Аня брела наугад, петляя по переулкам, углубляясь в причудливый московский пейзаж конца девяностых, где кокетливые бутики и причесанные офисные здания перемежались несуразными сооружениями эпохи застоя и откровенными развалинами. Проходя мимо старого потрепанного роддома, она размечталась – не о нем, конечно, она не будет рожать в таком месте – а о материнстве вообще, о своих будущих детях. Она шла, рассеянно улыбаясь. Кто-то тихо позвал ее. Она остановилась и с первого взгляда узнала друга раннего детства, той беззаботной поры, еще до переезда, когда родители были вместе. Они с Андрюшей жили в одном дворе. Он учил ее лазить по деревьям. У них был тайник под старым деревом, за гаражами: там они хранили в банке из-под леденцов Монпансье особо ценные фантики и выпавшие зубы.
Они смотрели друг на друга, пораженные неожиданной встречей. «Ты тоже работаешь неподалеку?» «Нет, просто заехал сюда по делам». Они шли вдвоем, смеясь, перебивая друг друга. Андрюша учился в аспирантуре, собирался быть кинокритиком. Ее немного удивило это «собирался», потому что все их ровесники уже давно работали, но это была не более чем мимолетная мысль. Она шагала рядом с этим красивым, веселым мужчиной и понимала, что он ей ужасно нравится, и ловила на себе его смелый взгляд, и ощущала себя ведомой, и это было так непривычно. Он как будто прилетел прямо оттуда, из их детства. Он жил все в том же доме – вероятно, с родителями. В нем было столько беззаботности, живости, игривости, что ей вдруг подумалось, что они с Павликом уже напоминают пару пенсионеров, полвека прожившую вместе, хотя встречаются всего полтора года. Она поняла, что в эту минуту впервые в жизни по-настоящему увлечена.
Они нырнули в арку и оказались в маленьком пустынном дворе. Андрюша сел на скамейку и ловким движением посадил ее к себе на колени. Это произошло само собой. Он принялся ее целовать страстно и жадно, и при этом со всей нежностью и деликатностью старого друга, и она уплывала, теряла связь с реальностью. И вдруг посреди этого захватывающего беспамятства ее словно током пронзило: Павлик, завтра свадьба… Она сошла с ума! Этот неповзрослевший Андрюша, вечный студент, который живет с родителями, рассказывает с горящими глазами, как они с друзьями играют в компьютерные игры, еще только собирается кем-то быть… Стоп, это мы уже проходили. Бедный Павлик! Как она могла до такой степени утратить контроль над собой! Она вырвалась, вскочила и, на ходу ускоряясь, устремилась прочь, интуитивно чувствуя направление. Он побежал следом, догнал ее уже на оживленной улице. «Аня, остановись, прошу тебя!» Люди оглядывались. «Прости, я не могу, мне надо идти…» Он растерянно смотрел, как она уходит. На следующий день она вышла замуж за Павлика.
Вскоре после свадьбы Павлик перевелся в парижский офис. Впоследствии они еще несколько раз переезжали и в итоге осели в Калифорнии. Пятнадцать лет спустя они жили в уютном пригородном доме. Аня не могла бы сказать наверняка, когда именно правильность и рассудочность мужа из достоинств превратились в недостатки. Кажется, в Париже, ей еще было с ним хорошо, скучно стало в Лондоне и уже отчетливо тоскливо в Мюнхене. В доме постоянно были маленькие дети, поэтому задуматься обо всем этом попросту не было времени, и только после того, как младший пошел в школу, она поняла, что задыхается, оттого что рядом с ней Павлик с его бесконечными списками, файлами нужных и полезных дел, ящичками и папочками, графиками и расписаниями, а пути назад уже нет. Любое отклонение от плана сопровождалось занудной тирадой: каждая вещь, оказавшаяся не на своем месте, каждый доллар, потраченный бездумно, каждая минута опоздания ставились жене и детям на вид. Он не был скупым и бездушным – любил семейные праздники, радовал домашних подарками, переживал по поводу каждой детской неудачи – но словно невидимый корсет мешал ему отклониться от курса, дать волю эмоциям. Он не жил, а выполнял программу, и того же требовал от близких.
Она и в первые годы семейной жизни вспоминала эпизод с Андрюшей, но тогда еще запрещала себя об этом размышлять. Теперь она думала о нем постоянно и страшно ругала себя за то, что так глупо распорядилась своей жизнью, построив ее на отрицании чужого опыта, не дав себе шанса полюбить. Она была матерью и только. Да, у нее был и муж, и супружеская близость – Павлик заботился о здоровье своем и всей семьи и считал секс неотъемлемой частью крепких отношений, – но с ним все было до того пресно и предсказуемо, что она ощущала себя почти монашкой. Где-то рядом был чудесный мир, в котором флиртуют, теряют голову от любви, отдаются всецело и безрассудно, не думая о завтрашнем дне. Всего этого она лишила себя сама. Андрюша был посланцем не из детства, а из того самого мира. Он приоткрыл ей дверь в тот момент, когда можно еще было все поменять, а она сама из юношеского максимализма ее захлопнула, не заботясь о себе будущей, безжалостно наказывая себя за один поцелуй на годы вперед. Она могла бы связать свою судьбу с человеком, который любит и чувствует ее, каждую ее черту, а не умозрительно, в общих чертах, понимает. Тогда он показался ей незрелым и инфантильным, она испугалась бедности, неустроенности, неопределенного будущего, а на самом деле, незрелой и инфантильной была она сама, не умевшая главное отделять от незначимого. Конечно, она нашла его в сети и убедилась, что он все так же прекрасен и, судя по всему, холост, и конечно, не решилась ему написать. Помнит ли он ее столько лет спустя? Едва ли.
