шло у Виктора из головы. И Анна вчера была такая красивая…
— Кстати, Галка, если хочешь, могу тебя до горинского офиса подбросить, — пришла ему в голову гениальная идеи. — За полчаса соберешься?
— Да, конечно. Чего мне собираться-то? Спасибо, Вить, — обрадовалась Галина избавлению от долгой и мучительной — в утреннее-то время, самая давка! — поездки в метро.
— Ну давай, я тогда пойду машину оживлять. И Нину захватим. Будете готовы — выходите.
— Спасибо, — отказалась Нина, — я прямо сейчас побегу. Не дай бог пробка — нс хочу опаздывать. Вы пока соберетесь, я на месте буду.