Увлекается чтением художественной литературы не по программе и в учебное время (например, на уроках алгебры или физики). В неучебное время за чтением замечен не был.
В качестве второго родного языка владеет немецким. Утверждает, что также знает латынь, но, по словам учителя биологии, это наглая ложь.
Физическое развитие по возрасту. Утверждает, что после школы станет безработным, потому что пособие они всё равно получают, а делать ничего не надо.
Средняя оценка за поведение: 2.
Средний балл: 3,2.
Особые отметки: виртуозно подделывает почерк родителей Любы Толмачёвой.
Характеристика дана классным руководителем 7 «Б» Петровой Н. С.».
Мария Ивановна со вздохом отложила классный журнал, из которого, словно ножки какого-то противного насекомого, торчали всевозможные закладки, справки и характеристики учеников, вложенные туда предыдущим классным руководителем 8 «Б» класса. Журнал печально смотрел на неё; восьмёрка на обложке напоминала одновременно знак бесконечности и усталые, чуточку косые глаза. Хулиган Максим Винтер походил на Базарова из «Отцов и детей», которые вскоре как раз предстояли 8 «Б» по литературе. Может быть, он прочитает, узнает себя и одумается? Ведь сила и мудрость русской художественной литературы велики… Да и на что ещё надеяться?
Мария Ивановна вообще не собиралась руководить этим классом – и не этим тоже. Она только что окончила институт, и юные восьмиклассники были на голову выше её – она видела их вчера на собрании. Судя по характеристикам в журнале, никто из этих детей не интересовался ни русским языком, ни литературой – зато 8 «Б» очень интересовался выламыванием окон в кабинете географии, рисованием на партах, съезжанием по перилам и водосточным трубам.
– Может, хулиганы только в начале? – с надеждой спросила журнал Мария Ивановна и снова открыла его. Журнал молчал – дальше было только хуже.
«Толмачёва Любовь Петровна. 15 лет, 8 класс.
Учится в нашей школе с 1 класса. Систематически прогуливает уроки гуманитарного цикла, мотивируя тем, что ей скучно.
Общая эрудированность позволяет ей отлично учиться при наплевательском отношении к урокам и школьной дисциплине. В общественной работе замечена не была; вместе с Винтером регулярно устраивает в школе самого разного рода беспорядки. Очень хорошо провоцирует преподавателей.
Призёр областных предметных олимпиад по русскому языку и литературе. На Всероссийскую олимпиаду ехать отказалась.
Помимо русского, владеет также татарским, коми-пермяцким, башкирским (это видели преподаватели и одноклассники). Утверждает, что владеет всеми языками всех коренных народов СССР. Уличить её во лжи пока не представилось возможности.
Физическое развитие: по возрасту.
Средняя отметка за поведение: 2.
Средний балл: 4,9.
Особые отметки: виртуозно подделывает почерк родителей Максима Винтера.
Характеристика дана классным руководителем 7 «Б» Петровой Н. С.».
И что же делать? В 8 «Б» учатся два главных хулигана школы – это она запомнила ещё на педсовете. Кажется, коллеги даже не ожидали от Марии Ивановны решения этого вопроса – просто сочувственно кивали. Максим и Люба уже рисовались молодой учительнице чем-то средним между Сциллой с Харибдой, лисой Алисой с котом Базилио, Томом Сойером с Геком Финном.
Судя по характеристикам класса, противостоять им никто никогда не собирался – ни среди учеников, которым все нравилось, ни среди учителей, которые давно смирились.
Ну что ж, нужно дочитать последнюю характеристику в журнале и идти домой, пока не окончательно стемнело. Завтра начнутся трудовые будни…
Однако последняя характеристика явно отличалась от предыдущих. Она была написана чёрными чернилами аккуратным, быстрым почерком на какой-то странной бумаге, напоминающей пергамент. Казалось, что, если на него упадёт луч света, сквозь характеристику обязательно проступит что-нибудь ещё – какая-нибудь карта волшебной страны, или алхимическая тинктура, или….
Мария Ивановна одёрнула себя и начала читать. Мало ли на какой бумаге написан официальный документ. Печать директора стоит? Стоит. Значит, всё в порядке. После Любы Толмачёвой, которая владеет всеми языками народов СССР, Марию Ивановну уж точно ничто не могло удивить.
Падали, кружась, листья за окном кабинета русского языка и литературы. Портреты великих классиков косились на тучи за окном и хмурились. Перекрикивались на реке теплоходики. Фиолетовые астры на городских клумбах качали головами, не без основания опасаясь, что завтра утром кто-то из учеников какого-нибудь 8 «Б» сорвёт их, чтобы вручить своей первой (или потенциально последней) учительнице, или затопчет их по пути к знаниям. За окном противно завыл кот – видимо, застрял в марте, как персонаж Льюиса Кэрролла.
Мария Ивановна читала последнюю характеристику и теряла последние надежды на спокойный учебный год.
«Кац Лия Иосифовна. 14 лет.
Прикреплена к 8 «Б» классу для сдачи выпускных экзаменов и получения аттестата.
