— Главное, я понять не могу: почему он сбежал от меня именно сейчас… именно сейчас, когда все стало так хорошо, — причитала Баринова. — Только мы размечтались, как начнем все заново… Он сам говорил, что мы уедем, как ребенка нашего ждать будем…
— Так все и будет, — услышала она веселый голос мужа и, вскочив, бросилась к нему, буквально повисла на шее…
— Сереженька, родной, я уж собиралась больницы обзванивать! Как ты мог так поступить? Что случилось? Почему ты сбежал из палаты? Почему ты меня не дождался? И даже записки не оставил… Как ты себя чувствуешь?
— Да нормально, что мне сделается? — освобождаясь от ее объятий, проговорил Никифоров. — Столько вопросов сразу…
— Я уж не знала, что и думать. Слушай, — опомнилась Татьяна, — а где же ты все это время был?
Ни Сергей, ни его супруга не слышали звонка в дверь и того, как Туся пошла открывать. Поэтому появление Тани Разбежки ной их обоих немало удивило — она будто из воздуха материализовалась на пороге бариновской гостиной. Но, во всяком случае, избавила Никифорова от необходимости отвечать на вопросы жены.
— Бог мой, какая неожиданность. Сереж, я думала, мы с тобой уже все решили. Или я ошибаюсь? — первой опомнилась Баринова, неприязненно разглядывая гостью.
— Успокойся. Татьяна Петровна нам сейчас объяснит, зачем она пришла, — ледяным тоном произнес Никифоров.
— Я пришла поговорить о Наде. Это не займет много времени. Я просто хотела тебе кое-что показать, — обращаясь исключительно к Сергею, Таня достала свидетельство о рождении и протянула ему. — Вот, посмотри и убедись. Надо было это сразу сделать, как только ты узнал о том дурацком письме. Но мне казалось, моих слов достаточно…
— Я же тебе говорила… — начала Баринова, из-за плеча мужа прочитав документ.
— Зачем ты это принесла? — спросил Сергей у Тани.
— Как зачем? Чтобы тебя успокоить. Чтобы ты увидел официальный документ и убедился: Надя — не твоя дочь.
— А это что, не документ?! — Никифоров выхватил из кармана Танино письмо. — Написано твоей собственной рукой!
— Это была всего лишь месть, — она поспешно выхватила у него из рук смятые листочки. — Просто глупая, мелкая месть за то, что ты мне изменил. Извини, мне очень жаль. Мне тогда было плохо — хотелось, чтобы и тебе жизнь медом не казалась! Да, тогда мне хотелось, чтобы ты мучился, думал, что где-то живет твой ребенок, искал его… и меня. Глупо, конечно… и моя месть сильно… слишком сильно запоздала.
— Но от этого слабей не стала. Наоборот, с годами набрала крепость, — с горечью заметил Никифоров, — Надо признать, делать больно вы, женщины, умеете. Но есть одна проблема… Может быть, на твой взгляд, маленькая и не очень важная, но она есть. Дело в том, что я тебе не верю. И этой филькиной грамоте тоже… Грош цена этой бумажке! Ну или чуть больше, долларов двести-триста. Сейчас за бабки можно подделать все что угодно. «Единожды солгавши, кто тебе поверит?» А ты соврала уже не единожды. Сама-то не запуталась в своем вранье? Но я все выясню. Я узнаю правду! — яростно выкрикнул он, решительно выходя из гостиной.
— Таня, — обратилась к подруге Разбежкина, — мне нужна твоя помощь. Я предлагаю сделать так, чтобы нам обеим стало хорошо… Ну или, точнее, спокойно. Так что это в твоих интересах. Я замуж выхожу. За Игоря.
— Поздравляю, — процедила Баринова.
— Спасибо, — не менее сдержанно откликнулась Таня, — Игорь хочет удочерить Надю, и я забуду все это, как страшный сон. Я не хочу, чтобы Сергей лез в нашу с Надей жизнь. Убеди его, что я сказала правду: Надя — не его ребенок. Надави на него, в конце концов, как ты это умеешь. А когда у вас родится свой ребенок, Сергею уже будет не до Нади. И она его постепенно забудет, уж Игорь постарается.
— Я попробую. Хотя, думаю, это будет непросто.
— Ну, знаешь, вода камень точит. Так что давай поможем друг другу — и заживем, наконец, нормальной жизнью. Это единственное, чего я хочу. Согласись, не так уж и много. Я не могу допустить, чтобы Надя пережила весь этот кошмар. Ты сама скоро матерью станешь и понимаешь, какая это травма для ребенка. Надя должна жить в нормальной семье, я этого очень хочу — и все для этого сделаю. А это — не так уж мало.
— Я постараюсь, — окончательно оттаяла Баринова: вот уж не думала, что у нее с Разбежкиной могут образоваться до такой степени общие интересы! — Обещаю. Мы, наверное, уедем с Сергеем из России.
— Что, тесно стало? — улыбнулась Таня.
— Уедем навсегда. И еще будем счастливы, вот увидишь, — с вызовом бросила Баринова. — Мне надо увезти Сережу, оторвать от этого города, чтобы его ничто здесь не связывало. Главное, — не удержалась она, — чтобы тебя рядом не было!
— А знаешь, — кивнула Таня, — мне тоже кажется, что моя жизнь сложится, только если вас рядом не будет, — Она встала и взяла сумочку, — Ну, удачи тебе.
В квартире Рыбкиных зазвонил телефон. Виктор снял трубку:
— Рыбкин-старший на проводе.
