Она остановилась возле баржи, безучастно уставившись в черную пустоту озера; затем, словно прогуливаясь, поднялась на борт, прошла подальше и укрылась в тени от чужих взглядов. Рейш старательно повторял все движения девушки. Выкормыши в доке не обратили на него внимания. Ступив на баржу, он не смог сдержаться, ускорил шаг и быстрее нырнул в тень.
Зэп-210, напряженная как натянутая струна, внимательно смотрела на работающих сородичей. Наконец с заметным облегчением произнесла:
— Они сегодня какие-то странные, иначе заметили бы твою нелепую беготню. Гхауны всегда так пошатываются и подпрыгивают при ходьбе?
— Возможно, — отозвался Адам. — Но, к счастью, это нам не повредило. В следующий раз не...
Он оборвал фразу на полуслове. В дальнем конце дока маячил темный силуэт. Вот неизвестный шевельнулся, медленно подошел к барже, достиг освещенной зоны...
— Пнум, — прошептал Рейш.
Зэп-210 замерла.
Существо двигалось вперед, не обращая внимания на рабочих, которые даже не повернулись в его сторону. Мягко ступая по причалу, пнум дошел до баржи и остановилсся.
— Он увидел нас, — выдохнула девушка.
Рейш опустил голову. Все тело покрыто ссадинами, мускулы ноют... Еще одной схватки ему не выдержать.
— Ты умеешь плавать? — хрипло шепнул он.
Испуганный полувздох-полувсхлип.
— Нет!
Адам торопливо осмотрел палубу в поисках любого предмета, который можно использовать как оружие: палки, крюка, хотя бы веревки. Ничего.
Пнум исчез. Но через секунду баржа дрогнула под весом его массивного тела.
— Сними плащ, — приказал Рейш.
Он сбросил свою накидку, завернул в нее папку и засунул сверток в щель между тюками. Зэп-210 стояла не шевелясь.
— Сними плащ!
Она начала скулить как щенок. Адам зажал ей рот ладонью.
— Тихо!
Он дернул за завязки на шее и, коснувшись нежного подбородка, почувствовал, как девушка дрожит. Сорвал с нее плащ, сунул в свой импровизированный тайник. Она присела, стараясь спрятать под коротенькой рубахой ноги. Несмотря на всю серьезность их положения, Адам едва удержался от смеха, глядя на худенькую фигуру подростка с широкой шляпой, напяленной на голову.
— Слушай, — сказал он хрипло. — Объясняю один раз. Я спускаюсь в озеро. Ты должна немедленно сделать то же самое. Положишь руки мне на плечи. Голову держи над водой. И чтобы ни плеска, ни барахтанья. С тобой ничего не случится.
Не дожидаясь ответа, он перевалил через борт. Ледяная влага обожгла тело, словно пламя. Зэп-210 колебалась всего секунду, затем последовала за Рейшем. Она явно боялась пнума больше, чем черной бездны. Ноги ее коснулись поверхности озера, и она охнула.
— Тихо! — прошипел Рейш.
Тонкие руки послушно легли ему на плечи. Но когда девушка полностью погрузилась в воду, она в панике сжала пальцы вокруг его шеи.
— Полегче! Опусти лицо, ничего не бойся.
Он заплыл под борт и ухватился за выступ. Чтобы увидеть их, пришлось бы перегнуться через перила баржи.
Прошло полминуты. Ноги Рейша стали неметь. Зэп-210 прильнула к его спине, уперлась подбородком в ухо: он слышал, как от холода и страха стучат ее зубы. Она так прижалась к Адаму, так судорожно стиснула тоненькими руками, словно хотела срастись с ним. Однажды, еще мальчишкой, Рейш спас тонущую кошку; как и Зэп-210, она тогда цеплялась за него с отчаянной надеждой, рождающей инстинктивное желание не дать в обиду, защитить... В минуты смертельной угрозы все живые существа объединяются в примитивном стремлении выжить.
Пронизывающий холод, тишина, мрак. Беглецы напряженно прислушивались. С палубы доносилось тихое клацанье когтей. Звуки затихли, потом послышались снова. Опять прекратились. Судя по всему, пнум стоит прямо над ними. Рейш поднял голову. В край палубы вцепились длинные когтистые пальцы. Адам снял руку Зэп-210 со своего плеча, заставил ее ухватиться за выступ, потом освободился от ее «объятий» полностью. Повернулся и приготовился к поединку. От этих движений по воде пошла рябь.
По палубе негромко застучали шаги. Рейш оскалил зубы и рванулся вверх, вытянув правую руку. Поймал тонкое твердое колено и дернул изо всех сил. Пнум испуганно заквакал. Он пошатнулся, на секунду застыл, наклонившись почти горизонтально над водой. Его удерживали лишь судорожно вцепившиеся в палубу пальцы ног. Наконец создание тяжело плюхнулось в воду.
Зэп-210 прижалась к Рейшу.
— Не позволяй ему коснуться тебя: сразу разорвет на куски!
— Он может плавать?
— Нет, — ответила она, стуча зубами. — Пнум слишком тяжелый. Утонет.
— Залезай мне на спину, — велел Адам, — хватайся за борт и прыгай на палубу.
Она забралась ему на плечи, затем ступила на баржу. Рейш с трудом подтянулся и, совершенно обессиленный, рухнул на палубу.
Немного отдышавшись, поднялся и внимательно оглядел док. Выкормыши работали как и раньше, словно ничего не произошло.
