— Это с твоей точки зрения. А по-моему, Сергей на глазах в старика превращался: ничего не хочет, ничем не интересуется. И вообще, почему ты берешься решать за него?
— Потому что он мой муж!
— А ты не помнишь, случайно, письмо — кому? — проговорил Миша, — Семье или ему лично? Так что я, как только смогу, передам адресату. И вообще, допустим, я отдам тебе письмо. Но я-то все равно все знаю.
— Ты ему не скажешь, — уверенно заявила Татьяна, вскидывая сумку на плечо. — Я тебе этого не позволю. Понял?
— Понял. Но это не значит, что принял, — ответил Михаил, жестко и непримиримо глядя на нее.
— Посмотрим, — пообещала Баринова, удаляясь.
Михаил вошел в палату и сел возле постели брата, глядя сначала на мониторы, потом в неподвижное, белое как бумага, лицо Сергея.
— Врач говорит, что ты у нас крепкий мужик. Я тоже так считаю. Сереж, мы ведь не ошибаемся? Ты выдюжишь? Будем считать, молчание — знак согласия. Сережка, а ты немножко похудел, придется мне тебя откармливать. Но ничего, Катя поможет. Ты еще не знаешь эту ужасную женщину, от нее живым еще никто не уходил. Сказала, что откормит, — сразу сдавайся. А может, это и хорошо, что ты меня не слышишь. Могу сказать тебе все, что хочется. В общем, считай меня эгоистом, но ты уж, пожалуйста, не дури и постарайся оклематься побыстрей. Во-первых, ты мне очень нужен, и вообще, и в частности. Во-вторых, тут меня кое-кто достает со всякими глупостями… Мне без тебя плохо… И столько нужно тебе рассказать! Может, от этого вся твоя жизнь изменится… А значит, и моя тоже. Не с кем посоветоваться. Катя умная, добрая, но ты же понимаешь — женщина… Но это все ерунда, главное, что у тебя…
Его монолог прервало появление Тани и Нади.
— Миш, извини, мы на минутку, — тихо сказала Разбежкина, будто спрашивая у него разрешения войти.
— Конечно, конечно, проходите. Мне как раз выйти надо, позвонить, — Миша оставил их наедине с Сергеем.
— Сережа… — Таня осторожно коснулась руки Никифорова. — Это мы с Надюшей, пришли сказать тебе спасибо…
— Он не слышит? — шепотом спросила девочка, не решаясь выйти из-за спины матери и испуганно глядя" на неподвижного Сергея.
— Не знаю. А может, слышит? — дрогнувшим голосом произнесла Таня, проводя ладонью по его щеке.
— Я тоже скажу спасибо…
— Конечно, Надюш, — изо всех сил стараясь не плакать, ответила Таня, но слезы все равно сами собой текли по ее лицу, — как только Сережа проснется, ты ему все и скажешь.
— Я сейчас хочу. Он крепко спит? — Девочка наконец собралась с духом и приблизилась к кровати, расширенными глазами глядя на трубки и приборы.
— Очень крепко, — глотая слезы, сказала Таня.
— Ты хороший, я знаю, — Надя погладила Сергея по руке, точь-в-точь как до этого — ее мать, — Просыпайся скорее — я тебя жду.
Выходя из больницы, Таня объясняла дочери:
— Нет, Надюш, это не просто сон. Сережа заснул таким… ну, волшебным сном, он никого не слышит и не видит. Но скоро он обязательно проснется.
— А помнишь, как в сказке про Спящую красавицу? Приехал принц, поцеловал ее — раз! — и она проснулась, — произнесла девочка, — Я хочу, чтобы Сережа проснулся. Я бы за это… все свои игрушки отдала! Даже свой домик! — пожертвовала она самым большим своим сокровищем.
— Такси вызывали? — обратился к ним Игорь, уже поджидавший Разбежкиных возле больницы. — И почему вы меня не дождались? Я бы вас сюда отвез.
— Прости, как-то глупо получилось, — Тане было страшно неловко, она даже не осмеливалась поднять на Гонсалеса глаза.
— А я выхожу из магазина, весь увешанный покупками, — что такое? Здесь же только что были маленькая девочка со своей мамой! Неужели потерялись? — повернулся Игорь к Наде.
— Понимаешь, мы не собирались, все вышло как-то само собой, — попыталась оправдаться Таня.
— Понимаю: минутный порыв, — кивнул Гонсалес. — Только не забывай, что я тоже беспокоюсь. Позвони в другой раз, хорошо?
— Мы с Надей даем честное слово, что больше такого никогда не случится — и мы всегда будем предупреждать, куда и зачем поехали. Да, Надюшка?
Девочка кивнула с самым серьезным видом и тут же забралась на заднее сиденье.
— Я хочу есть! — объявила она.
— Ах, так? — улыбнулся Игорь. — Тогда немедленно едем в какое-нибудь место, где можно съесть что-то особенно вкусное. Так, ремни пристегнуты — можно идти на взлет. Кстати, надо купить для Нади детское кресло.
Решительная натура Нины Перепелкиной не допускала бездействия. Нина и без того зашла уже довольно далеко в своей борьбе за справедливость, но звонков Баринову ей показалось мало. Как же действовать дальше, если не знаешь все до конца?! Поэтому, хотя подобный шаг требовал от нее всего возможного мужества, Нина отправилась в отделение милиции, где принялась требовать встречи со следователем, который ведет дело об аварии.
— Послушайте, — устало втолковывал ей лейтенант, очевидно, дежурный, — вы зря теряете время, да и мое тратите понапрасну. Я вам уже все объяснил: следователь, который занимается вашей аварией, на выезде. Его здесь нет, — медленно и раздельно повторил он, как для умственно отсталой.
