– А что ты дашь нам за них? – две пары любопытных чёрных глаз с интересом уставились на меня.
– А что вы хотите?
Я слегка растерялась и немножко рассердилась на Марчелло, который ввёл меня в свою бизнес-схему, не обговорив деталей. У меня и без того дел столько, что присесть некогда, а он на меня ещё и торговлю орехами повесил!
– Рыбку, – неожиданно застенчиво почти прошептал Флох, а потом облизнулся, – мы один раз ели, – тут он восторженно закатил глазки, – это было очень-очень-очень вкусно!
– Не вопрос, – тут же откликнулся Марчелло, прослушав перевод восторженного отклика о рыбке, – я в море часто хожу, так что с рыбой проблем нет. Вы какую предпочитаете?
– А она что, разная бывает?!
Видимо, спанкам не приходило в голову, что «вкусная рыбка» бывает множества сортов и видов. И эта новость стала для них просто ошеломляющей, хотя, несомненно, радостной.
– Конечно, – усмехнулся Марчелло, когда я передала ему вопрос специалистов по орехам, – мы вот в последний раз какой только не наловили! И ведь это помимо основного промысла…
Бросив на меня быстрый взгляд, капитан хитро мне подмигнул, мол, я же знаю, что ты уже догадалась, так чего уж теперь.
– Нам… – спанки быстро пошептались, и Хлиф, мечтательно зажмурившись, заявил, – самую большую!
– А мы принесём мешок земляных орехов, ты не думай, всё по-честному будет, – тут же заверил нас Флох, – мы знаем, где набрать.
– Мешок?! – изумился Марчелло, выслушав ответ спанков, – это же просто здорово! Предлагаю договориться так: вы приносите Ори орехи тогда, когда вам удобно, а я привезу ей рыбку, которую мы положим в холод. И вы получите рыбу из расчёта одна большая рыбка за десять орехов. Как вам?
– Целую рыбку?! Всего за десять орехов?!
Я, не выдержав, засмеялась, так как на лице капитана был почти тот же восторг, только наоборот: всего одна рыбка за целых десять орехов?! В общем, договорились. Главное, чтобы в леднике хватило места.
Через час, когда счастливые спанки ускакали за первой партией орехов, мы сидели на улице и наслаждались зажаренным на самодельном вертеле мясом бурбита.
– Как твои ноги? – сыто отдуваясь, спросил Марчелло у Мэтью.
– Хотелось бы лучше, – честно ответил барон, пошевелил замотанными в чистые тряпки ступнями, но тут же поморщился.
Я совсем недавно – к стыду своему – увидела, в каком жутком состоянии находятся его ноги, но сделать мало что могла. Разве что осторожно промыла и бережно завернула в найденные в комоде чистые тряпки, закрепив их полосками ткани. Надо будет озаботиться созданием чего-то типа аптечки для первой помощи. Бинт там, обеззараживающую настойку, травы нужные. Ох, где бы на всё это ещё и времени взять!
Мэтью задумчиво посмотрел на нас и решительно поднялся на ноги, прошипев сквозь зубы что-то явно неприличное.
– Надеюсь, вы не слишком будете на меня обижаться, если я не останусь ночевать, а вернусь в Гратенстор, тем более что чем дальше, тем отчётливее я понимаю, что без помощи целителя мне не обойтись. Ори, огромное тебе спасибо за то, что оказала первую помощь, а то остался бы я вообще без ног.
– Тебе плохо?!
Я вдруг почувствовала, что очень-очень не хочу, чтобы с симпатичным бароном, который не выгнал нас из своего дома и вообще оказался парнем крайне доброжелательным, хоть что-то случилось.
– Знобит, – признался Мэтью, поморщившись, – наверное, в ссадины что-нибудь попало, а у тебя здесь просто нет условий, чтобы мне помочь. Ты и так сделала для меня очень много! Наверное, если бы не твоя перевязка, я вообще на ноги встать не смог бы.
– А как ты доберёшься?
– Кеша может отнести, – неожиданно предложил обезьян, который сидел неподалёку и внимательно прислушивался к нашему разговору.
– Ты же не сможешь доставить меня в город, – вздохнул Мэтью, но его глаза задорно сверкнули. Видимо, он представил, какой фурор произвело бы его появление в городе в компании считающегося диким и свирепым кубуты.
– В город Кеша не может, – с грустью согласился обезьян, – Мэтью не нужно в город. У Мэтью есть дом. В доме хорошо. В доме Ори.
Барон душераздирающе вздохнул, но я так и не поняла, к чему конкретно относился вздох: к тому, что в город всё-таки нужно, или к тому, что его дом заняла я.
– В поместье есть портал, – неожиданно признался Мэтью, – только воспользоваться им, к сожалению, могу только я, он наверняка настроен на ауру рода Даттон. Дед, семнадцатый барон Даттон, очень трепетно относился к подобным вопросам. Но я вернусь уже очень скоро.
– Заодно порешай там вопросы юридического плана, – присоединился к беседе Марчелло, – ну, ты лучше меня знаешь, что и как нужно сделать. Товарный знак, договоры, все дела… Не тебе мне объяснять. И ещё…
Голос пирата – а в том, что Марчелло принадлежит к этому братству, я уже не сомневалась – неожиданно дрогнул, и мы с бароном переглянулись.
