— Тогда два дня?
Герхард сурово посмотрел в мои глаза и сделал свою ставку.
— Пятьдесят лир. И один день.
— По рукам.
Мы закрепили новую сделку, и Герхард сообщил, что выпустит Коула не раньше, чем послезавтра.
— И то, возможно, поздним вечером, — добавил он, выходя из кабинета.
Как только жандарм скрылся в коридоре, в дверях появилась Валери. Ее глаза метали такие молнии, что Нэйтан поежился и медленно начал пробираться к выходу.
— Пойду, пожалуй, Лайзу помогу печь пироги…
— Ты не умеешь готовить, Нэйт.
— Самое время научиться, — отмахнулся он и, проскользнув мимо Валери, поспешил на кухню.
Я остался один на один с разгневанной красоткой. Подобравшись к ней ближе, я протянул руку и захлопнул дверь за ее спиной.
— Я требую объяснений, — заявила Валери и гордо вскинула подбородок.
— Сейчас все расскажу, — произнес, ловя ее губы своими губами.
Глава 40.
Эйнар
Выйдя из кабинета Валери, я прямиком отправился на кухню, чтобы поднять себе настроение при помощи вкусной еды.
Раньше это всегда спасало.
К моему удивлению, Нэйтан действительно помогал Лайзу с выпечкой. С ног до головы перемазанный мукой, он неумело сражался с тестом.
— Лайз, дай мне какой-нибудь вкусной еды, — буркнул отстраненно и устало опустился на стул. — Срочно.
— Та-а-ак, — Нэйт откинул тесто в сторону и, вытирая руки о передник, двинулся ко мне. — Судя по вашим крикам разговор не удался?
— Почему же… Удался. Но Валери сильно разозлилась, что мы сделали все за ее спиной…
Я уперся лбом в стол, пытаясь переварить недавний разговор, и тихо выругался. Нет, я никогда не пойму логику женщин. Не дано, видимо…
Когда я поцеловал Валери, и она ответила мне со всем пылом, я думал все…Миновала опасность. Но где там! Стоило мне убрать свои губы с ее милого ротика и понесло-о-ось…
Как я и предполагал, наша самодеятельность с Нэйтом ей совсем не понравилась. Валери твердила о том, что нас могли посадить за решетку. Утверждала, что каким бы мерзавцем не был Коул, мы не имели права так с ним поступать. Мол, мы даже не дали ему шанса доказать, действительно ли он исправился.
Тут не выдержал я.
Какие тут шансы? Да у него на лице все написано!
В конце концов, зачем старику Кингсли выкупать Коула? Исключительно из-за договоренности о лицензии? Не верю!
Когда я сообщил об этом Валери, она растерялась. Но уже через секунду заявила, что мы могли бы сделать все по-другому. Сообща с ней. А я, видите ли, в своей ревности не знаю границ. Поступил подло. Не подумал о том, что теперь все в городке будут дразнить Теобальда, что его папа — вор.
Все же человечности в Валери больше, чем здравого рассудка.
— Так к чему вы пришли? — поинтересовался Лайз, ставя передо мной тарелку с жареным мясом.
— Валери переживает, что Тео узнает правду, и все будут дразнить малыша, что его папа — вор, — ответил я, разглядывая хрустящую аппетитную корочку на мясе.
Вот только аппетит испарился вместе с настроением.
— Так Тео и так все знает, — отмахнулся Лайз, и я поднял на него свой удивленный взгляд.
— Что знает?
— Что Коул никакой не герой, и что на самом деле он их бросил много лет назад.
Лайз вернулся к плите, а мы с Нэйтом продолжили сверлить его спину удивленными взглядами, ожидая продолжения.
— И? — не выдержал я.
— Это вообще-то наш с Теобальдом секрет, — произнес повар и послал нам горделивую хвастливую улыбку.
Я сощурил глаза и протянул нетерпеливое «Ла-а-айз».
— Ладно-ладно… — Лайз повернулся к нам и, деловито сложив руки на груди, произнес — Тео раньше верил в сказки Валери, а как в школу пошел, так все… Дети быстро ему правду рассказали. Он пожаловался мне, что его по этому поводу частенько дразнят. А он дерется, сорванец. Отстаивает и свою честь, и честь мамы. Он ведь и булочнику окно разбил за то, что тот его безотцовщиной обозвал…
— А Валери он почему ничего не рассказал?
— Говорит, расстраивать не хотел. Она и так мало улыбается.
Я усмехнулся. Что ж… Мое императорское почтение маленькому мужчине. Подавляет мятеж по-своему.
— А утром, когда прибегал ко мне прощаться перед отъездом, рассказал еще один секрет, — Лайз был очень горд тем, что растопил детское сердечко.
— Какой?
— Тео сообщил, что он не просто уезжает с Занку, а “сбегает” из города на время.
— Чего?!
Лайз громко рассмеялся и добавил:
— Не пугайся так. Просто наш малыш создал для себя затруднительную ситуацию и теперь не знает, что делать.
Я подался вперёд и, нахмурившись, обеспокоенно поинтересовался:
— Что стряслось?
— Все из-за Коула. Дело в том, что Тео рассказал в школе, что у него теперь, как и у всех, есть папа.
— Та-а-ак, — протянул с интересом, чувствуя, как неприятное чувство ревности растекается внутри. Проклятый Коул Арден!
