Но она не успела ничего сказать ему, потому что из палаты Сергея выбежали двое врачей и медсестра.
— Реаниматолога вызвали? — поспешно спросил один из врачей.
— Я здесь. Это который после лобового? — Медики снова бросились в палату.
Таня и Миша в ужасе переглянулись, поняв, что случилось самое страшное.
— Господи, — прошептала Тамара, — горе-то какое… И за что Танюшке такое?
Медсестра буквально силой вытолкнула из палаты Татьяну Баринову:
— И не входите, пока я не разрешу, не мешайте работать! А то мы же потом виноваты будем!
— Я — его жена! — в отчаянии кричала Татьяна.
— Вот-вот, если и дальше хочешь называться женой, а не вдовой, — под ногами не путайся! — отрезала медсестра.
— Тань, что там? — бросилась к Бариновой Таня.
— Не знаю… Он очнулся, увидел меня… Сказал: «Танечка…» Я так обрадовалась… А потом вдруг дернулся, глаза закрыл… И сразу — этот ужасный писк! И прямая линия на мониторе… Он не умрет?!
Сквозь стеклянную дверь палаты было видно, как Сергею проводят дефибрилляцию сердца.
— Разряд! — приказал врач. — Заряжаю на триста!.. Разряд!
Приборы по-прежнему показывали прямую линию. Миша закрыл глаза, Баринова глухо, безутешно разрыдалась. Наконец, показания на мониторе изменились…
— Доктор, он выживет? — спросил Миша у одного из врачей спустя показавшееся бесконечно долгим время, когда медики начали выходить из палаты Сергея.
— Я прогнозами не занимаюсь, — бросил тот. — Сердце мы завели, дальше будет видно. Удар был очень сильный. Но будем надеяться, что ваш брат окажется еще сильнее. Ничего более определенного пока сказать не могу. Идите домой, отдыхайте, сейчас вы ему ничем не поможете. Если что, вам позвонят. У нас в отделении только о нем и говорят. Спасал-то он вас? — обратился врач к Бариновой.
— Меня, доктор, — вместо нее тихо ответила Таня.
— Что ж, поздравляю, вам крупно повезло: не каждый день встретишь человека, готового так рисковать ради другого. Считайте, он подарил вам новую жизнь.
— Странно видеть его таким, да? — через несколько минут спросила Баринова у Тани: обе женщины неподвижно замерли возле стеклянных дверей, не сводя глаз с Сергея, — Ну, и чего ты так на него уставилась? Думаешь, сейчас почувствует — и откроет глаза? И сразу закричит: «Где моя любимая Танечка Разбежкина? Жить без нее не могу… и не хочу».
— Таня, не надо так. Разве сейчас это важно?
— Для меня важно! — ненавидяще взглянула на нее Баринова, — Сколько раз тебя просили: оставь Сережу в покое, у него своя семья!
— Тань, человек между жизнью и смертью висит…
— О том и речь. А что, если он не выживет?! А сколько таких случаев, когда человек превращается в самый обыкновенный овощ? Дышит через трубочку, кормится через трубочку…
— Таня, я понимаю, что у тебя сейчас на душе, и я тебе сочувствую…
— Сочувствует она… — процедила Баринова. — Да если бы не ты, всего этого не было бы, и у нас с Сережей все было бы хорошо!
— А у вас все еще будет хорошо, вот увидишь.
— Все будет просто расчудесно. А ты вот туда посмотри! Слушай, очень тебя прошу: уйди отсюда. Все хорошее, что ты могла для меня сделать, ты уже сделала, можешь уходить с чистой совестью.
— Успокойся, — тихо ответила Таня, — я уйду.
Катя привезла Мишу домой и теперь, как могла, пыталась его успокоить:
— Да что ты заладил, как попугай: «Я виноват, я виноват»? < ‘ чего ты это взял? — отказывалась понимать девушка.
— Да если б не эта моя дурацкая борьба за правду, Сережка сейчас… — У Миши перехватило горло.
— Кто ж знал, что Сергей в это время был за рулем, да еще — в такой ситуации? Знаешь, честно говоря, меня твой брат, если можно так сказать, «приятно разочаровал»: так подставиться, чтобы спасти другого… — Девушка восхищенно покачала головой.
— Какого «другого»? Он свою Таню спасал! — отозвался Миша, — А ведь я так и не знаю, услышал он меня или нет. Л если он умрет и так и не узнает про Надю?
— Типун тебе на язык! — возмутилась Катя. — А что такое особенное Сергей должен знать про Надю? — спросила она затем.
Мише пришлось рассказать ей все с самого начала. Про письмо, про свой звонок брату…
— Я ему только и успел сказать, что Надюшка — его дочь, а слышал он или нет — не знаю, — убито закончил младший Никифоров.
— Ну, дела, — протянула Катя, — Выходит, если б Сергей тогда не порвал письмо — история развивалась бы по-другому?
— Ну, про историю — не знаю, но для всех нас уж точно кое-что изменилось бы. И уж Сережка точно не лежал бы сейчас в таком виде, — мрачно проговорил Миша, — Нет, это надо же быть таким идиотом: не мог сказать ему через полчаса?! Представляешь, почти пять лет он ничего не знал, а тут мне вдруг приспичило.
— Ты прости меня, но это какая-то женская логика, — не согласилась Катя. — Ну объясни мне, какая связь: если бы ты Сергею не позвонил, у Тани тормоза не отказали бы?
— Вот это и есть женская логика, — проворчал Михаил, — Если бы не позвонил Сергею, он бы не отвлекся от дороги… и заметил этот грузовик.