— Это я поняла, — кивнула Нина, — но мне очень нужно именно сегодня с ним поговорить. Можно, я здесь подожду?
— Вот настырная… Здесь посторонним находиться нежелательно. И потом, неизвестно, может, следователь там до утра пробудет…
— А может, я могу его там найти? — предложила Нина альтернативный вариант, — Поеду туда, ну, на этот самый «выезд»… Вы мне только адрес скажите…
— Какой адрес? Он к экспертам поехал, как раз по вашей аварии!
— Тогда тем более я остаюсь и буду ждать, хоть до завтра, — отрезала Нина.
— И охота вам тут париться? Между прочим, у нас бывает, что следователь сразу вызов на другое дело получает. Так что он может сегодня вообще не прийти, — спустя еще полчаса попытался уговорить ее лейтенант.
— Мне торопиться некуда: на работе дел сегодня нет, муж дома не ждет. И вообще, по-моему, мы с вами хорошо сидим.
— Привет. Как дела? — В отделение вошел высокий мужчина в штатском.
— Тихо пока, — пожал плечами лейтенант, — А тебя тут гражданка дожидается, уже который час.
— Здравствуйте. — Нина поняла, что это и есть тот самый следователь, который ей так нужен. — Я по поводу вчерашней аварии. Что показала экспертиза?
— Вы кто такая? — спросил мужчина, оглядывая ее.
— Человек. Я жду вас здесь уже два часа. И никуда не уйду, пока вы мне не скажете. Я должна знать. Учтите, Татьяна Разбежкина мне больше, чем сестра. Вы мне только намекните, миленький, — почти заискивающе заговорила она, — машина сама сломалась — или…
— Или, — коротко и исчерпывающе бросил следователь.
Больше Нина никаких вопросов не задавала. Это было все, что ей требовалось узнать.
Поспешно вернувшись в офис и усевшись на свое рабочее место, — к счастью, Жанна отсутствовала, — Перепелкина набрала телефонный номер:
— Алло! Это я. Надо встретиться и поговорить, — быстро произнесла она.
Олег Эдуардович, расставшись с Жанной и получив от нее довольно любопытную информацию, вернулся домой и заперся в своем кабинете. Ему необходимо было сделать еще один звонок.
— Это нужно сделать срочно, — требовательно говорил он в трубку, — Информация мне нужна к вечеру. И не втирай мне, что это трудно или невозможно. Я же знаю, у тебя везде свои люди. Короче, меня интересует, где эта Перепелкина сидела — и с кем. Статья, срок, где была после зоны. А также ее родственники, друзья, где живет… И так далее, ну, что я тебя, учить должен?
— Понятно, — ответили ему, — Постараюсь.
— Что значит «постараюсь»? — нахмурился Баринов. — Мне не процесс, а результат нужен. Ты мне одолжение не делай, не забывай, за тобой должок! Предыдущее задание провалил? Смотри, на этот раз не облажайся. Знаешь, когда большой корабль тонет, такая воронка образуется, что в нее затягивает и катера, и спасательные шлюпки. Так под воду и уходят с концами.
— Это вы к чему? Я что-то не понял.
— А что тут понимать? Просто запомни, «Олег Баринов» — очень большой корабль, и если вдруг он начнет пузыри пускать — никому мало не покажется! — И, с сознанием выполненного долга, Олег Эдуардович принялся с удовольствием пить чай.
Приехав домой, Таня уложила Надю спать и подошла к Игорю.
— Хочешь чаю? — предложила она.
— Я хочу, чтобы ты присела.
— Сейчас, — Таня начала собирать раскиданные повсюду Надины игрушки, рисунки, кубики, фломастеры, — Все же ты слишком балуешь Надю: разве можно столько подарков за один день? Нельзя всем ее желаниям потакать.
— Отчего же нельзя? Если детей не баловать, из них никогда не вырастут настоящие разбойники, — Игорь встал и обнял ее.
— Вот уж такого будущего я для своей дочери не планировала, — с улыбкой заметила Таня.
— Наша девочка никогда ни в чем не будет нуждаться. И вообще, давай сделаем нашу семью самой счастливой. Я этого больше всего хочу. Разве это так трудно? — Он принялся целовать Таню.
— Если б ты знал, как я этого хочу, — вздохнула она, но, когда Игорь начал осторожно подталкивать ее в сторону дивана, вывернулась и отстранила его: — Прости, я сегодня очень устала, никаких сил не осталось.
— Это я виноват, — неохотно отпуская ее, произнес Игорь. — Не надо было таскать вас целый день по городу. Честно говоря, я сам еле на ногах стою. Но у нас ведь будет завтра, правда, Танюш? Утром позвоню. Не провожай.
Она услышала, как хлопнула входная дверь, закрываясь за ним. Господи, устало подумала Таня, ну почему все в жизни так сложно? Вот с ней рядом волей самой судьбы оказался удивительный человек — добрый, исключительно терпеливый, способный понять и принять ее в любом душевном состоянии, даже когда она сама-то себя не до конца понимает и не может определиться, чего хочет на самом деле. Игорь никогда — вообще никогда! — не злится, не раздражается, он даже Надю сумел покорить своим бесконечным терпением и всепрощающей любовью. А она все равно думает о другом! Ну разве так можно? Вот бы он сейчас вернулся! Она бы постаралась все исправить, сказала бы ему, какой он замечательный, они бы провели вместе прекрасную ночь… Ох, дура, дура… Она нерешительно подняла трубку телефона. Может быть, Игорь еще не успел отъехать слишком далеко?