— Вот только Теобальду Коул не нравится, поэтому он сказал всем, что его папа — ты, Эйнар. А теперь малыш не знает, что ему делать. Он страшится того, что его в школе опять дразнить станут и обманщиком называть.
Нэйтан и Лайз рассмеялись, а я удивлённо захлопал глазами.
— Что?
Одна фраза — а у меня все внутри перевернулось. Признание, что мой маленький друг хочет, чтобы я стал его папой, ударило прямо в сердце. В голове начали проноситься картинки нашего веселого времяпрепровождения с Тео: как мы ловим рыбу, играем в мяч, чиним сломанную входную дверь и табуреты. Как он оседлает мою шею, и мы украшаем зал таверны бусами из рябины и букетами из осенних листьев. Как я часами сижу у окна его спальни и рассказываю ему свои истории. Я считал его своим маленьким другом, советником, о котором с теплотой заботился.
А отцом… Я понятия не имел, что это такое. В моем мире наследников растили по-другому. Их с детства окружали многочисленные няни, а самих детей с малого возраста готовили к высоким постам и большой ответственности. Они не играли в игры, не лепили смешные фигурки из теста, не бегали по улице с утра до вечера.
От этих мыслей я впервые испытал что-то сродни страху. А вдруг я не справлюсь?
— Эй, папаша, ты чего замолк? — подтрунил меня Нэйт и ударил по плечу.
— Я умею быть правителем, но не умею быть отцом, — сознался отрешенно. — Этот пост для меня слишком серьезный.
— Вот и “приплыли”, — ухмыльнулся мой друг. — Как его маму соблазнять — так это пожалуйста. А как ответственность брать — так это мы в кусты сразу… Вот вам и император!
Я гневно зыркнул на Нэйтана.
— Я тебе сейчас язык оторву, — прошипел гневно. — Я не отказываюсь от Тео. И я рад, что он выбрал меня, но… Я же не умею быть хорошим отцом! Да я вообще никаким не умею!
— Так ты и так неплохо справляешься, — успокоил меня Лайз. — Просто продолжай в том же духе.
— Да? — спросил неуверенно.
— Конечно.
Я уставился в свою тарелку и всё-таки не смог сдержать довольной гордой улыбки.
— Что ж… Тогда не вижу проблемы, — я подцепил на вилку кусок аппетитного мяса и отправил его себе в рот. — Я не против такого важного поста.
— Это для тебя проблемы нет. А вот Тео… Вроде, как два отца, но один не нравится, а второй вообще об этом не знает.
Я откинулся на спинку стула и широко улыбнулся.
Ох и Теобальд…
Правильно. Не можешь решить непосильную для тебя проблему, просто махни рукой. Пусть проблема сама как-нибудь устранится.
— Я думаю, к его возвращению эта проблема разрешится, Лайз. Осталось только “договориться” с Валери.
Глава 41.
Эйнар
Цветочная лавка, куда посоветовал мне заглянуть Нэйтан, едва не закрылась перед моим носом. Но пару комплиментов старушке-цветочнице и просьба собрать очень дорогой и самый красивый букет сделали свое дело.
Милейшая женщина почтенного возраста в смешной синей шляпке тараторила без умолку, выбирая цветок за цветком.
— Валери хризантемы любит, — вдруг произнесла она, и я с удивлением покосился в ее сторону. — И маргаритки ей нравятся…
— А откуда вы знаете, что это для Валери?
Старушка вытащила ещё парочку цветов и двинулась с ними к узкому столу.
— Так догадаться-то не трудно. Весь городок знает, что ты за нашей Валери приударил, — улыбнулась она хитро. — Подрался из-за нее возле банка, бывшего муженька к ней не подпускаешь. Вон даже своего дружка из столицы пригласил, чтобы таверну поднять.
Я промолчал, задумчиво следя за тем, как старушка складывает букет.
Кажется, без слухов, сплетен и новостей в этом городке жителям жить трудно.
— Да ты не переживай, что люди судачат, — цветочница махнула рукой, продолжая улыбаться. — Многие, правда, считают, что она с мужем помириться должна. Мол, семья, все-таки.
Я отстраненно разглядывал потолок из деревянных балок, уже жалея, что вообще заглянул в эту лавку. Не хватало мне нравоучений.
Но старушка не унималась и, складывая цветок к цветку, вдруг заявила:
— А вот я считаю, что она ничего и никому не должна! Только Теобальду мамой хорошей быть… А мужика, который ее бросил, в шею гнать надо. Нельзя предателей прощать. По своему опыту знаю.
Такой резкий поворот разговора растопил мою душу.
— Согласен.
— Паршивый городок у нас. Люди хорошие, конечно, есть, но остальные трусы. Мнения своего не имеют. Я тридцать лет назад с мужем развелась, так меня тоже стороной все обходили. Видите ли, не гоже это, семью разрушать. Позор. А я терпеть его побои не собиралась. Понимала, прибьет ведь однажды, а дети мои кому нужны будут? Папаше, который от бутылки не отлипает, да под чужие юбки только заглядывать горазд?
— У вас непростая судьба, — я поддержал разговор, не понимая причины, почему старушка так со мной разоткровенничалась.
— Я сама свою судьбу спасла. Нет большего страха у женщины, чем страх за своего ребенка. А мне троих деток надо было на ноги поднимать. Открыла лавку и вот, ничего… Кое-как прожили. Дочерей всех уже замуж выдала, внуки теперь в лавке помогают.