— Может, тебе пойти отлежаться?… После таких потрясений, — предложила Таня.
— Да я бы отлежался… но времени нет — боюсь опоздать. В общем, если можешь, выслушай, а потом — как решишь, так и будет… Я чуть не ударил тебя — это было подло, мерзко… называй как угодно — все будет мало… Но ты же знаешь, почему так случилось! — отчаянно продолжал он. — Ты же знаешь, я люблю… и всегда любил только тебя. А тут мне вдруг показалось, что я теряю тебя навсегда.
— Ну-ну, что за фантазии? Я пока умирать не собираюсь, — заметила Таня.
— А я испугался, что умру. Вот ты выйдешь за… этого, и моя жизнь кончится. И уж на этот раз — на самом деле.
— Спасибо, — Таня встала, — я очень тронута тем, что ты сказал. Но я не очень понимаю…
— Пожалуйста, не выходи за него.
— Прости, ты немного опоздал: сегодня мы с Игорем подали заявление в загс. Так что через несколько дней… Как говорится, пока смерть не разлучит нас. Ну или какая-нибудь другая малоприятная неожиданность. Еще вопросы? — Она приподняла брови.
— Но ведь он не любит тебя, использует просто!
— Для чего? — поинтересовалась Разбежкина.
— Не знаю, но перед тем, как я ему врезал, он сказал, что, даже если я прав, он все равно своего добьется.
— Да, — протянула Таня, — это, конечно, можно как явку с повинной рассматривать. Слушай, Сереж, ты сам-то веришь в то, что говоришь? Ну подумай: я что, выгодная невеста? Ни кола ни двора, зато с ребенком.
— Не веришь, — потерянно проговорил Никифоров. — Доказать я тебе ничего, конечно, не могу, но я чувствую, понимаешь? Гнилой он, мутный…
— Хватит, — раздраженно произнесла Таня. — С чего я должна слушать, как ты поливаешь моего будущего мужа?
— Ты делаешь ошибку…
— Это ты — моя ошибка. Слава Богу, жизнь ее исправила. А Игорь — чуткий, ответственный, верный, благородный…
— Хорошо, — обреченно согласился Сергей. — Ты, наверное, права. Я плохой, но я тебя люблю. А он — хороший, но не любит. Он тебя обманывает.
— Господи, — воскликнула Таня, — зачем я все это слушаю? Меня дома ждут, мы отпраздновать собирались, — она начала складывать вещи в сумочку. — У тебя своя жизнь, у меня — своя. Пойми ты это, наконец. — И она поспешно направилась к выходу.
— Таня, подожди! — крикнул Сергей, устремляясь за ней.
Он догнал Таню на парковке. Она стояла и смотрела на свою машину, словно раздумывая, что с этой необъезженной лошадкой теперь делать.
— Это твоя? — удивился Сергей.
— Да, — кивнула Таня и достала из сумочки ключи от машины. Сняв сигнализацию, села на водительское сиденье.
— Я не знал, что ты водишь.
— Ты многого обо мне не знал. И я о тебе многого не знала. Давай все так и оставим. — Она вставила ключи в зажигание.
— Нс злись, у меня чисто практический вопрос. Ты давно за рулем? Я правильно понимаю, что по Москве ты точно сама не ездила?
— И что? — с вызовом спросила Таня.
— Опасно без опыта…
— Аты не переживай! Как-нибудь доеду. Потихонечку-полегонечку…
— Подожди, Тань. Лучше не рисковать. Хочешь, я тебя отвезу? С твоей машиной здесь ничего не случится, — уговаривал Никифоров. — Или давай я за руль сяду. Довезу тебя, а потом вернусь за своей.
— А по дороге ты мне будешь объяснять, какой Игорь подонок, — резонно предположила Разбежкина. — А он меня ждет дома.
— Я обещаю молчать как рыба! Если боишься, что я стану к тебе приставать прямо в машине, я могу написать расписку. Я, такой-то такой-то, год рождения, паспортные данные, женат, детей нет, обязуюсь доставить в целости и сохранности, руками не трогать и…
— Я тебя не боюсь, — отмахнулась Таня.
— Уже хорошо. Постараюсь оправдать доверие…
— Я тебя не боюсь, но я не сказала, что доверяю тебе. И знаешь что? С твоей помощью я очень хорошо поняла, что надеяться можно только на себя. — Она захлопнула дверцу, завела машину и не слишком уверенно начала выезжать с парковки.
— Черт! Вот упрямая! — раздосадован но воскликнул Сергей, бросился к своей машине, быстро завелся и догнал Таню.
Теперь он ехал прямо за ней — для страховки. А мужчина в автомобиле, стоявшем неподалеку, достал телефон и отдал какое-то короткое распоряжение своему невидимому собеседнику.
У Сергея тоже зазвонил мобильный. Продолжая смотреть на Танину машину, Никифоров ответил:
— Миш, мне сейчас некогда.
— Cepera, это срочно! Тут… — начал брат.
— Я за рулем. Минут через пятнадцать доеду до места и тебе перезвоню. Идет? Ты меня слышишь? — Тут он заметил, что с Таниной машиной явно что-то не так. — Мишка, потом.
— Сереж, это важно! Дело в том, что Надя… она твоя дочь! — крикнул Михаил в трубку, но в этот момент Сергей бросил телефон под сиденье: он понял, что Таня не может остановиться.
