Таня сдернула пеньюар и решительно встала. До маникюрши, кажется, что-то начало доходить, но было слишком поздно.
— Вообще-то, да, мне нравится совсем другой Игорь, я все время болтаю, как… — забормотала она какую-то жалкую чушь, пытаясь исправить ситуацию.
— Всего вам доброго, — отчеканила Таня с каменным лицом, — приятно было побывать на вашей радиостанции, — и она поспешно покинула салон.
Если она полагала, приехав в офис, застать Игоря врасплох, то ошиблась: он ожидал ее появления. И когда Таня ворвалась в кабинет с видом разъяренной фурии, он встревоженно поинтересовался:
— Милая, что случилось? Мне позвонили из салона, сказали, что ты отказалась от процедур. Я думал заехать за тобой часа через четыре, к этому времени твой путь должен быть усеян телами мужчин, сраженных неземной красотой.
— За падающими телами дело не станет, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, пообещала Разбежкина, — но для начала я хотела бы от тебя кое-что услышать.
— Все что угодно, — лучезарно улыбнулся Игорь, сохраняя полное спокойствие, — я перед тобой — душа нараспашку.
— Да? — воскликнула она, обескураженная такой откровенной наглостью, — Почему же ты не сказал мне всей правды? Я сижу, вся такая из себя невеста, и слушаю, как обсуждают любовницу моего жениха. Нормально, да?!
— Успокойся, это какое-то недоразумение, — единственное, что по-настоящему напрягало сейчас Гонсалеса, — это то, заметит или нет Разбежкина одну из папок, лежащих у него на столе, никак не предназначенную для ее глаз.
Но ей было точно не до папки.
— Нет, настоящее недоразумение — это наша свадьба. Ну я идиотка! — кричала Таня. — Захотелось большой и чистой любви — получай! С коллекцией барышень в придачу!
Она схватила со стола ту самую папку, но Игорь поспешно взял ее из Таниных рук.
— Это что? — несмотря на свое состояние, Разбежкина все-таки обратила внимание на его суетливость.
— Список моих любовниц. Неполный, конечно, только первый том, — Гонсалес швырнул злополучную папку в ящик стола, от греха подальше.
— Ты молодец, что не теряешь чувства юмора в сложных жизненных ситуациях. Но мне хотелось бы услышать от тебя другое, — проговорила Таня, немного успокоившись.
— Танечка, а что делать, как не шутить, когда слышишь чепуху? — грустно спросил Гонсалес.
— Это, по-твоему, чепуха?! — снова завелась Таня, испепеляющее глядя на него.
— Прости, другого слова не подберу. И много моих любовниц насчитала эта… ценительница прекрасного?
— Знаешь, мне хватило. И еще надолго хватит.
— Танюша, послушай. Это ж. е совершенно очевидно: твоя маникюрша просто позавидовала твоему будущему счастью. Бывают такие стервозные бабы, которых хлебом не корми, дай наговорить другому гадостей. Она увидела, как мы пришли в салон, оценила, насколько ты прекрасна, — и не удержалась от того, чтобы изгадить тебе настроение. Сама-то, понятно, жуткая кикимора с неустроенной личной жизнью, других радостей у нее нет, кроме как на ходу сочинять всякий бред — авось сработает! Ну а то, что она знает, как меня зовут, — еще бы, ты же ко мне по имени обращалась, у таких вечно ушки на макушке. Остальное — дело техники… Нет, Танюша, я рассказал тебе обо всем, что заслуживало внимания.
— И ничего на черный день не оставил? — вздохнула она, чувствуя, что просто нс в силах на него злиться. Да и не может человек, у которого рыльце в пушку, сохранять такое спартанское спокойствие, так разумно и логично объяснять ситуацию! Он бы занервничал, начал запинаться, а с Игорем ничего подобного не произошло.
— Немножко обидно, когда открываешь человеку душу, а он слушает каких-то идиоток, — грустно сказал Гонсалес. — Может, ты права, и мы действительно поторопились. Если ты принимаешь за чистую монету такое…
Он сел и отвернулся, в глубокой задумчивости глядя в окно.
Таню захлестнуло чувство Вины. Вот опять она поддалась своей дурацкой ревности, а ведь клялась себе, что больше такого не допустит! Она шагнула к Игорю и положила руку ему на плечо. Он никак не отреагировал на ее примирительный жест.
— Ты сам посуди, что я могла подумать, когда такое услышала? — чуть не плача, проговорила Таня.
— Откуда я знаю, что ты могла подумать? Судя по всему, что угодно.
— Я садилась в это кресло — у меня в душе все пело, а встала — как помоями облитая… Ну; Игорек, прости, пожалуйста. Мне очень-очень стыдно. Я просто не знаю, что на меня нашло, когда эту девицу услышала.
— Ну, — начал он оттаивать, — хоть что-то радостное: ревнуешь — значит, я тебе не совсем безразличен. — Игорь обнял Таню за талию.
— Знаешь, когда я подумала, что ты меня обманываешь… — прошептала она.
— Знаю, все знаю. Ясно, откуда твое недоверие: ты просто не можешь забыть Сергея, — вздохнул Гонсалес.
— Может, хотя бы о нем не будем? — умоляюще проговорила Таня.
— Занозу вытаскивать больно, но нужно. Знаешь, есть старинная притча: два монаха и женщина подошли к ручью. Обет запрещал монахам касаться женщин, но пожилой взял женщину на руки — и перенес через ручей. Пошли они дальше, и только у самого монастыря молодой монах спрашивает старшего: «Как же ты мог нарушить обет?» И знаешь, что ответил старший?
«Я перенес женщину — и забыл о ней, а ты до сих пор несешь ее с собой».
— Ты хочешь оставить меня у ручья? — грустно улыбнулась Таня.
