Слепота Тёрбера – это генетический сбой. Но это также и чудо – одно из нескольких чудес, которые – благодаря нашему замечательному ветеринару – соединились, чтобы спасти меня от безрадостного будущего. С тех пор как умерла Молли, я мечтала о щенке, которого могла бы вырастить сама и таким образом отдать дань своей первой наставнице, которая вырастила меня. Но как частый посетитель сайтов спасения бордер-колли я знала, что из приюта можно взять только взрослую собаку. Каковы были шансы, что щенок из знаменитого питомника Дэйва достанется нам? И время, которое поначалу казалось нам неподходящим, подошло идеально: Тёрбер появился у нас именно в тот момент, когда впервые за 30 лет у меня не было ни срочных проектов, ни многомесячных экспедиций. Большую часть лета и осени я смогла посвятить воспитанию щенка. У меня была возможность подарить этому малышу заботу и чувство уверенности и безопасности, которых так не хватало Тэсс и Салли до того, как они вошли в нашу жизнь.
Тёрбер был не тем, кого мы ждали. Он даже не был тем, кого мы хотели. Мы думали, что возьмем собаку только через несколько месяцев или даже лет. Мы представляли себе миниатюрную черно-белую суку из приюта с мягкой длинной шерстью, а получили трехцветного короткошерстного кобеля, который уже сейчас (а ему на момент написания этой книги еще не исполнилось двух лет) – самая крупная собака, какая у нас когда-либо была. Кроме того, что он бордер-колли, он мало похож на Тэсс и Салли. Ни Салли, ни Тэсс не испытывали особого энтузиазма при встрече с новыми собаками – Тёрбер с радостью приветствует всех. Он умеет делать то, чего не делали ни Салли, ни Тэсс: каждое утро он будит нас, тормоша лапой, словно человек. (Мы заметили, что его мать, к которой мы несколько раз приезжали вместе с Тёрбером, точно так же трогает людей лапой.) В отличие от Тэсс и Салли, он не любит сидеть в наших кабинетах, но у него есть два других любимых места: кресло-качалка между моим кабинетом и кухней и площадка на середине лестницы, ведущей в кабинет Говарда, – он лежит там, просунув морду между стойками перил и свесив вниз передние лапы.
Однако самое главное отличие состоит в том, что Тёрбер счастлив независимо от того, где он и с кем он. Мы не любим покидать его, но, если нам нужно уехать на неделю или на выходные и мы не можем взять его с собой, как тогда, когда мы отправились в Аризону на свадьбу Кейт Кэбот – одной из двух девочек, живших раньше по соседству, Тёрбер может с радостью остаться с кем угодно из наших друзей. Совсем не так было с Тэсс (если мы уезжали, то она соглашалась пожить только у Эвелин) и с Салли (которую мы просто не могли оставить больше чем на несколько часов). Хотя обе они были счастливыми собаками, но в разлуке с хозяевами слишком страдали: давало о себе знать то, что они не получили должной заботы и любви в щенячьем возрасте и в молодости.
Тёрбер снова и снова дарит нам счастье. Он не только исцелил нашу печаль – он дал нам возможность сделать для него то, что мы не могли сделать для наших прежних собак.
«Когда ученик будет готов, учитель появится», – гласит пословица. На этот раз ученик не был готов. Но учитель все равно пришел. Мне было 58 лет, когда в моей жизни появился Тёрбер, и очень скоро я поняла, что мне предстоит усвоить еще много уроков на пути к тому, чтобы стать лучше. Среди всех уроков, которые преподал мне Тёрбер, есть такой: даже когда жизнь кажется безнадежной, ты никогда не знаешь, что может произойти дальше. Может быть, что-то замечательное ждет тебя прямо за углом.
Сай и Молли росли вместе
Встреча с дружелюбным кошачьим медведем в зоопарке Роджера Уильямса в Род-Айленде
Неотразимая улыбка Салли
Сай гладит свою подругу Октавию
Сай наслаждается обществом 18 000 змей в змеиных логовах в Нарциссе, в канадской провинции Манитоба
В раннем детстве Кристофер Хогвуд был так мал, что помещался в обувную коробку… Но много объедков и много любви сделали свое дело, и он стал весить 340 кг
Слева направо: Мэй, Перл и Салли в отпуске в штате Мэн (хозяев они взяли с собой)
К 20 годам Сай перестала считать себя пони, но по-прежнему радовалась каждой встречной лошади
Красавица Кларабелль отдыхает в своем шелковом гнезде, и только розовые кончики ее лап торчат наружу
В поисках осьминогов. Сай со своей подругой и инструктором по дайвингу Дорис Мориссет близ острова Косумель, Мексика
Новый друг из Намибии – осиротевший детеныш гепарда, который стал послом Фонда сохранения гепардов
Тёрбер на прогулке тащит свою добычу
После публикации книги «Душа осьминога» Аквариум Новой Англии назвал одного из своих осьминогов в честь Сай. На фото: две Сай. Их нежная дружба продолжалась до конца недолгой жизни осьминога.