Выровняв свою машину так, что теперь она шла бок о бок с Таниной, Сергей крикнул:
— Прижимайся вправо. Ручник, ручник дерни! А, ч-черт, — Никифоров обогнал «мазду» и попытался затормозить ее бампером, не замечая, что прямо перед ним останавливается грузовик. — Таня, держись! Все хорошо…
«Мазда» замедлила ход, но последнее, что запомнил Сергей, был удар его машины о грузовик и отчаянный Танин вопль:
— Сережа!..
5
— И что, сильно разбилась?! — ахнула Анна, которой Катя, позвонив, рассказала об аварии, в которую попали Таня и Сергей.
— Я сейчас еду в больницу, папа с бабушкой уже там! Мам, а вдруг она… — испуганно начала Катя.
— Никаких вдруг, даже думать так не смей! — оборвала ее мать, — А с кем Надюшка?
— С ней Галя осталась. Бабушка говорит, что она весь вечер себя так вела, как будто чувствовала…
— Катя, ну что ты заладила? Ладно, надо ехать скорее, на месте все узнаем, — отозвалась Анна, — Ты только за руль не садись, такси возьми.
— Хорошо, — пообещала девушка.
— Значит, встретимся прямо в больнице, — Анна, положив трубку, повернулась к Константину, который вопросительно смотрел на нее, оторвавшись от своих бумаг: — Таня попала в аварию, наши сейчас в больнице, — Она тяжело опустилась на стул, — Фу, меня прямо в жар бросило. Вот так, кажется, беда только к другим приходит, и вдруг — на тебе… Что-то я ничего не соображу, надо что брать с собой или нет? Ты поедешь?
— Извини, я и так зашиваюсь, — безразлично отозвался Устинов, — Мне кажется, и тебе там делать нечего. Ты ведь им, прости за прямоту, больше не родня.
С недавних пор он все чаще неприятно удивлял Анну. То своими непонятными обидами по каким-то пустякам, то истериками из-за не самых лестных отзывов в прессе на свою книгу — складывалось впечатление, что Константин вообще не умеет спокойно и с достоинством воспринимать поражение, а теперь еще и такое явное безразличие к судьбе людей, пусть и не родных по крови, но которых он очень давно и хорошо знал! Конечно, узнав о случившемся с Таней, Анна не могла сейчас думать о размолвках с любимым человеком, но слова Устинова запали ей в душу, больно царапнув по сердцу и оставив отвратительный осадок.
Тамара, Дима и Михаил сидели в коридоре больницы, в которую доставили Таню и Сергея, с тревогой ожидая приговора врачей. Виктор отправился выяснять ситуацию и вскоре вернулся к остальным.
— Ну что, узнал? — спросила Тамара.
— Да тут никто ничего не знает, — с досадой отмахнулся Рыбкин, — Говорят: подождите. Гоняют по кругу: поди туда, не знаю куда, спроси того, не знаю кого…
— Главное, Вера только уехала, и тут такое. С другой стороны, хорошо, что уехала, с ее-то сердцем такие новости, — вздохнула Тамара Кирилловна, поднимаясь. — Ну, я из них сейчас душу выну. — Она не успела сделать и нескольких шагов, как едва не наткнулась на Таню. — Танечка! — облегченно воскликнула Тамара, обнимая ее.
— Жива, сестренка? Как ты? — обеспокоенно спросил Виктор. — Что врачи говорят?
— Говорят, жива-здорова, здоровее не бывает, — ответила Таня, но было заметно, что она все еще в шоке после случившегося. — Видите, ни царапинки. Меня уже на каких-то аппаратах проверили, сказали, что могу ехать домой. А что с Сережей? Вы что-нибудь знаете? — Она с тревогой перевела взгляд с Тамары на Виктора, потом на Мишу, — Миша, что с ним?
— Ничего хорошего, — глухо произнес младший Никифоров, — Говорят, состояние тяжелое, в сознание не приходил.
Таня, услышав это, едва не расплакалась.
— Так чего было-то, расскажи? — не выдержал «тактичный» Дима. — Тань, как тебя угораздило?
— Да я толком и не поняла. Все так быстро произошло… — растерянно начала Таня, — Ехала с работы на своей машине…
— У тебя машина? — вытаращил глаза Дима.
— Ну да, мне Игорь подарил.
— Везет же некоторым! — абсолютно не в тему ляпнул Дима.
— Ну, — продолжала Таня, — само собой, немножко страшно было. Я до этого-то по Москве за рулем не ездила. А Сережа, видно, решил меня проводить на своей машине. Он меня отговаривал ехать… Вот и проводил… Сначала все было нормально, а потом… Жму на тормоз, а его нет!
— Как это? — не понял Виктор, который водил машину много лет, но подобного припомнить не мог, — А куда же он делся? Машина-то новая? Обкатку не прошла, может, поэтому…
— Не знаю… Скорость большая, дорога вниз, я растерялась. Тут, вижу, Сергей меня догнал, что-то кричит, рукой показывает. А я от страха ничего не понимаю. Тогда он меня обходит слева — и начинает прижимать к бортику. Я по этому бортику так прошлась правой стороной — господи, этот скрежет до конца жизни не забуду… Он меня потом обогнал, бампером затормозил, так что у меня уже скорость была небольшая… А вот Сережа… въехал в грузовик. Это был такой удар… а он не пристегнутый ехал… Так что Сережа меня спас… А потом… все как в тумане. Помню, «скорая» приехала… Долго не могли открыть дверь, заклинило. Вокруг стекла, кровь… Положили на носилки, увезли… Он был без сознания…
Миша, не выдержав душераздирающего описания этих подробностей, вскочил и отошел в сторону. Таня бросилась за ним, успокаивающе положила руку на его поникшее плечо.