— Нет, я тебя никогда не оставлю. Ты просто сама брось ненужный груз, а я перенесу тебя на другой берег. Доверяй мне — и все.
— Я буду стараться, — горячо пообещала Таня, — Ой,- вспомнила она, — я же маму обещала отвести в магазин! Так хочется, чтобы она тоже была нарядной. Мама этого дня, по-моему, больше, чем я, ждала! Отвезу ее в лучший магазин, а потом в самый лучший салон красоты. Конечно, не в тот, куда ты меня так удачно свозил. Ну и себе, может быть, что-нибудь этакое сделаю. Но главное — мама, у нее не так уж много радостей в жизни… Ладно, побежала, а то не успею обернуться!
— Буду скучать! Уже скучаю! — крикнул Игорь ей вслед и, выждав минут пять после Таниного ухода, набрал телефонный номер, — Алло! Салон красоты? Это Игорь Гонсалес… Я выяснил, по какой причине моя невеста отказалась от ваших услуг! Ваши работники перемывают косточки клиентам и обсуждают их личную жизнь. Я за это вам плачу?! Да, представьте себе…'. Если вы не можете найти управу на слишком длинные языки своих сотрудниц, то я их лично укорочу! Я ваш салон разорю, к чертовой матери! — в бешенстве, раздувая ноздри, проорал он. — Уррроды!..
Вот и настал исторический день, когда Таня и Игорь должны были наконец сочетаться законным браком.
Гонсалес проснулся, схватил с прикроватного столика часы:
— Черт, — воскликнул он, освобождаясь из объятий сладко спящей Риты, и вскочил, — В кои-то веки собрался жениться…
— Куда моя подушечка уходит? — капризно надула губы Рита.
— Твоя подушечка торопится на собственную свадьбу, — сообщил Игорь, торопливо одеваясь.
— Ну, — протянула она, — еще пять минут холостой жизни…
— Не могу, моя радость, мальчишник закончился. У нас с тобой еще будут пять минут — и не раз, — пообещал Гонсалес.
— Что, боишься, на первую брачную ночь сил не хватит? — съязвила Рита.
— Вот нахалка! — возмутился он, — А кто ночью пощады просил?
— Я тебе льстила, — ухмыльнулась Рита.
— Не только нахалка, но и подлюка — идеальное сочетание!
— Подонок, — не замедлила она вернуть комплимент, — Но такой замечательный… Ну не торопись, нельзя с женой быть пунктуальным, а то привыкнет — потом хлопот не оберешься.
— Еще столько дел! Костюм забрать, букет, то-се. Ты же знаешь, что от этой женитьбы мое будущее зависит… и не только мое.
— Да никуда она не денется, твоя Танечка, — проворчала его подружка.
— А может, действительно задержаться? — наклонившись к Рите и целуя ее, в шутку засомневался Гонсалес.
— Обещаю, что не пожалеешь, — тут же подхватила она.
— Я пошутил. Чао, крошка! — Игорь поспешил удалиться, пока она не придумала еще что-нибудь.
— Ну и подонок… Просто прелесть, — промурлыкала Рита, поворачиваясь на другой бок и снова сладко засыпая-, она не сомневалась, что еще успеет подготовиться к торжественной церемонии.
А Гонсалес, усевшись за руль, позвонил невесте:
— Танюшка, милая, доброе утро… Ну, что ты, я давно проснулся, уже успел переделать кучу дел. Слушай, если б я знал, что свадьба — это такие хлопоты, я бы еще сто раз подумал. Я тебя не разбудил? Надюшка разбудила? Ей не говори, но сама запомни: эту почетную, хотя и нелегкую обязанность я закрепляю за собой пожизненно. Вот видишь, какие мы разные? Ты спала, а я, между прочим, глаз не сомкнул, о тебе думал. Мне казалось, эта ночь никогда не кончится. Ладно, милая, прости, тороплюсь, у меня сегодня свадьба… Ах, я и забыл на радостях, что с тобой. Ну, готовься, скоро приеду и назову тебя своей второй половиной, конечно — лучшей. Пока!
Ненадолго застряв в первой пробке и придумывая, чем бы себя развлечь, Игорь набрал еще один номер:
— Привет, крошка. Все еще дрыхнешь?… Да кто тебя трогал, кто к тебе приставал? Поменьше эротических фильмов надо смотреть! Завтра увидимся… Ну ты даешь, когда же сегодня? — Услышав ответ, он в полной мере осознал смысл старой истины: «Не буди лихо, пока оно тихо», — Не вздумай… Не вздумай прийти, я тебя очень прошу! И ты обещала! Я тебе потом расскажу, хотя там и рассказывать-то нечего будет. Даже без драки, скорее всего, обойдется. Скучища! Ну, пока, целую в носик. Не скучай, развлекайся.
— «Не скучай…» Вот умный какой! — проворчала Рита, разочарованно глядя на умолкнувший телефон. — Он там будет кобелировать, а я — с тоски подыхай. Я же у тебя послушная: ты сказал «развлекайся» — буду развлекаться, — теперь уже она, в свою очередь, придумала, с кем поговорить: — Алло! Ир, ты? Привет, это Рита. Слушай, у тебя, случайно, окошка сегодня нет для меня?… А пораньше? Ну очень надо. Свадьба у меня!.. Ну, в смысле, не у меня, а у подруги. Но я должна выглядеть лучше невесты. Соорудишь что-нибудь в стиле «умереть — не встать»?… Ах-ах, оставьте скромность другим, кто не умеет творить чудеса, как ты! Ой, спасибо, я твоя должница. Лечу, — Рита наконец встала с постели, грациозно, по-кошачьи потягиваясь. — Нет, Игорек, твоя свадьба скучной не будет…