Салли на лыжной прогулке
Сай с древесной кенгуру Холли в зоопарке Роджера Уильямса
Тёрбер в щенячьем возрасте протягивает Сай лапу
Дом, милый дом: счастливая жизнь в палатке в австралийском буше
Эму Голошеий, Черная Голова и Порченая Нога
Сай играет с детенышем бенгальского тигра
Эти медвежата позже будут выпущены в дикую природу и снимутся в документальном фильме National Geographic, сделанном по сценарию Сай и рассказывающем о работе ее друга – специалиста по реабилитации диких животных Бена Килхэма
Эта славная корова жила на ферме в Питерборо, штат Нью-Гэмпшир
Несмотря на полученную когда-то травму, Тэсс совершает балетные прыжки, чтобы поймать летающий диск
Посещение друга-тарантула в паучьей лаборатории Сэма Маршалла в Огайо
На «свинячьем участке». Сай с ведром объедков; Тэсс с фрисби; Кристофер Хогвуд с аппетитом
Для дополнительного чтения
Вот десять книг, которые вдохновили меня на то, чтобы изучать жизнь животных и писать о природе.
«Не кричи "Волки!"»[7] Фарли Моуэта. В детстве одной из моих любимых книг была повесть этого автора «Собака, которая не хотела быть просто собакой»[8], в которой рассказывается о его совместных приключениях с псом по кличке Матт. Позже я прочитала самую известную книгу Моуэта, написанную для взрослых, и она произвела на меня глубокое впечатление. Это книга об ученом, который, исследуя животных, проникается к ним горячим чувством и становится их защитником. «Не кричи "Волки!"» была написана как документальное повествование, но позже ее стали критиковать за присутствие вымысла. Однако, даже если в чем-то Фарли отошел от фактов, все, что он написал, – правда по самой своей сути. «Никогда не позволяйте фактам встать на пути истины», – сказал он мне, когда я была у него в гостях. И хотя в своих книгах я всегда придерживаюсь фактов, Фарли научил меня тому, что книга должна вызывать эмоциональный отклик и побуждать других действовать.
«Моя жизнь среди шимпанзе»[9] Джейн Гудолл. Еще не умея читать, я разглядывала фотографии Джейн с шимпанзе, сделанные в национальном парке Гомбе-Стрим и публиковавшиеся в журнале National Geographic в 1960-х годах. А когда я, наконец, прочитала историю ее жизни, которая была опубликована в 1988 году, поняла: это стоило того, чтобы ждать.
«Гориллы в тумане»[10] Дайан Фосси. Величественные гориллы, живущие в туманном высокогорном лесу, нравились мне даже больше, чем очаровательные шимпанзе Джейн. Я прочитала мемуары Дайан еще в первом издании, где на обложке – моей самой любимой из всех – крупным планом был дан портрет самца по имени Дядя Берт. Его черное лицо было добрым и задумчивым, на мехе сверкали дождевые капли. На задней обложке было фото Дяди Берта со спины. Особенно впечатлял огромный купол его черепа и мощь его плеч и корпуса.
«Про волков и людей» (Of Wolves and Men) Барри Лопеса. Один из моих лучших друзей, который потом стал ветеринаром, оставил эту книгу у меня на крыльце как подарок, когда я собиралась уезжать в австралийский буш. Это классическое подробное исследование посвящено жизни волков и тому, как они воспринимались разными человеческими культурами на протяжении веков. На примере этой книги я узнала, как важно для понимания животных рассматривать историю их взаимоотношений с людьми.
«Кольцо царя Соломона»[11] Конрада Лоренца. Признанная классика, книга о поведении животных от основоположника изучающей это поведение науки – этологии. Наблюдения Лоренца за серыми гусями, галками и даже цихлидами не только ценны с точки зрения науки, но и исполнены уважения и теплого чувства к каждому отдельному животному.
«Домик на краю земли»[12] Генри Бестона. Цитата из этой книги помогла мне понять, ради чего я хочу писать о мире животных:
По-видимому, нам нужно овладеть иным, более мудрым, может быть даже мистическим, пониманием животного мира. …О животных нельзя судить по людским меркам. В мире более древнем и совершенном, чем наш мир, они существуют как вполне совершенные и законченные создания, одаренные диапазоном ощущений, давно утерянных человеком, либо чувствами, ему недоступными: они живут в мире слов, которых мы никогда не услышим. Животные не являются ни нашими братьями, ни подчиненными, это другие народы, подобно нам пойманные в сети жизни и времени, товарищи в свершении земных трудов[13].
«Жизнь клетки» (The Lives of a Cell) Льюиса Томаса. Блестящая работа ученого, не устающего восхищаться наукой, которую он изучает, – биологией. Чтобы передать свое отношение ней, Томас, специалист по иммунной системе человека, прибегает к яркому, лирическому языку. Тема всех 29 эссе в этом сборнике – связь между каждым отдельным человеком и жизнью в целом.