– Матушке своей, баронессе Даттон, поклон передай от капитана Саватти, – слегка смутившись, попросил Марчелло, – мы с ней давно когда-то были знакомы. Нас представил друг другу твой отец, я тогда ещё был исключительно законопослушным гражданином Энгалии. Баронесса Шарлотта – удивительная женщина!
– Неожиданно, – помолчав, признался Мэтью, – но передам всенепременно, можешь не волноваться.
Глава 24
Мэтью
Как я и предполагал, портал обнаружился в подвале, который я ни за что в жизни не нашёл бы, если бы не пронырливые номты. Как оказалось, они прекрасно ориентировались в поместье и по просьбе Ори быстренько отвели меня в нужное место. Там один из них, тот, который Леонтий, сообщил, что внутри действительно есть «какая-то непонятная штука», предназначения которой даже умный дедушка определить не смог.
Я сразу подумал, что речь идёт о портальном зеркале – наиболее популярной и самой надёжной форме стационарных порталов. Нет, официально их у нас в Энгалии, конечно, нет, но, как говорится, если нельзя, но очень нужно…
Короче, в действительности порталы разной степени сложности и дальности были практически в каждом относительно приличном поместье. Но, чтобы не вызывать ненужных пересудов и не давать недоброжелателям повода для жалоб, размещались они в местах, куда доступ был только у хозяев. В матушкином доме, например, портал находился в небольшой комнатке за кладовой, а в моём собственном – в закутке, гордо именуемом мастерской. Я, правда, отродясь там ничего не мастерил, но название мне нравилось: было в нём что-то такое изысканное, даже слегка богемное.
С трудом открыв слегка перекосившуюся от времени дверь, я спустился по короткой лесенке и действительно увидел зеркало, изрядно пыльное и даже кое-где затянутое паутиной. Хорошо, что Ори этого не видит: она наверняка отругала бы меня за столь небрежное отношение к дому. И, положа руку на сердце, была бы права: я действительно не уделял поместью должного внимания. Никакого не уделял, если честно…
Смахнув пыль остатками рубашки – сейчас никто не опознал бы в этом куске грязно-серой ткани изделие из лучшего ателье Гратенстора – я сосредоточился и почти сразу почувствовал отклик. Портал меня узнал и был готов к работе.
Стараясь не думать о том, какое впечатление могу произвести на матушку, если, не приведи святая Бенедикта, попадусь ей на глаза, я глубоко вздохнул и нырнул в привычно светящееся серебром зеркало.
Как ни странно, в комнатушке, куда я шагнул из портала, никого не было. Вообще-то я бы не удивился, если бы – в полном соответствии с тем уровнем везения, который сопровождает меня в последнее время – тут обнаружились бы и матушка, и половина слуг, и семейный доктор в придачу. Хотя вот доктор как раз не помешал бы, если честно.
Убедившись, что вокруг никого нет, я устало опустился на широкую скамейку, сдвинув в сторону какие-то пустые коробки. Только сейчас, оказавшись в безопасности и вблизи от цивилизации, я осознал, как сильно устал за эти безумные дни. Ноги тут же отозвались на проявленную слабость резкой болью, в голове зашумело, а мышцы превратились в непонятную вялую субстанцию.
Нет, если уж я выжил после кораблекрушения и пешего путешествия по Ривенгольскому лесу, то совсем обидно будет помереть в кладовке матушкиного дома в двух шагах от помощи. А такое вполне возможно, если я отсюда не выйду вот прямо сейчас: не факт, что сюда кто-то заглядывает каждый день.
Собрав все остатки сил, я поднялся на измученные ноги, которые явно не ожидали от меня подобной подлости и тут же попытались подломиться, мол, прости, хозяин, но мы – всё.
Притерпевшись к ставшей почти невыносимой боли, я мужественно потащил себя к выходу, опираясь рукой о стену. Запоздало мелькнула мысль о том, в какой идиотской ситуации я окажусь, если дверь в это помещение будет заперта снаружи. Но – обошлось, я относительно спокойно выбрался в кладовку, где, опять же, никого не встретил.
Первым человеком, которого я увидел, оказалась горничная, которая сначала испуганно взвизгнула, увидев в доме ободранного небритого мужика с перекошенной физиономией, а потом, всмотревшись, ахнула и, прижав ладонь к губам, кинулась куда-то вверх по лестнице.
– И это вместо того, чтобы помочь изнемогающему человеку, – проворчал я, присматриваясь к лестнице и понимая, что добром я её точно не осилю. Ори, конечно, меня перевязала, но, судя по всему, в ранки попала какая-то дрянь, потому как чувствовал я себя совершенно омерзительно. Наверное, даже хуже, чем выглядел…
Наверху послышались шаги и слегка раздражённый голос матушки:
– Что значит – странно выглядит? Оливия, тебе надо меньше читать бульварной прессы! Тогда тебе не будет мерещиться всякая…
Тут матушка запнулась, потому что увидела меня, такого всего из себя красивого. Я кривовато улыбнулся баронессе и медленно сполз по стеночке на пол, на какое-то время снова почувствовав себя ребёнком: мама рядом, значит, можно расслабиться – всё непременно будет хорошо. И не важно, что я давно уже вырос, стал самостоятельным и в скором времени возглавлю род Даттон. Этот верящий в чудодейственную силу материнского присутствия ребёнок на самом-то деле не исчезает никогда даже в самых сильных и суровых мужчинах. Мы, как правило, тщательно его скрываем ото всех и особенно от себя, но от этого он не перестаёт существовать, верно?