А даже если помнит? Он там, она – здесь, и общие с Павликом дети, и молодость уже закончилась, не успев начаться.
Он не забыл Аню. Как можно было забыть ту чудесную девушку и тот волшебный день, все в его жизни изменивший к лучшему? Она парила, бормоча что-то себе под нос, воздушная, пленительная, а он, затаив дыхание, следил за ней глазами, не сразу решился ее позвать. До того дня его жизнью управляли другие. Он поступил в технический ВУЗ, в котором преподавала мама, хотя профессия инженера его совершенно не привлекала. Женился на маминой любимой студентке, серьезной и трудолюбивой, хотя нравились ему совсем другие девушки. К счастью, найти работу по специальности ему не удалось, он стал переучиваться. Жили они с родителями, жена работала. И родители, и супруга вечно от него что-то требовали, были им недовольны. Жена мечтала о ребенке, он хотел с детьми повременить, но решения в их семье принимал не он. Жена пыталась забеременеть, но получилось не сразу. Ей все давалось тяжело, с усилием. Она уже несколько недель лежала на сохранении в неуютном роддоме в центре города. Он навещал ее через день и после одного из таких визитов встретил Аню. Она не рассказал ей, что женат даже не потому, что хотел обмануть, а потому что сам вдруг об этом забыл: пока он шел рядом с Аней, в голову приходили только приятные вещи. У нее тоже, видимо, кто-то был, оттого она и убежала. Поначалу он переживал и думал ее разыскать, но потом почувствовал, что это только начало. У него вдруг открылись глаза: столько прекрасных девушек вокруг, и с каждой у него может быть волнительное приключение. Жена сперва не догадывалась, потом терпела, но в итоге они расстались. Теперь он навещает сына раз в неделю, а в остальное время принадлежит себе. Жизнь не самая устроенная – работы постоянной нет, то друзья приютят, то женщины – но свобода стоит того, и больше он не позволит себя связать. Как все-таки удачно вышло, что он не поддался первому порыву и не кинулся тогда разыскивать Аню, которая со временем наверняка стала бы такой же скучной и обременительной, как его бывшая жена. Как хорошо, что она так и осталась сиюминутным ярким переживанием, и на смену ей пришли десятки, сотни других, но она была предвестницей его новой свободной жизни, поэтому он всегда будет с благодарностью ее вспоминать.
Та самая Ася
Ася с детства была умная, красивая и независтливая, и Ася тоже росла умная и красивая. Ася прямо-таки вся светилась, и Ася тоже производила исключительно приятное впечатление.
Ася любила читать и к пятому классу оказалась близорукой, поэтому окулист велел ей сидеть не дальше второй парты. Ася тоже много читала, и ей окулист велел то же самое. Так они и встретились за одной партой, а на первой парте сидел красавец и шалун Женя Л.
С годами они сдружились, много времени проводили вместе. Все говорили: «Это Ася, подруга Аси», и Асе было обидно. Какая несправедливость! Она немного лучше училась и была на два сантиметра выше подруги – именно ей пристало быть Асей Ась, главной, основной Асей, а не Асей при другой Асе. В одиннадцатом классе обе они влюбились в Женю Л., а он влюбился в Асю и женился на ней сразу после первого курса. Ася делала вид, что ей это безразлично, но в душе страдала и не выпускала их из виду.
Ася была творческой личностью, а Женя Л. в семейной жизни оказался тираном, поэтому Ася не выдержала и сбежала. И тогда он женился на Асе. Ася всем говорила, что увела его у Аси, ведь проверить этого все равно никто не мог: та Ася вышла замуж за программиста, уехала с ним в Манитобу и там отошла на второй план. Получив по заслугам Женю Л., Ася почувствовала себя настоящей, единственной Асей. С тех пор она была абсолютно счастлива, смущало только одно: в пылу страсти муж иногда забывался и называл ее именем прежней жены – Ася.
Те, кому никто не верил
Подруга встречается с женатым мужчиной, тайно, раз в неделю, и живет от встречи до встречи. Роман продолжается, по ее словам, уже двенадцать лет – в начале подруге было двадцать четыре года, а сейчас тридцать шесть – и за все эти годы ее возлюбленного никто ни разу не видел.
Подруга говорит, что им приходится быть осторожными: к жене он давно охладел, но поддерживает видимость брака, потому что у жены психологические проблемы, ее нельзя тревожить. На самом деле, он любит подругу и мечтает связать с ней жизнь, как только состояние жены стабилизируется. Двенадцать лет мечтает.