– Кого это волнует?
– Меня, если бы оно было у тебя.
Я многозначительно поднимаю брови. Меня очаровывает его способность краснеть.
– Поэтому ты должна его тоже съесть.
– Ни за что.
– Ты даже не узнаешь, если я подложу.
– Ты не посмеешь.
Выражение его лица утверждает обратное.
– Отлично! Отныне тебе запрещено появляться на кухне. Я беру на себя обязанности шеф-повара.
– Нет, пожалуйста. Хорошо, без чеснока, – отвечает Герой слишком быстро, к моей искренней досаде.
Я поднимаюсь. Он выставляет вперед вилку, как бы защищаясь. Искорки смеха пляшут в глазах.
Вдруг лицо парня бледнеет, по телу пробегают спазмы. Вилка со звоном падает на пол.
40
ДЗИНЬ. СООБЩЕНИЕ ОТ ЕКАТЕРИНЫ.
Дзинь. Видео, где Актиниум дерется с жителем Территории 4, просочилось в сеть и стало вирусным.
Дзинь. Делегаты аннулируют свою поддержку операции «Перезагрузка».
Дзинь. Самолет улетает.
Дзинь. Где Кейси?
Кейси сидела на земле снаружи госпиталя, прислонившись спиной к стене из ПВХ. Не самое лучшее место, но больше ей некуда идти.
Она наблюдала за работой персонала. Пострадавших привозили на каталках, а увозили в мешках для трупов. Выкрики приказов оставались без внимания. Продовольствие, размещенное во временных больничных палатах, выносили в металлических бочках для биологически опасных отходов. Медицинские работники непрерывно бегали туда-сюда, без конца что-то перетаскивая и роняя.
Бабах!
Кейси вздрогнула: в нескольких сантиметрах от ее ног упал и перевернулся контейнер.
– Тьфу! – раздалось следом.
Рядом присела медсестра и начала собирать разбросанные токсиметры. Кейси нагнулась, чтобы помочь. Когда контейнер наполнился, взгляд ее упал на показатели прибора. Уровни как радиоаксонов, так и микроциногенов не соответствовали цифрам ее биомонитора.
Она обратилась к женщине:
– Они сломаны.
– Знаю, – ответила та, запихивая последний токсиметр в контейнер. Водрузила ящик на руки и встала.
Кейси тоже поднялась, охваченная беспокойством.
– Их опасно использовать.
Медсестра выразительно посмотрела на нее:
– Знаю.
Перед госпиталем стояли припаркованные грузовики Всемирного Союза, каждый из которых предназначался для отдельной работы. Кейси проводила женщину до мусоровоза и изумилась, увидев в нем груду выброшенных токсиметров.
Медсестра как ни в чем не бывало отряхнула руки и вынула из нагрудного кармана своего защитного костюма маленькую прямоугольную коробочку с цилиндрическим волокном. Подожгла нить, вставила ее в рот и глубоко затянулась. От серого дыма Кейси закашляла. В отличие от галлюциногенов, популярных в экогородах, он обладал запахом и раздражал легкие.
– Не местная? – поинтересовалась женщина.
– Нет.
– Дай угадаю. Виртуальный город?
Э-город, как называла его Силия.
«То же самое», – подумала Кейси и кивнула.
– Цифры, – женщина затянулась сильнее. – Живу здесь давно, и, поверь мне, никому нельзя доверять.
Она кивнула на токсиметры, которые присоединились к куче использованных хирургических халатов и медицинских мешочков для внутривенного переливания крови.
– Половина выданных правительством с дефектами. Уровень загрязнений постоянно растет. «Меры по предотвращению паники». Они так это называют.
Последняя затяжка. Женщина бросила волокно на землю. Слабый огонек сверкнул в темноте, прежде чем исчезнуть под ее каблуком.
– Тебе следует надеть антикожу, – заметила медсестра. – Твои органы гниют? Теперь это дерьмо реально.
Она ушла в госпиталь, оставив Кейси едкий дым и горькие слова.
Разговор с медсестрой побудил к действию. Девушка вновь открыла секретный файл К2П. На этот раз внимательно его перечитала и нашла необходимые данные. Дату заражения воды. Протечка произошла до, а не после их с Силией купания в море. За две недели. Значит, океан уже был отравлен.
Кейси проверяла воду моря токсиметром К2П.
БЕЗОПАСЕН ДЛЯ КОНТАКТА С КОЖЕЙ.
Сто двадцать ударов в минуту. Сто тридцать. Сто сорок. ТРЕВОГА! Просигналил биомонитор.
Пульс достиг анаэробной зоны. Кто-то разговаривал с ней. Выкрикивал ее имя снова и снова.
«Уходи», – подумала Кейси. Вернее, произнесла. Вслух. От звуков собственного голоса пришла в себя.
Над ней парил коптербот К2П, устраивая шоу. Его не было здесь еще секунду назад. А может, прошли минуты или часы?
МИЗУХАРА КЕЙСИ.
Просьба пройти на посадку.
МИЗУХАРА КЕЙСИ.
Просьба пройти на посадку.
Кейси подчинилась. И разбила кулак об иллюминатор. Боль разлилась по руке. Сто сорок ударов в минуту. Сто пятьдесят. Сто шестьдесят.
Такие же чувства испытал Актиниум, когда узнал, что вся семья погибла, а он остался жив, потому что вместо себя отправил бота?