Находится на домашнем обучении в связи с особенностями её способностей и функцией в волшебной Перми.
Обладает твёрдыми знаниями по общеобразовательным предметам в рамках школьной программы, хотя в школе никогда не училась. Если получится прикрепить её к школьной библиотеке и приносить ей книги по возрасту, будет прекрасно.
Лия не может покидать пределы своего дома, но вполне может сама изучать темы по учебникам, поэтому приходить к ней и объяснять уроки, может быть, даже и не потребуется.
Владеет русским языком в качестве второго родного.
Физическое развитие: по возрасту.
Развитие волшебных способностей: опережает возраст.
Особые отметки: живет в Доме Одного Окна. Чтобы туда попасть, нужно дойти до первого поворота и вспомнить о том, что любая сдаваемая аттестация по 8 «Б» теперь должна включать и Лию Кац, иначе её у вас не примут. Дом Одного Окна будет сразу за поворотом.
Характеристика дана старшим предсказателем Росгидрометцентра по Пермской области Р. А. Ивори».
– Здравствуйте, восьмой «Б». Садитесь.
Четырнадцать парт загрохотали, двадцать восемь стульев дружно заскрипели. Мальчик и девочка за последней партой не шевельнулись – поскольку и не думали вставать. У высокого парня колени не помещались под стол, и он сидел, выставив ноги в проход. Нос, слегка обгоревший на солнце, красивые очки в тонкой оправе, фенечки до острых локтей, кислотного цвета футболка, явно не вписывающаяся в понятие «школьная форма», и выражение лица как у кота, от которого спрятали сметану, но он всё равно прекрасно знает, где она находится и во сколько хозяин уходит на работу. Девочка, невысокая и полная, с шестью разноцветными косичками на голове, в полосатом свитере, кажется, просто спала, положив голову на руки. По крайней мере, на её удивительно пропорциональном лице застыло выражение невозможной, вселенской скуки.
«Дон Кихот и Санчо Панса», – подумала Мария Ивановна и тут же поняла, что именно эту её крайне скучную ассоциацию, конечно, предвидел и заранее осудил 8 «Б».
– Меня зовут Мария Ивановна, и я буду вашим классным руководителем, а также учителем русского языка и литературы. Теперь я хотела бы познакомиться с вами. И еще: в нашем классе есть ещё одна ученица, которая не может, к сожалению, ходить в школу, но ей нужно будет приносить книги из школьной библиотеки. Кто мог бы это делать?
8 «Б» молчал, сопел, смотрел в парты и всячески избегал ответственности. Классические писатели над доской смотрели осуждающе. Птицы за окном на всякий случай замолчали, чтоб ненароком не перекричать чью-нибудь благородную инициативу. Решив воспользоваться их замешательством, длинный рыжий кот готовился к прыжку на нарисованных на асфальте классиках.
– Мария Ивановна, а как насчет бартера? – поинтересовался с последней парты мальчик в фенечках. – Я ношу ваши книги куда угодно, хоть к чёрту на кулички, и за это не хожу на литературу вообще. Она мне не нужна.
– Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта, да, Максим? – спросила Мария Ивановна.
Портрет Тургенева над доской слегка приосанился. 8 «Б» навострил уши. Винтер, прищурив ярко-зелёные глаза, очень внимательно разглядывал Марию Ивановну, и она была готова поклясться, что мальчик был удивлён.
– Мы действуем в силу того, что признаём полезным, Мария Ивановна, – ухмыльнулся он. – Я вижу, вы уже почитали характеристики в журнале. Только меня зовут Макс. Так что, по рукам?
– По рукам, Макс, – ответила Мария Ивановна.
Брови 8 «Б» согласно поползли вверх. Люба Толмачёва проснулась и изучала учительницу. Портрет Тургенева над доской глядел торжествующе – или это просто так казалось?
«И что же я буду с этим делать теперь?» – подумала Мария Ивановна.
Первая неделя занятий подходила к концу. Винтер и Толмачёва предсказуемо не появлялись на занятиях – впрочем, Люба каким-то образом проникла в класс в четверг и положила на стол домашнее сочинение про образ маленького человека в русской литературе.
«На самом деле это всё бред, ведь маленьких людей не бывает, – писала она. – Дело либо в недостатке фантазии у писателя, либо в недостатке информации. Откуда вы знаете, что Самсон Вырин в свободное время не спасает чьих-нибудь голодных детей? Ведь известно, что он учил их вырезывать дудочки и давал им орешки, – этого что, недостаточно? Что до платоновского героя Юшки, то я вообще считаю, что только так и выглядят настоящие герои. «И на всей земле не хватило мрамора, чтобы вырубить парня в полный рост – это что, по-вашему, тоже маленький человек?»
Мария Ивановна, каждый день откладывавшая визит по неведомому адресу к невиданной ученице, начала понимать, что боится нести журнал в учительскую: у Лии Кац не было ни одной оценки, а библиотечный каталог утверждал, что все учебники девочке были выданы ещё летом. Мария Ивановна вновь и вновь с тоской перечитывала характеристику из журнала, но она не становилась понятнее.