— Папка, привет! — радостно поздоровалась Катя, — Собирайся, я скоро приеду.
— Голому одеться — только подпоясаться, — хмыкнул Виктор, — Что за пожар, куда едем? Кать, слушай, — понизив голос и прикрывая трубку рукой, заговорил он, — Галка эту девчонку вчера притащила… ну, которую она искала. Она бойкая такая, мы с Димкой ей сейчас про нашу семью рассказываем…
_ Я рада, — прервала его дочь, — только ты мне это по дороге расскажешь… Давай, быстренько гладь шнурки, пей сырые яйца — я уже выезжаю.
— Про сырые яйца — не понял, — растерялся Виктор.
— Пап, все, — нетерпеливо произнесла Катя, — я договорилась: нас ждут в студии, твою песню будем записывать.
— А… — раскрыл и забыл закрыть рот Виктор. С ума сойти! Так она что, на этом несчастном семейном банкете не шутила насчет его вокальных и прочих данных, а заодно и о том, что ему необходимо развивать и демонстрировать свой талант?…
— Ага, — подтвердила Катя, — На настоящей аппаратуре, профессиональной. Прикинь? Ну что, я молодец?
— Кать, ты что… не шутишь? — беспомощно забормотал Рыбкин, — Значит, издеваешься? На фига это…
— Все, все, некогда болтать, готовься. Через час заскочу. — Она повесила трубку, а вконец обалдевший отец отправился собираться на профессиональное прослушивание.
— Ты, Вить, не сомневайся, — как могла, подбадривала его Тамара Кирилловна, узнав о Катином звонке. — Все в этой жизни нужно попробовать. Ну запишут тебя на этот магнитофон — с тебя же не убудет!
— Как же, «не убудет», уже убыло… Такое настроение хорошее было… Черт! — Виктор отшвырнул щетку, которой чистил туфли.
— И даже не думай! — бросилась к нему Тамара, — Все уже, решил ехать — так поезжай!
— Мать, никуда я не денусь, не дергайся. Катька уже в машине ждет, так что обложили со всех сторон, как волка! Ну семейка…
— Главное, Вить, не нервничай, это самое главное, — напутствовала его Тамара Кирилловна.
— А ты бы на моем месте — не нервничала? — огрызнулся он, — И вообще, чего вы налетели на меня, как мухи? Вы, случайно, не забыли, сколько мне годков? Звезду они из меня делают!
В дверь настойчиво позвонили.
— Катя, наверно. Надоело в машине ждать, — предположила Тамара.
— Все. Пошел я, — Виктор вздохнул, как ведомый на заклание агнец, и распахнул дверь.
— Добрый день, — сказал всем сразу Вадим Горин. — Галя дома? У меня для нее новости.
Рыбкины дружно и мрачно молчали, но тут в прихожую вышла Галина собственной персоной, и Вадим радостно сообщил:
— Галя, я нашел одну наводку — теперь уже точно найдем твою Сашу!
Из-за Галиной спины нерешительно выглянула маленькая девочка.
— Вадик, познакомься, — представила ее Галина, — это Сашенька, дочка моя…
Семейство расхохоталось и так, смеясь, вывалилось, наконец, из квартиры, оставив дома только Горина, Галю и Сашу.
— А можно, я телевизор посмотрю? — спросила девочка.
— Конечно, Сашенька, — Галя пошла на кухню мыть посуду.
— Ну и что ты собираешься делать? — вздохнув, поинтересовался Вадим, следуя за ней.
' — А что давно собиралась: буду Сашу удочерять, — не отрываясь от своего занятия, пожала плечами Галя, — Конечно, лучше было это сделать пять лет назад, когда она была маленькой. Не сложилось… но теперь точно получится. Неспроста же я ее снова встретила.
— Я хотел бы тебе помочь, — тихо сказал Горин, — Давай поженимся. Я не просто так предлагаю. Галь, я серьезно! — настойчиво добавил он, поймав ее убийственно ироничный взгляд.
— Вадик, я тебе очень благодарна за твое предложение, но я не могу принять такую жертву, — хмыкнула та. — Ты же все понимаешь. И я понимаю. Ты, наверное, не знаешь, но с тех пор, когда я к тебе приставала с женитьбой, многое изменилось. Сейчас ребенка можно усыновить и без штампа в паспорте. Так что, сам видишь…
— Ну хоть чем-то я могу помочь?
— А как же, еще бы, — охотно согласилась Галина. — Вот, например, нам с Сашей надо в больницу на обследование поехать. Если не очень занят, можешь нас подвезти.
— Без проблем! — с энтузиазмом откликнулся Горин. — Когда подать машину?
— О времени поездки вам будет сообщено дополнительно, — улыбнулась Галя.
Пока Вадим всячески обхаживал Галину, Таня Разбежкина дожидалась его в офисе.
— Горин не приходил? — спросила она у Жанны, войдя в приемную.
— Пока не снизошел. Наверное, важными делами заниматься изволят, — со всей возможной язвительностью отозвалась та.
— Вот черт, а мне уйти надо. А он поговорить со мной хотел, — огорчилась Таня.
— Имей в виду, когда Горин придет, он сначала будет говорить со мной, а уж потом — с кем захочет! — заявила Жанна. — Иначе я разнесу весь этот офис к чертям собачьим!
Тут, наконец, появился Вадим, который до того, как увидел супругу, пребывал в довольно приподнятом настроении.
— Жанна, — сухо произнес он, — нам с Таней нужно поговорить.
— Нет уж, мой разговор важнее! — рявкнула та, направляясь в сторону кабинета.