– Которую вы потом убили.
– Да перестаньте вы, Джеймс! – нетерпеливо вскричал Блейдон. – Женщина ее класса! Да я поклясться готов, что смерть Альберта Уэстморленда целиком на ее совести. Недаром же его родственники подкупили врача, чтобы тот удостоверил гибель в транспортном происшествии. Кроме того, к тому времени у нас просто не осталось других адресов. Ее кровь была мне необходима для продолжения опытов, а Деннису – чтобы просто остаться в живых.
– Так вы, стало быть, знали, что Кальвар – вампир?
– О да. Он не делал из этого секрета. Казалось, ему доставляло удовольствие наблюдать мое изумление, когда он справлялся с труднейшими тестами, которые я предлагал ему. Он наслаждался своей властью. А Деннис был очарован – нет, клянусь вам, не злом, присущим Кальвару, а его способностями. Кальвар тоже был к нам привязан, но, осмелюсь предположить, преследовал при этом свои цели. Он позволил мне взять образцы его крови (причем довольно значительное количество), чтобы я попытался изолировать факторы, влияющие на работу психических центров мозга, от факторов, вызывающих мутации клеток, ведущие к повышенной светочувствительности псевдоплоти и необходимости питаться лишь кровью живых существ. И я бы добился успеха, может быть, даже смог бы изменить способности Кальвара. Я знаю, смог бы…
– Ничего бы вы не смогли. – Эшер смотрел на неуклюжее, злобно глядящее существо возле двери, уже догадываясь, как это все произошло. Жалость и отвращение смешались в нем, как вкус крови и бренди у него во рту. – Если верить самим вампирам, их способности усиливаются тем, что они, образно выражаясь, пьют агонию своих жертв. А без этого их способности слабеют.
– Вздор, – резко сказал Блейдон. – Этого не может быть. Приведите хотя бы один довод. Да и потом, что об этом могут знать вампиры? Они безграмотны! И Кальвар никогда не упоминал…
– Вряд ли Кальвар хоть раз надолго прекращал убивать людей, чтобы проверить это на опыте. – Тут Эшер подумал, что Исидро и Антея просто были вынуждены это проверить и вряд ли бы согласились повторить такой опыт. – Кальвар рвался к власти. Он сообщал вам только то, что считал для этой цели необходимым.
– Уверен, все не так. – Блейдон упрямо затряс головой, раздосадованный одним только предположением, что старался зря и был, по сути дела, одурачен Кальваром. – Психические феномены всегда имеют физические причины. Это могут быть неизвестные микроорганизмы или изменение химии мозга. Во всяком случае, я выделил весьма многообещающую сыворотку. Я… я сделал ошибку, рассказав о ней Деннису. Он потребовал, чтобы я провел опыт на нем. Я, естественно, отказался…
– И естественно, – сухо сказал Эшер, – Деннис взломал вашу лабораторию и ввел себе сыворотку сам.
«Между прочим, – с горечью подумал он, – очень похоже на Денниса. Подлинный книжный герой, подлинный Секстон Блейк, которому ничего не стоит осушить графин неизвестного зелья и увидеть в пророческих галлюцинациях зреющий заговор».
Бедный Деннис, бедный глупый Деннис.
Глаза Денниса сузились недобро, словно он, подобно брату Антонию, сумел прочесть мысли Эшера.
– Что бы ты там раньше ни делал, – проговорил он почти нечленораздельно и так низко, словно у него были повреждены связки, – ты уютно устроился потом со своими учеными занятиями, предоставив рисковать другим. Но что ты будешь делать, когда эти проклятые колбасники вынудят нас воевать? Что ты ей наврал про меня? Что ты ей сказал такого? Почему она предпочла хитрого старика тому, кто действительно любил бы ее и защищал? Ты позволил ей делать твою работу, ты втянул ее в опасность. Да я бы никогда не разрешил ей явиться в Лондон.
«И не предупредил бы ее о грозящей опасности в Оксфорде? – подумал Эшер. – Сказал бы, что это не ее дело?» Насколько он знал Лидию, это был самый верный способ ввергнуть ее в куда более опасные приключения, да еще и без понимания происходящего.
Деннис шагнул вперед, воздев руки. Рукава сдвинулись, и Эшер теперь мог видеть выглядывающую из-под бинтов черно-зеленую плоть, словно расползшееся по снежно-белой коже пятно грязи.
– Я был здоров, пока ты не сделал это, – низко проговорил Деннис. – Мне доставит огромное удовольствие высосать тебя, как мандариновую дольку.
И он исчез.
Дрогнувшим голосом Блейдон произнес:
– Нет, он не был… я имею в виду – здоров. Его состояние ухудшалось, просто инфекция, внесенная серебром, ускорила процесс. Я не смог выделить этот фактор. Я уже говорил, вакцина была далека от совершенства. И ему нужна кровь вампиров, как обычным вампирам нужна кровь людей. Ему казалось, что это приостановит болезнь. Тогда он убил Кальвара. Я был рассержен. Кальвар мог нам очень пригодиться. Но Денниса… обуяла жажда. Обострившиеся возможности вводили его в заблуждение, сводили с ума, да и сейчас тоже, в определенной степени… Я был поставлен перед фактом…
Эшер хотел бы знать, пытался ли Кальвар урезонить Денниса на своем чердаке в Ламбете, как самому Эшеру удалось урезонить когда-то Забияку Джо Дэвиса.