Рейш снова спрятался в тени. Зэп-210 замерла. Тонкая рубаха прилипла к ее тщедушному телу. «Все-таки она не лишена грации».
Она поймала его оценивающий взгляд и прижалась к тюкам.
— Сними белье и надень плащ, — посоветовал он. — Согреешься.
Зэп-210 молча уставилась на него с несчастным видом. Рейш снял свою промокшую одежду. Глаза ее чуть не вылезли из орбит, она отвернулась. Бедняжка испытала не меньший ужас, чем при появлении пнума! Адам нашел в себе силы улыбнуться. Стоя спиной к нему, она набросила плащ и с трудом стянула рубаху.
Баржа задрожала и отошла от дока. Рейш оглянулся. Берег уходил все дальше, став оазисом света в непроглядной мгле. Далеко впереди замаячили голубоватые огоньки, к которым бесшумно плыло судно.
Путешествие началось. Позади остались зона Пагаз и дорога в Вечность. Впереди — полная опасностей тьма и Северные торговые области.
Глава 4
Команда баржи состояла из двух выкормышей, почти не покидавших носовую часть корабля. Там располагались небольшая кладовка и камбуз — островок тусклого желтого света. Кажется, на борту находилось еще по крайней мере два — три пассажира, или даже четверо. Так или иначе, они сторонились общества себе подобных еще больше, чем команда, и изредка появлялись лишь у кладовки и камбуза. Продукты, похоже, мог свободно брать каждый. Зэп-210 не позволила Рейшу ходить за едой и сама добывала пищу: лепешки из стручков травы паломников, засахаренные фрукты или насекомых наподобие пиявок размером со сливу, мясную пасту. В рацион входили сладкие и соленые вафли из нежной белой хрустящей массы, оставлявшие неприятный привкус во рту, которые Зэп-210 считала лакомством,.
Один день сменял другой; плавание казалось бесконечным. Они пересекли озеро, потом реку, а она перешла в подземный канал шириной в пятьдесят — шестьдесят футов. Баржа шла бесшумно, приводимая в движение, как предположил Рейш, циркуляцией электрических полей вдоль киля. Впереди мерцал слабый голубой свет, служащий ориентиром для управляющего судном сенсора. Они проплывали очередной огонек, а вдали уже призывно сверкал следующий. Время от времени показывались небольшие пристани и доки с проходами, ведущими в неведомые цитадели.
Адам ел, спал, снова ел: он потерял счет времени.... Весь мир для него теперь ограничивался баржей, темнотой за бортом, невидимой водой, компанией девушки. Адам изнывал от скуки и, чтобы хоть как-то скоротать время, решил получше узнать Зэп-210. Она же избегала своего спутника, боялась выйти за пределы формальностей даже в разговоре. Причем ее странная сдержанность явно выходила за рамки простой стыдливости: без сомнения, она даже не подозревала о существовании таких вещей, как любовь, страсть, не знала, откуда берутся дети! Очевидно, выкормыш пнумов, несмотря на внушенные хозяевами неестественные для людей нормы поведения, не перестала быть женщиной; в ней пробудился инстинктивный страх перед самцом. Как можно оторвать такую от привычной среды и оставить один на один со всеми опасностями, которые ждут ее на поверхности? С другой стороны, читать лекции об отношениях между полами Рейшу не хотелось.
Кажется, девушку нисколько не тяготило монотонное существование на борту баржи; она спала или часами сидела на палубе и вглядываться в темноту, словно любуясь зеленым великолепием пейзажа. Раздраженный ее безразличием, Адам иногда присоединялся, не обращая внимания на то, что она каждый раз брезгливо отодвигалась. Разговаривать с Зэп-210 оказалось непросто. Ее отношение к жизни наверху определялось внушенными некогда стереотипами: девушка боялась неба, ветра, открытых пространств, янтарного солнечного света; она не сомневалась, что там ее ждет лишь смерть от дубины какого-нибудь вопящего варвара. Рейш попытался изменить ее взгляды, но встретил открытое недоверие.
— Ты думаешь, нам ничего не известно о гхиане? — воскликнула она с высокомерным презрением. — Зужма кастчаи открыто все на свете; никто не ведает о мире больше, чем они. Знание — смысл их жизни. Они мозг Тчаи, а планета — словно укрывающая их оболочка.
— А выкормыши пнумов? Какое место занимают они?
— То есть «воспитанники»? Когда-то, очень давно, зужма кастчаи приютили несколько добропорядочных выходцев с поверхности: мужчин, женщин и женщин-матерей. Мои предки доказали свое усердие, полируя камни и шлифуя кристаллы. На зужма кастчаи держится мир. Так было и будет во веки веков.
— Ты знаешь, откуда здесь вообще появились люди?
— Пришли с гхиана, откуда же еще?
— А рассказывали тебе о солнце, звездах, других планетах?
— Нам преподают то, что пригодится в жизни, то есть этикет и хорошие манеры. — Она вздохнула. — Но это осталось в прошлом. Если бы меня с тобой увидели, как бы все удивились! — В первую очередь девушку беспокоило собственное «неподобающее» поведение.
Плавание продолжалось. Мерцавшая впереди голубая звездочка сияла ярче, проплывала над головой, и они двигались к новому огоньку. Рейш стал апатичным, но его не оставляло смутное беспокойство. Темноту рассеивал лишь слабый свет на корме. Присутствие Зэп-210, ее голос начали будоражить, разжигать воображение. Присущая е