е респектабельные костюмы и бегущие на заседание очередного тайного ордена, на любительский спектакль или костюмированный бал, чтобы дать хоть какую-то пищу воображению, задыхающемуся от убийственной серости обыденной жизни. Хендерсон часто думал, почему они никогда не разгуливают в таких вот павлиньих нарядах по улицам?
Разумеется, его спутники из высшего общества прекрасно выглядели в своих маскарадных облачениях - здоровые мужчины и женщины, розовощекие, полные сил. Такие полнокровные, сочные.
Вот, например, какая прекрасная, крепкая шея, нежное, деликатное горло! Он перевел взгляд на полные, гладкие руки женщины рядом с ним и долго не отрывал глаз. Потом, наконец, заметил, что все, кто был в лифте, отодвинулись от него. Они сбились в углу, словно боялись его взгляда, гримасы, исказившей лицо, его черного плаща. Все разговоры прекратились. Женщина подняла голову, как будто хотела что-то сказать Хендерсону, но в это мгновение лифт остановился.
Что происходит? Сначала водитель, теперь эта женщина. Может быть, он слишком много выпил?
Но на размышления времени уже не осталось. Вот стоит Маркус Линдстром собственной персоной и пытается вложить в его руку бокал.
- А тут что мы имеем? А, инфернальный злодей! - С первого взгляда было заметно, что Линдстром, как всегда на таких вечеринках, уже хорошенько нализался. Упитанный хозяин сегодняшнего маскарада словно был окружен завесой алкогольных паров.
- Ну-ка, выпей, Хендерсон, дружище! А я - прямо из горлышка! Я сначала просто опешил при виде тебя. Как ты смог так загримироваться?
- Загримироваться? На мне нет никакого грима!
- Ох! Да, наверное. Как глупо с моей стороны. Да… глупо.
Хендерсон едва поверил своим глазам. Неужели Линдстром и вправду сейчас отшатнулся от него? А в глазах толстяка действительно появилось что-то, похожее на панику? Да ему просто спиртное ударило в голову, вот и все.
- Я… я… Ладно, еще увидимся, - невнятно бормотал Линдстром, пятясь назад; он быстро отвернулся от Хендерсона и поспешил к другим гостям. Хендерсон смотрел на затылок Линдстрома, на его мясистый загривок. Толстая белая шея, тесный ворот стягивал ее, складки кожи выпирали наружу. И еще там проходит вена. Вена призывно пульсирует на жирной шее Линдстрома. До смерти перепуганного Линдстрома.
Хендерсон стоял в прихожей в полном одиночестве. Из комнаты доносился смех, звуки музыки: знакомый шум вечеринки. Хендерсон колебался, стоя у раскрытой двери. Он отпил из бокала. Ром, и довольно крепкий. Порция этого рома, после всего, что он уже выпил, может ударить в голову. Но Хендерсон все равно опустошил бокал, не переставая размышлять о случившемся. В чем дело, в нем самом, его одежде? Почему люди отшатываются от него? Может быть, он так вошел в роль, что бессознательно все время ведет себя как вампир? Эти слова Линдстрома насчет грима…
Повинуясь внезапному импульсу, Хендерсон подошел к большому зеркалу, стоявшему в прихожей. Он слегка качнулся, затем выпрямился. Прихожая ярко освещена, он стоял прямо перед стеклом, но в зеркале ничего не было!
Он посмотрел в зеркало и не увидел своег отражения!
Из горла вырвался тихий зловещий смех. Он стоял, уставившись в стекло, и смеялся все громче и громче.
- Я пьян, - прошептал он. - Конечно, пьян. В моей квартире с трудом различал себя в зеркале, а сейчас допился до того, что вовсе ничего не вижу. Ясное дело, я просто нализался. Вел себя как дурак, пугал людей. Уже начались галлюцинации, вернее, я не вижу то, что должен видеть. А вот теперь появились призраки. Ангелы. - Он понизил голос. - Точно, ангел. Теперь он стоит позади меня. Привет,, ангел. - Привет.
Хендерсон резко повернулся, едва не упав. На девушке был темный плащ; золотистые волосы, словно нимб, обрамляют бледное, прекрасное лицо; глаза небесной голубизны; губы цвета адского пламени.
- Неужели передо мной не видение? - мягко произнес Хендерсон. - Или я, глупец, напрасно поверил в такое чудо?
- Это чудо зовут Шейла Дарли; с вашего разрешения она как раз собиралась напудрить себе нос.
- Стефен Хендерсон любезно разрешает вам использовать сие зеркало, - улыбаясь, произнес закутанный в плащ мужчина. Он немного отступил, не отрывая от нее глаз.
Девушка повернула голову и одарила его полукокетливо-полузадумчивой улыбкой.
- Вы никогда не видели, как женщины пудрятся? - спросила она.
- Не думал, что ангелы тоже используют косметику, отозвался Хендерсон. - Что ж, я многого еще не знаю о жизни ангелов. С этой минуты я решил посвятить себя изучению сей проблемы: Мне так много хочется выяснить! Так что не удивляйтесь, если весь вечер я буду ходить за вами следом и заносить все в свою записную книжку.
- Записная книжка? У вампира?
- О, я весьма интеллигентный вампир; вовсе не один из этой компании неотесанных уроженцев Трансильвании, снующих по лесам. Когда мы познакомимся поближе, вы поймете, что я могу быть очень милым вампиром.
- Ну конечно, это видно с первого взгляда, - насмешливо произнесла девушка. - Но подумайте, ангел и вампир; странное сочетание, правда?
- Мы можем делиться друг с другом опытом, - объявил Хендерсон. - Кстати, я подозреваю, что в вас таится что-то дьявольское. Этот темный плащ поверх белоснежного одеяния ангела: черный ангел! Возможно, вы пришли не из рая; может быть, у нас есть что-то общее.
С языка Хендерсона слетали обычные салонные любезности, но в душе бушевал ураган. Он вспомнил, что утверждал когда-то в спорах с друзьями - циничные заключения, в справедливости которых, казалось, убеждала сама жизнь.
Когда-то Хендерсрн объявил, что любовь с первого взгляда - выдумка, существующая лишь в книгах и спектаклях, где такой драматический ход нужен для «того, чтобы подстегнуть действие. Он полагал, что люда узнают о такой романтической ерунде из этих книг или спектаклей и искренне верят в существование подобного явления в жизни, хотя все, что они ощущают, обычная животная страсть.
И вот появилась Шейла, этот белокурый ангел, и мрачные мысли, глупые эксперименты с зеркалом, даже пьяная одурь, - все исчезло, словно по мановению волшебной палочки; теперь он мог думать только о ней, мечтать о губах, красных как вишни, небесно-голубых глазах, тонких, как у фарфоровой статуэтки, белоснежных руках.
Очевидно в тот момент глаза отразили все его чувства, и девушка, глядя на него, поняла, в чем дело.
- Ну что? - выдохнула она. - Надеюсь, осмотр вас удовлетворил?
- О, это еще мягко сказано, как и подобает ангелу. Но есть нечто из жизни небесных созданий, что мне особенно хотелось бы узнать. Скажите, ангелы танцуют?
- Какой тактичный вампир! Что ж, пройдем в комнату?
Он взял ее под руку, и они вошли в гостиную. Веселье было в полном разгаре. Спиртное уже подняло праздничное настроение собравшихся до нужной высоты, но танцевальная фаза вечеринки, кажется, закончилась. По всей комнате небольшие группы, разбившись на парочки, разгоряченные раскованной атмосферой, царящей здесь, и спиртным, хохотали, хихикали, шептались. Неизменные "заводилы", в разных углах гостиной развлекали желающих своими выходками. Везде чувствовался ненавистный Хендерсону дух бездумного, пустого веселья.
Словно отвечая на вызов, он выпрямился во весь рост и плотнее закутался в плащ; на бледном лице появилась "вампирская" усмешка. В мрачном молчании Хендерсон шествовал по комнате.
Шейла, кажется, восприняла его поведение как ужасно забавный розыгрыш.
- Покажи им настоящего вампира, - хихикнула она, прижавшись к его руке и, Хендерсон послушно встречал пристальным гипнотическим взглядом проходящие мимо парочки, растягивал губы, демонстрируя жуткую вампирскую ухмылку женщинам. Там, где он проходил, разговоры немедленно прекращались, все головы поворачивались в его сторону. Он шествовал по просторной комнате, словно сама Красная Смерть. За ним тянулся шлейф шепотков, приглушенных вопросов:
- Кто этот человек?
- Он поднимался на лифте вместе с нами, и,…
- Этиглаза…
- Вампир!
- Хелло, Дракула! - Перед ним был Маркус Линдстром в компании довольно мрачной брюнетки в костюме Клеопатры; эта парочка выскочила навстречу Хендерсону. Линдстром с трудом удерживался в вертикальном положении, его спутница и собутыльница была не в лучшем состоянии. В клубе, когда этот человек был трезвым, Хендерсону нравилось общаться с ним, но его всегда раздражало поведение толстяка на вечеринках. Пьяный Линдстром становился особенно невыносим: он начинал хамить.
- Детка, я хочу тебе представить моего очень-очень хорошего знакомого. Да, друзья и подруги, сегодня День Всех Святых, и на нашу вечеринку я пригласил графа Дракулу вместе с дочерью. Бабушку я тоже пригласил, но, как назло, она сегодня ночью улетела на шабаш - вместе с тетушкой Джемаймой. Ха! Граф, познакомьтесь с моей маленькой подружкой.
Брюнетка, кривя рот, уставилась на Хендерсона.
- О-о-о, Дракула, какие у тебя большие глаза! О-о-о, какие у тебя большие зубы! О-о-о.
- Ну полно, Маркус, - пытался прекратить эту сцену Хендерсон. Но хозяин уже повернулся к столпившимся гостям и начал вещать на всю комнату:
- Друзья, рад вам представить единственного и неповторимого, подлинного вампира в неволе - остерегайтесь подделок! Дракула Хендерсон, редчайший экземпляр вампира со вставными клыками.
При любых других обстоятельствах Хендерсон оборвал бы монолог Линдстрома хорошим ударом в челюсть, но рядом, стояла Шейла, а дом полон гостей. Лучше попытаться превратить все в шутку, высмеять эти неловкие потуги на остроумие. Он ведь вампир; почему бы не поступить как настоящий вампир?
Он повернул голову и улыбнулся девушке, потом встал перед толпой, выпрямился во весь рост, нахмурился и провел руками по своему плащу. Он только сейчас заметил, что по краям плащ был немного грязный или пыльный. Холодный шелк легко скользил между пальцев, длинная тонкая рука Хендерсона прикрыла черной тканью грудь. Он словно закутался в ледяную тень, это ощущение придало уверенности в себе. Он широко распахнул глаза и почувствовал, как все застыли, завороженные его горящим взглядом. Медленно приоткрыл рот. Его охватило пьянящее ощущение собственной силы,