Блейдон снова облизал пересохшие губы и бросил быстрый нервный взгляд через плечо на закрытую дверь.
– После этого мы обыскали комнату Кальвара. Нам нужны были его заметки о других вампирах. Деннис знал кое-что об охотничьих местах Лотты и следил за ней, пока не вышел на особняк Хаммерсмита на Хаф-Мун-стрит. Я ходил вместе с ним, так как отчаянно нуждался в крови вампиров – не только ради моей вакцины, но и ради лекарства для Денниса. В идеале мне нужен был здоровый вампир, но это, можно сказать, невыполнимая задача. Поэтому приходилось уничтожать тела, чтобы другие не заподозрили истинного положения дел и не спрятались. Я набирал крови, сколько мог…
– А Деннис выпивал остальное?
Дрожащими пальцами Эшер забрал из рук Блейдона стакан с бренди и осушил его. Золотой жар, обдавший его, напомнил, что после сэндвича, купленного на выходе из полицейского участка в Чаринг-Кросс, у него и маковой росинки во рту не было.
– Ему это было необходимо, – настаивал Блейдон. Потом несколько раздраженно добавил: – Все убитые сами были убийцами – убийцами на протяжении столетий, я бы сказал…
– Китайцы и, как их назвали газеты, «молодые особы» – тоже?
– Он боролся за свою жизнь! Да, людей трогать не стоило. Это тут же попало в газеты. Стоит такому повториться – и охота пойдет уже за нами. Я говорил ему об этом после Манчестера. Кроме того, людская кровь ему не помогает. Сколько бы человек он ни убил, она приносит лишь весьма краткое облегчение…
– Я полагаю… – начал Эшер и приподнялся, опираясь на гроб. Он понимал, что глупо выражать возмущение человеку, явно балансирующему на грани безумия, но устоять перед искушением не смог и продолжил: – Он, видимо, и дальше намерен «делать что хочет» и «что ему нужно», как вы изволили недавно выразиться…
Блейдон выпрямился, сжимая трясущиеся кулаки. Нездоровый румянец вспыхнул на скулах.
– Мне жаль, что вы так об этом думаете, – с трудом проговорил он, словно не сразу вспомнил, что следует сказать в таком случае. – В данный момент вовсе не требуется людской крови, да и вообще не требуется. Теперь крови вампиров хватит и на то, чтобы поддержать силы Денниса, и на мои эксперименты с антивирусом…
– Деннис убьет его, как только вы отвернетесь, – тихо сказал Эшер. – Вам ведь придется уснуть рано или поздно. И если Деннисом вновь овладеет жажда…
– Нет, – сказал Блейдон. – Я контролирую его. Я всегда мог это делать. Да и нет уже здесь никакой проблемы. Видите ли, теперь у меня есть вампир и он может делать других вампиров – сколько нам с Деннисом понадобится. И боюсь, Джеймс, вы будете первым.
Глава 20
– То, о чем вы говорите, невозможно, – сказал Исидро.
В опрокинутом свете керосиновой лампы, поставленной Блейдоном на пол, лицо Исидро казалось странно застывшим, как на рисунках Бердсли. Вздернутые манжеты позволяли видеть его твердые мускулистые руки, а расстегнутый воротник – горло и грудь, белые, как полотно его рубашки. Он сидел в гробу, скрестив ноги, похожий на идола какого-то мрачного культа. Возле гроба лежал связанный Эшер.
Блейдон и Деннис пришли и связали его перед самым заходом солнца. Последнее, что он слышал сегодняшним утром, уже проваливаясь в сон, были приглушенные наставления Блейдона, внушавшего сыну, чтобы тот в его отсутствие оставался в доме, присматривал за пленниками и ни в коем случае не причинял им вреда. «Не ешь их, пока папочка не вернется», – язвительно подумал Эшер. Еще он слышал, как Блейдон упомянул Пики – кирпичную виллу неподалеку от Оксфорда, принадлежавшую его жене, пока та была еще жива и исполняла роль очаровательной хозяйки, когда там собирались на уик-энд коллеги ее мужа или лондонские друзья сына.
«Лидию они, должно быть, держат там», – подумал Эшер, чувствуя странную отрешенность, словно происходящее не имело к нему отношения. Неудивительно, что у Блейдона был измотанный вид. Даже если бы он держал в Пиках прислугу (а Эшер знал, что старик после смерти жены попросту запер виллу), он бы все равно не мог довериться горничной. Захватив Лидию, Блейдон был вынужден сам присматривать и заботиться о пленнице. А это означало полуторачасовое путешествие на поезде до станции Принца Райсборо и еще минут сорок в бричке по дороге, ведущей к усадьбе через буковую рощу, затем обратно – и так ежедневно, а то и дважды в день. Тем временем вампиры закапывались все глубже и глубже, а болезнь Денниса прогрессировала, и держать контроль над ним становилось все труднее. Неудивительно, что Блейдон выглядел так, словно не спал как минимум неделю.
И сам он сказал, что они с Деннисом вот уже месяц испытывают адские муки.
Если бы Лидия не была сейчас в их власти, не лежала бы, усыпленная лекарствами, беспомощная, в пустом доме, Эшер испытал бы чувство злобного удовлетворения при мысли о сложившейся ситуации. А так он мог лишь благодарить Бога, что Деннис сохранил, пусть в искаженном виде, хоть какие-то чувства по отношению к Лидии и не позволит старику причинить ей вред.