— Совсем-то с ума не сходи, — раздраженно бросила Катя, — Ты как себе это представляешь? Сергей узнал, что Надя его дочь, и подумал: надо спасти Татьяну, мать моего ребенка?
Да ему и думать не надо было. Сам же говорил, он ее спасал, потому что любит. Помнишь такое слово? Иногда мне кажется, что твоя психология тебя придавила: все тебе надо разложить по полочкам, расписать по карточкам. А ты живи не по книжкам, а так, как живется, — посоветовала она. — Вот я так живу: хочется мне, к примеру, кого-нибудь поцеловать — я так и делаю, — и она прильнула к Мишиным губам.
Рыбкины отвезли Таню в ее квартиру и вернулись домой.
— А я вам говорю, с новыми машинами такое тоже случается, — продолжал Виктор начатый по дороге разговор.
— Даже с такими тачками, как у Тани? — удивился Дима.
— А что ж они, не из железа сделаны? Обкатку не прошла? Не прошла. Вот тебе и все объяснение: может, там эта, электроника сбой дала — и гуляй, Вася. Да и Танька за рулем без году неделя. Этому Игорю надо бы голову открутить — я бы ее за руль не пустил, пока сам бы не убедился, что можно. Инструктора надо было опытного к ней приставить… Хотя баба за рулем…
— А я жду, жду, нет никого, ну и легла спать, — из комнаты, разбуженная зажегшимся в прихожей светом и возбужденными голосами, выглянула Нина, — Вы откуда? И кто это за «баба за рулем»?
— Так ты ж ничего не знаешь! — воскликнул Виктор. — Танька-то наша в аварию попала! Да не боись: у нее ни царапины, — поспешил он успокоить Нину, на лице которой отразился неописуемый ужас.
— У Таниной машины вдруг тормоза отказали, — объяснила Тамара Кирилловна, — а Сергей свою машину подставил, чтобы Танюшку остановить. Ну и въехал в грузовик.
— Жив? — с трудом заставила себя Нина задать этот вопрос.
— Да жив, жив, — вздохнула Тамара, — хотя пока не очень понятно… Ясное дело, что плохо, но вот насколько? Нин, ты чего? Может, все обойдется, да и Танюшка жива-здорова. Да что с тобой?
Нина с потемневшим лицом опустилась на стул й сжала кулаки:
— Значит, тормоза отказали?…
В тревожном ожидании новых вестей из больницы Игорь и Галя в Таниной квартире пили чай. Надя, несмотря на очень позднее время, не могла заснуть и все еще играла в своем домике.
— А у меня печеньки кончились, — высунулась она из окошка.
— Но только, чур, делить по-честному, чтоб всем досталось, мишутку не забудь, — протянула ей Галя блюдечко с печеньем, — Спасибо, что ты остался, — обратилась она к Игорю, — я сама трясусь, Надюшка бы со мной не успокоилась.
— Вот ребенок! — улыбнулся Гонсалес, — Она меня иногда просто поражает. Ну, конечно, не так сильно, как ее мама. У Танюшки, как говорят военные, «поражающие факторы» — просто убойные. Когда я ее первый раз увидел, меня сразу контузило — так до сих пор и не проходит. Я иногда думаю: а если бы мы разминулись по жизни? Вот так бы прожил, а Танюшку не встретил…
Тут открылась входная дверь — пришла донельзя измотанная Таня, которую Рыбкиным с трудом удалось уговорить уехать из больницы. Надя тут же бросилась к ней, а Игорь обнял их обеих.
— Представляешь, не могу уложить — и все, — вздохнула Галя, — Уже все книжки перечитали, Игорь все, что знал, ей рассказал…
— Спасибо, — благодарно улыбнулась Таня, — Ну, все, Надюшка, я уже дома и никуда не денусь, пойдем спать. — И она отправилась укладывать девочку.
— Если эти уроды продали нам бракованную машину — они пожалеют, что занялись автомобильным бизнесом. Я их разорю, по судам затаскаю, — снова обратился Игорь к Галине. — Хотя, надо признать, я и сам хорош! Разве можно было сажать Танюшку за руль с ее-то водительским опытом? Вернее, с его отсутствием? Где были мои мозги?!
— Фу, только-только уснула, — входя к ним в комнату, проговорила Таня.
— Пойду лягу рядышком с Надюшкой, — вздохнула Галя, — Боюсь, проснется: столько событий, она так переживает…
— Галь, спасибо, я тебе там постелила, — Таня взялась за телефон.
— Танюш, — спросил Игорь, — прости, пожалуйста, если не секрет, куда звонишь?
— Да уж какой секрет: хочу вызвать такси. Нужно съездить в больницу, узнать, как там Сергей.
— И зачем тебе? Или ты меня уже вычеркнула из своей жизни? — напряженно поинтересовался Гонсалес. — Не понимаю, о чем ты.
— Да в том-то и дело: ты так устала, что потеряла ощущение времени, — горячо заговорил Игорь, — Нежели ты думаешь, что я бы тебя не отвез в больницу, если бы это было разумно? Представь: ты приезжаешь посреди ночи, там все заперто. Если даже тебе откроют, думаешь, хоть что-то скажут? Танюша, будь реалистом: ведь первое, о чем тебя там спросят, — кем ты ему приходишься. И что ты ответишь? — Он осторожно забрал у нее телефон, — Утром поедем и все узнаем. Ты у меня такая добрая, такая сильная…
— Если б ты знал, как я устала быть сильной.
— Разве тебе Вера Кирилловна не говорила, что человеку всегда воздается по делам его? — продолжал Игорь, обнимая ее. — Вот Сергей спас тебя — так неужели ты хоть на секунду допускаешь, что он не выка