— Аттракцион невиданной щедрости, — прокомментировал предложение Виктора слегка обалдевший Дима, оставшись на кухне вдвоем с матерью.
— И, правда, чего это с ним? Обычно не допросишься, тут вдруг сам… Заболел, что ли? — согласилась Тамара. — А может, — вздохнула она, чуть помедлив, — просто отвыкли мы от нормальных отношений? Вот чего такого Виктор предложил? А нам нормальный поступок подозрительным кажется…
Пробок, которых так опасалась пунктуальная Нина Перепелкина, Рыбкиным удалось избежать, и вскоре Галя уже сидела у Горина в кабинете, оживленно обсуждая насущные проблемы фонда.
— Ну что же, я очень рад, — произнес Вадим. — Конкретное дело всегда лучше разговоров. Даже душеспасительных. Болтать все умеют. Какие мыс тобой молодцы, а. Галочка?
— Нуда. Нет, Вадик, правда здорово! — воскликнула Година. — Теперь сможем реально помогать. Ведь там столько все го не хватает!
— А с чего начнем?
— Даже не знаю, — задумалась она. — Все нужно. И ремонт — для начала хоть стены и полы покрасить другой краской, безвредной. И стеклопакеты, чтоб не дуло, а то дети простужаются. И сосок нужно побольше, они быстро из строя выходят: дырочка увеличивается, и малыши захлебываются. И это все — в первую очередь…
— Ну, что остановилась? — ободрил ее Вадим, заметив, что Галя несколько растерялась. — Думаешь, меня это напугало? Я же все-таки строитель. Так что с ремонтом разберусь. А насчет того, что нужно в первую очередь… Ты не против, если я у тебя сегодня буду первым?
— Что ты имеешь в виду? — мгновенно напряглась Галина.
— Первым… кто скажет, как ты сегодня прекрасно выглядишь. Только бы не случилось чего, — продолжал он озабоченно. — А то рухнет все из-за какой-нибудь ерунды.
— То есть? Что может помешать-то?
— Даты понимаешь, тут такое дело: малейшее нарушение — и все накроется.
— Что мы такого можем нарушить? Хорошее дело делаем. Неужели могут к чему-то придраться?
— Ну, было бы желание. У нас тоже могут быть какие-то нарушения. Мало ли?
— Погоди, Вадик, я ничего не понимаю, — уставилась на него Галя. — Ну, например?
— Ну, допустим, все бумажки в порядке. Представить такое трудно, но изредка бывает. А прокол случается, как на картине Репина «Не ждали*: скажем, нарушили главную национальную традицию, нс обмыли успех — и все псу под хвост.
Галя, поняв, что он шутит, робко улыбнулась.
— Поэтому, Галочка, — продолжал Вадим, — сейчас я отправлю тебя в Дом малютки, а вечером мы идем ужинать. Еще много вопросов обсудить надо. Так почему бы не сделать это в более приятной обстановке?
И, как только Гадина уехала, он тоже не стал задерживаться в офисе и отправился в рыбкинское кафе, которое арендовал на весь вечер.
— И для кого это мы так расстарались? — не удержался Дима. — Неужели для Жанны Андреевны?
— Обычная деловая встреча. Ничего личного, — заверил его Вадим, по лицу которого, однако, было отлично видно: о делах он сейчас думает в последнюю очередь.
А вот у Анны утро явно не задалось. До сих пор у них с Константином все было прекрасно — настоящий медовый месяц. Однако вчера, после развода с Виктором, она немного задержалась, и последствия не заставили себя ждать: Устинов как-то слишком болезненно это воспринял. Как Анна ни старалась, вернуть ему хорошее настроение ей не удалось. Рассудив, что утро вечера мудренее, она просто прекратила бесполезные уговоры. Но и утром ничего не изменилось к лучшему: Константин сидел за столом и что-то писал, не обращая на нее никакого внимания.
— Костя, — сказала Анна, подойдя к нему и погладив по плечу. — Ну посмотри на меня. Что ты, как маленький, а? Я раньше писателей только по книгам знала. Лично пообщаться не доводилось. Скажи, вы все такие угрюмые и злопамятные?
— Оставь, — раздраженно отозвался он. — Видишь, я работаю? Извини, но мне сейчас не до тебя.
— Костя, — не сдавалась Анна, — у тебя такой профиль. Такой… героический. А лоб! Прямо семь пядей. Нет, восемь.
— Ты правда не понимаешь? Вот скажи, ты действительно не понимаешь?! Я работаю. Ты мешаешь. Это трудно понять?
— Тебе очень подходит твое имя. Константин — «постоянный». Это просто отличное качество. Но не всегда, — заметила женщина. — Слушай, а ты не мог бы хоть иногда, ну хотя бы только сейчас, чуть-чуть измениться? Костя, милый, ну хватит, а? Ну подулся немного, покапризничал. А теперь прояви широту натуры.
Устинов в ответ даже головы не поднял.
— А я тебе этого не прощу. И в наказание приглашу в ресторан. И смою свою вину бутылкой хорошего вина. Хотя в чем я так уж виновата — не понимаю.
— Спасибо, — снизошла до нее надежда русской литературы. — Но у меня сегодня встреча важная. За городом. Кстати, имей в виду — вернусь поздно.
— Да? — огорченно переспросила Анна. — Жаль, конечно… ну ладно, буду поддерживать огонь в очаге. До возвращения вождя племени. — Она пыталась шутить, но уже еле сдерживала подступившие к горлу слезы.
Донельзя расстроенная размолвкой с любимым мужчиной, Лини пришла в офис и попробовала отвлечься, совершай трудовые подвиги, — отличное лекарство от депрессии и разочарований в жизни! И тут появился бывший муж. У которого, разумеется, имелся собственный шкурный интерес в том, чтобы столь любезно подвезти сестру на работу.
— Витя? — удивилась Анна.
— Он самый. Не ожидала?
— Честно говоря, нет…
— А я чисто случайно. Галю к Вадику привез, — объяснил Виктор, положив перед ней букет тюльпанов. — Вот… заодно и к тебе зашел.
— Ой, Витя, спасибо, — просияла Анна, которую столь галантный жест, неважно, в чьем исполнении, заставил немедленно оттаять, — И это тоже чисто случайно? Здравствуй.
— Здравствуй… Чего-то я растерялся. Ну, как ты тут?
— Да как… Лучше всех. Нормально все, — вздохнула Анна, снова погрустнев.
— Мне-то врать нс надо, — проворчал Виктор. — Я, конечно, теперь человек посторонний, но свою бывшую жену все-таки немножко знаю. Он тебя обидел?
— Да что ты, Вить? — Анна горячо принялась защищать Устинова. — Как он может обидеть? Такой тонкий человек, деликатный. Да и какие могут быть обиды? Из-за чего? Мы, в основном, о литературе говорим, так что…
— Вот гаденыш, — Рыбкин не поверил ей: заплаканные глаза бывшей жены говорили красноречивее слов, и о прямо противоположном.
— Знаешь, Вить, а мне так вчерашний вечер понравился. — Анна попыталась сменить тему. — Так хорошо поговорили. Я прямо лет на двадцать моложе себя почувствовала…
— Ань, — прервал ее Рыбкин, — знаешь, в нашей прошлой жизни было столько вранья… А теперь я врать не хочу. Ты вот думаешь, я чего Галку сюда повез? Думаешь, мне оно надо? Как бы не так. Это я специально, чтоб тебя увидеть. Не так-то просто привыкнуть, что мы… каждый сам по себе.
Анна не нашлась что ответить, только молча стояла, прижимая к груди подаренные им цветы. Ее любимые… Надо же, он все помнит…
— Ладно, ухожу. Работай, мешать не буду, — произнес Виктор, — Ань… если я как-нибудь к Горину заеду… по делам… я к тебе загляну?
— Конечно, — удивленно отозвалась Анна, словно не понимая, с каких это пор ему требуется ее согласие.
Надя с бабушкой вышли из зоопарка, и девочка никак не могла успокоиться — она впервые там побывала.
— Ба, — спрашивала она, — а у слоненка только мама есть или папа тоже?
— Мама и папа, — улыбнулась Вера Кирилловна.
— А у меня только мама, — погрустнев, протянула девочка. — Надо, чтобы она поженилась, тогда будет папа.
— Может, мама скоро выйдет замуж, — предположила Вера.
— Пусть выходит, — легко согласилась Надя. — Только не за Игоря.
— Чем же он тебе так не понравился? — Вера Кирилловна отказывалась понимать, почему Игорь вызывает у Нади такую активную неприязнь. Конечно, девочка она упрямая и характер у нее непростой, но не настолько же! Пожалуй, ни один другой человек не приводит ее в такое раздражение самим фактом своего существования, как Игорь. Надо, в конце концов, разобраться, в чем дело. Неужели просто детская ревность, принявшая почти болезненные масштабы?
— Он притворяется, что веселый и добрый, — объяснила Надя.
— С чего ты взяла? — Вера Кирилловна полагала, что возраст, опыт и интуиция позволяют ей достаточно объективно судить о людях, и у Игоря она не заметила никаких недостатков. Умен, красив, галантен, терпелив. А как он ухаживает за Танечкой — душа радуется! После всего, чего Таня натерпелась, ей нужен именно такой мужчина, к этому выводу Вера Кирилловна склонялась все больше и больше.
— А ты сама не видишь? Нет, папу лучше такого, как Сергей, — не сдавалась Надя, не умея по-другому объяснить свою активную нелюбовь к новому мужчине, появившемуся в маминой жизни. — Ба, — расстроенно спросила она, — а мне теперь Игоря надо папой называть? — Похоже, Надя поняла, что против воли двух взрослых людей она бессильна, и ей придется смириться с ситуацией.
— Что значит — «надо»? — переспросила Вера Кирилловна. — Если захочешь — будешь называть папой, если нет…
— Чего-то я не очень хочу, — вздохнула девочка.
— Это сейчас так, Надюша. А вот заживете вы вместе, будете больше видеться, разговаривать ты к нему привыкнешь. Ты увидишь, как Игорь твою маму любит, а она.™*- Вера Кирилловна остановилась, прерывисто дыша: пешая прогулка изрядно утомила пожилую женщину, а тут еще все эти тяжелые разговоры… Вот поди объясни маленькому ребенку, что нельзя вставать на пути материнского счастья, тем более в угоду собственным капризам!
— Бабуль, ты что? — Надя сразу заметила, что ей нехорошо.
— Ничего, просто отдышаться надо. Не поспеваю я за тобой, больно ты быстрая, — Вера через силу заставила себя улыбнуться.
— А скоро мы в кафе придем?
— Да пришли уже. Сейчас попросим дядю Витю дать нам самого вкусного мороженого и маме позвоним. Она к нам придет… Ой, Надюшка, а кафе-то не работает, — растерянно произнесла Вера, увидев табличку, висящую на дверях: «Спецобслуживание».
— Тогда давай сами к маме пойдем, — мгновенно сориентировалась Надя, в глубине души рассчитывая застать там не только маму, но и своего друга Сережу, по которому успела изрядно соскучиться.