— Толя! — Капитан наклонился над сержантом, но тот судорожно дернулся, и капитан, испуганно вскрикнув, отскочил в сторону. Его рубашка была забрызгана кровью. А сержант продолжал содрогаться от невидимых нам ударов, и все новые и новые раны появлялись в его груди. Милиционер, державший меня, ослабил захват, но я не мог пошевелиться при виде кошмара, который разворачивался на моих глазах. Сержант наконец затих, и я подумал, что все позади, но «черный» решил поставить завершающую точку в кровавой истории. Сержант дернулся в последний раз, и я увидел глубокий разрез в его шее — голова как-то неестественно перекосилась.
И прежде чем потерять сознание, я увидел «черного». Он выходил из комнаты, вытирая о рукав окровавленный нож с длинным прямым лезвием. Я даже вспомнил, где видел этот нож раньше, — у нашего соседа по дому, охотника. Хороший нож, я всегда хотел такой иметь.
Очнулся я уже в машине. Мы ехали по городу, и сквозь зарешеченное окошко я видел пустые, печальные улицы. В этом вымершем городе покойный Архабов хотел ставить очередной эксперимент. Мы повернули за угол. И тут я увидел человека: пьяный стоял, держась рукой за покосившийся забор. Он хотел пойти вперед, но все никак не мог решиться — боялся упасть. В какой-то момент он сделал шаг и рухнул на землю, широко раскинув руки, словно его распяли.
Господи, прости нас за все.
Плач палача
Платформа была пуста. Редкие фонари отгоняли прочь темноту декабрьского утра, и сержант, прохаживающийся по платформе, переходил от одного пятна света к другому, останавливался, словно в нерешительности, и после минутной заминки шел дальше. Падал мелкий снежок, и сержант, возвращаясь из одного конца платформы к противоположному, видел свои следы на свежем снегу и старался ступать по ним. Иногда он поворачивался лицом к зданию вокзала и видел в освещенные окна спящих людей, вповалку лежавших на неудобных вокзальных скамьях.
Вдалеке показались огни. Это шел иркутский поезд. Сержант поправил висящую на ремне рацию и направился вдоль платформы: пока поезд подойдет, он успеет еще пройти ее из конца в конец. Снег приятно похрустывал под ногами, и этот хруст пропал только с шумом подходящего к станции поезда.
Сержант остановился, глядя на проплывающие мимо вагоны. Пассажиры спали, и сержант заглядывал в окно с превосходством бодрствующего человека. Состав постепенно замедлял ход, и проводники открывали двери, сонно выглядывая наружу и жмурясь от света редких фонарей. Сержант подошел к входу в вокзал и здесь остановился, ожидая, пока мимо него пойдут сошедшие с поезда пассажиры. Было шесть часов утра, и сержанту оставалось дежурить еще два часа или три поезда — это уж кому как нравится считать. Третий, московский поезд, будет для сержанта последним на сегодня: он приходит в семь сорок семь, и после этого дежурство можно считать закончившимся.
Пассажиров, сошедших с поезда, оказалось немного. Они прошли мимо сержанта и скрылись в здании вокзала, и теперь он опять стоял один на платформе, разглядывая вагоны со спящими в них людьми. Потоптавшись немного, сержант развернулся и пошел к дверям вокзала.
— Сержант! — окликнули его. — Сержант!
Он оглянулся. Из ближайшего к нему вагона выглядывал мужчина.
— Можно вас на минуточку? — спросил мужчина.
Сержант подошел к вагону.
— У меня безбилетник! И не хочет выходить.
— Вы проводник? — спросил сержант.
— Да.
Сержант поднялся по ступенькам в вагон.
— Что же вы пускаете к себе безбилетников, — сказал он.
— Я не пускал его, — проводник развел руками. — Сам не пойму, откуда он взялся. Может, из другого вагона перешел?
Вагон был плацкартный. В воздухе висел тяжелый запах, и сержант поморщился, идя следом за проводником. Люди спали, некоторые что-то бормотали во сне или похрапывали.
— Вот он, — сказал проводник.
На нижней полке, привалившись спиной к стене, сидел человек. Сержанта удивило, что человек сидит в пальто и в шапке, хотя в вагоне было натоплено.
— У вас есть билет? — спросил сержант.
— Нет у него билета, — сказал из-за его спины проводник. — Ни билета, ни денег, ни документов. Я проверял.
Сержант обернулся к нему и посмотрел удивленно, но ничего не сказал и опять обратился к безбилетному:
— Билет есть у вас?
Мужчина покачал головой и отвернулся к окну.
— Эй, — сержант взял его за руку. — Идите за мной.
Мужчина встал и плотнее надвинул шапку на голову.
— Когда он появился в вашем вагоне? — спросил сержант у проводника.
— Не знаю. Я его заметил полчаса назад, когда будил женщину. Она сходила с поезда здесь, я пошел ее будить…
— Понятно, — сказал сержант. — Это меня уже не интересует.
Он вывел безбилетника из вагона. Здесь, под фонарем, он смог лучше рассмотреть этого человека: ему, похоже, было под пятьдесят или около того. Лицо небритое, да и внешний вид не внушал доверия.
— Документы есть у вас? — спросил сержант.
Вместо ответа мужчина оглянулся на вагон, из которого его только что вывели, и, приблизив свое лицо, сказал сержанту на ухо:
— Это хорошо, что вы меня оттуда забрали. Я уж и не чаял в живых остаться.