Силия умерла, а Кейси была под защитой. С ног до головы аккуратно обтянута антикожей, с защитными очками на лице, с тщательно закрепленным биомонитором, чтобы он не упал в воду. Отравленную.
Тогда она использовала токсиметр. Доверилась его показателям. Ее ошибка не в том, что она поверила прибору, а в том, что положилась на людей, работающих с ним.
Человеческий фактор.
Коптербот доставил ее в посольство, как и было приказано. Кейси выяснила геолокацию Дэвида Мизухары. Хотя бы в этот раз он был дома.
Она открыла голоприложение в Интрафейсе и нажала кнопку «вход».
Неподвижная капсула не обнаружена. Продолжить?
ДА.
Предупреждение!
Свободный голопроход без поддержки стазиса, увеличивает риск остановки сердца.
ОТМЕНИТЬ?
Я осознаю риски и принимаю их.
ПРИНЯТЬ!
IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIII I
ОН, БЕЗВОЛЬНО ОБМЯКШИЙ, сидит, уронив голову на руки. Вилка все еще звенит по полу. Я бросаюсь к нему, опускаюсь на колени.
– Что случилось?
Тянусь к его руке.
– Отойди.
– Но…
– Отойди.
Убираю руку, беспомощно смотрю на него.
Герой медленно, позвонок за позвонком, поднимает голову. Его глаза стекленеют от боли. Вены на руках и шее вздуваются.
Приступ проходит так же, как появился: без предупреждения. Парень учащенно дышит, свесившись со стула. Качает головой, словно стряхивая наваждение.
– Что болит? – требую я.
– Ничего, – отвечает Герой.
Мой пылающий взгляд заставляет его уступить:
– Голова немного.
Чутье подсказывает, что это не в первый раз. Парень не удивлен и даже разговаривает со мной сквозь боль.
– Когда это началось?
Он молчит.
– С тех пор как я вернулась?
Кивает.
«С тех пор, как я разбила весло о твою голову».
Дотрагиваюсь до его лба и поправляю челку. Снаружи все хорошо. Меня беспокоит, что внутри. Может быть сотрясение, если наш мозг одинаково устроен. А если нет и внутри черепа провода и аппаратура, то я могла сломать то, что само не восстановится.
Как спросить, чтобы не проговориться?
– Кроме боли… как ты чувствуешь себя психологически?
– Вроде, появились ли у меня воспоминания?
Киваю. Парень отрицательно качает головой. Его взгляд натыкается на вилку. Он поднимает ее.
– Герой…
Он хранит секреты от меня. Я это чувствую. Не мне судить, но если буду знать его правду, то смогу помочь. А если парень узнает мою, то не сможет вернуться к прежней жизни. Кей украла у меня мой мир. Я не стану поступать с ним так же.
– Скажи мне, что с тобой, – тихо прошу я.
Его честность одерживает верх.
– Я слышу голоса.
Кровь застывает в жилах при воспоминании голоса Кей!
«Найди меня».
– Что они говорят? – отваживаюсь на новый вопрос.
– Останови ее, – он судорожно сглатывает. – И в снах я… вижу лицо.
Его пальцы двигаются так, как будто хотят вылепить это лицо из глины. Глины у нас нет. Протягиваю лучшее, что есть под рукой – нож для масла.
Герой колеблется.
– Испорчу стол.
– К черту его!
Он вонзает острие ножа в деревянную поверхность. Появляется изображение лица мужчины. Мне нравятся угловатые черты. Но эти слишком угловатые, похожие на скелет. Простота рисунка вызывает подозрение. Еще одна тревожащая вещь? Насколько хорош его грубый рисунок? Программа парня – источник многих талантов. Для чего он был создан? Останови ее. Слишком ли самонадеянно думать, что «ее» – это я? Зачем кому-то меня останавливать?
Снова перевожу взгляд на стол. Наверное, Герой смущен своим умением рисовать, потому что молчит. Мы смотрим на лицо вместе.
Я не выдерживаю первой:
– Кто это?
Герой опускает нож.
– Не знаю.
– Тогда как ты нарисовал?
– Не знаю.
– То есть ты не помнишь кого-то похожего? Может, из прошлого?
Фальшивого прошлого, но, возможно, там скрыты ответы.
– Нет. Си…
Парень раскачивается на стуле.
– Что, если у меня нет прошлого? Что, если? – повторяет он, чувствуя мое сопротивление. Его лицо бледнеет. – Просто подумай сама. Что, если у меня никогда не было имени?
«Это невозможно, – так бы я ответила раньше. – У каждого есть имя».
Теперь понимаю: я многое воспринимала как должное. Однако, казалось бы, простые, доступные для всех вещи – имя и прошлое – нам не гарантированы. Если они нам даются, на то есть причина.
Кей контролировала меня через воспоминания. Они поддерживали меня, когда я думала, что все кончено. Они напоминали мне, кем я была. Кто я сейчас. И кем могу стать. Я – машина, они – топливо. Они заставляют «найти Кей». Если мой уровень счастья не позволит выполнить команду, мои воспоминания будут держать в вечных заложниках идеи о потерянной сестре.
Возможно, то, что должен выполнить Герой, не требует воспоминаний. Или его разработчик не стал заморачиваться функцией безопасности.