И он с многозначительностью пьяного посмотрел на сержанта.
— Кто ж тебе угрожал? — спросил сержант, привычно переходя на «ты».
— Их там целая шайка, по-моему, — сказал мужчина и опять бросил быстрый взгляд на вагон. — И проводник с ними заодно.
Под вагоном что-то заскрипело, и состав медленно покатился вдоль платформы, постепенно набирая скорость.
— Уезжают, — сказал мужчина. — Испугались.
Сержант с сомнением посмотрел на него. Вроде пьяный, а запаха не чувствуется.
— Пошли, — сказал сержант и взял мужчину под локоть. — Сейчас разберемся, кто тебе угрожал.
Они вошли в здание вокзала.
— Сюда, — сказал сержант и толкнул дверь с табличкой «Милиция». — Садись сюда, на стул.
Спящий в кресле милиционер встрепенулся и приподнялся, ожесточенно протирая глаза. Сержант подошел к окну и встал, грея руки над батареей.
— Кого это ты привел? — спросил милиционер в кресле.
— А черт его знает, — ответил сержант. — С поезда снял. У него ни билета, ни документов, ни денег.
— Ты его обыскивал?
— Нет.
— Ну так обыщи.
Сержант подошел к мужчине:
— Вставай!
Мужчина поднялся со стула и стянул с головы шапку, открывая свою тронутую сединой голову и непослушно торчащий лихой чуб. Сержант осмотрел его карманы, но не нашел ничего, кроме полупустой коробки спичек.
— Документы твои где? — спросил сержант.
Мужчина молча смотрел на него.
— Он пьяный, что ли? — Милиционер поднялся с кресла и, потягиваясь, подошел ближе.
— Да нет вроде, — пожал плечами сержант. — Может, стакан ему дать? А, лейтенант?
Он порылся в ящике стола и извлек оттуда граненый стакан:
— На, дыхни.
Потом поднес стакан к своему носу и опять пожал плечами:
— Нет, не пьяный.
— Хорошо, — кивнул лейтенант, усаживаясь за стол и выкладывая перед собой какой-то бланк. — Сейчас мы все выясним.
— Садись здесь, перед столом, — сказал сержант мужчине.
— Фамилия как твоя? — спросил лейтенант.
— Вы меня спасли, — неожиданно сказал мужчина.
— От кого? — не понял лейтенант.
— Он говорит: ему кто-то угрожал там, в поезде, — пояснил сержант от окна. Он стоял у батареи и грел руки.
— Кто тебе угрожал? — спросил лейтенант.
— Не знаю, — сказал мужчина. — Их, наверное, было очень много.
— «Их» — это кого?
— Злых, — пояснил мужчина.
Лейтенант вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Послушай, — сказал он. — Не морочь голову. Откуда ты ехал?
— Я ехал? — удивился мужчина и, тут же спохватившись, сказал: — Да, ехал. В поезде. Ехал я…
Он неожиданно обхватил голову руками и замолчал.
— Ну, — продолжил лейтенант. — Откуда ехал?
— Я забыл. Понимаете, бывают минуты, когда… Черт, о чем я говорил?
— Когда?
— Ну вот только что…
— Ты что комедию разыгрываешь? — мрачно поинтересовался лейтенант.
— Какую комедию? О чем вы говорите? — Мужчина неожиданно повернулся к стоящему сержанту и спросил: — Поезд уже ушел?
— Ушел, — сказал сержант. — Что же он, тебя будет дожидаться?
Мужчина обхватил себя за плечи руками, словно ему было холодно, и вздохнул.
— Итак, как твоя фамилия? — спросил лейтенант.
— Совсем, совсем пустая голова, — пробормотал мужчина. — У вас бывает так, будто в голове пусто?
— Ты, идиот, — сказал лейтенант, стараясь сдерживать себя. — Ты слышишь, о чем я тебя спрашиваю, или нет?
— Я плохо вас понимаю, — сказал мужчина и расплакался.
Это было так неожиданно, что лейтенант минуту сидел, не зная, как ему поступить. Сержант отошел от окна и остановился у стола, разглядывая плачущего мужчину.
— Его надо в кутузку, — сказал наконец лейтенант. — Проспится сначала, а потом уже с ним разговаривать.
Сержант не ответил. Он стоял позади мужчины и смотрел на его голову. Сзади, чуть ниже макушки, темнело бурое пятно размером с пятак.
— У него рана, — сказал сержант. — Кто-то ударил его по голове.
Мужчина продолжал плакать. Лейтенант, поднявшись со своего места, обогнул стол и остановился позади мужчины.
— Точно, — сказал он. — Кто-то хотел из него мозги вышибить. Эй, слышишь! Кто это тебя?
Мужчина перестал плакать и теперь сидел молча, только всхлипывая изредка.
— Рана не свежая, — сказал сержант. — Недели две ей — не меньше.
— Почти три, — вдруг сказал мужчина. — Это меня в Ростове ударили.
— В Ростове? — переспросил лейтенант и повернулся к напарнику. — С какого ты его поезда снял?
— С иркутского.
— Так ты что, приятель, по стране катаешься? — спросил лейтенант. — Фамилия твоя как? Или у тебя память отшибло?
Мужчина настороженно посмотрел на милиционеров и промолчал. Тогда лейтенант взял его за пальто и, сильно встряхнув, спросил, приблизившись лицом к лицу: