— Конечно, я могу сразу вернуться с тобой в Хьюстон, пусть Пэдди руководит операциями «Кроссбоу» в Нигерии и Чили.
— Ты знаешь, что я никогда на это не соглашусь. — Она покачала головой. — Организация безопасности имеет для компании первостепенное значение. Нет, завтра я коммерческим рейсом вернусь в Штаты и оставлю в твоем распоряжении «Гольфстрим», чтобы ускорить передачу дел Пэдди. Но к двадцать пятому числу этого месяца будь, пожалуйста, в Хьюстоне. Помнишь, что мы пообещали Кайле? К тому же в следующий понедельник состоится чрезвычайное заседание совета директоров: будут утверждать твое назначение. У меня есть странное предчувствие, что тебя утвердят. У тебя есть друзья в совете. — Она впервые улыбнулась. — После этого мы втроем сможем улететь на ранчо.
Три недели спустя Хейзел и Кайла ждали приземления «Гольфстрима» в аэропорту Уильяма Хобби в Хьюстоне.
— Боже! Как я по тебе скучала! — прошептала Хейзел, когда они обнялись.
— Не так, как я по тебе.
— Когда закончишь с ним, мамочка, можно, я получу кусочек того, что останется? — ласково спросила Кайла. Гектор впервые посмотрел на нее.
— Ух ты! Отлично выглядишь, Кай!
Он лгал. На самом деле девушка была хрупкой и бледной. Гектор расцеловал ее в обе щеки, потом взял женщин под руки, и они через ВИП-вход прошли на стоянку, где шофер в мундире открыл перед ними дверцу «кадиллака».
Гектор полагал, что дом Хейзел в Хьюстоне будет просторным и роскошным. И очень ошибался. Дом стоял в пригороде и явно был настоящим скотоводческим ранчо. Подъезжая к дому, они миновали поля буйной люцерны, где паслись коровы с белыми мордами. Потом потянулись конюшни и пристройки, и только за ними стоял сам дом.
— Похоже на декорации из сериала «Даллас», — заметил Гектор.
— Это Хьюстон, Гек, — напомнила Кайла. — Мы здесь не любим сравнение с городами второго сорта. Подождите, вот увидите хозяйскую спальню. Мамочка ее полностью перестроила, специально для вас.
— Кайла! — строго сказала Хейзел.
— Ой! — Кайла зажала рот. — Я не должна была рассказывать.
Она ничуть не раскаивалась и заговорщицки подмигнула ему.
— Обо всем, что хотите знать, спросите свою старую приятельницу Кай Бэннок.
Совет директоров должен был продолжаться полтора часа. Но Гектор держал его в напряжении почти четыре часа. Даже Хейзел была захвачена врасплох: она впервые слышала его выступление на публике. На душе у нее теплело от гордости, когда она слушала его, такого красивого, и уверенности. Он много знал и отлично владел темой. Мысли высказывал ясно и связно, но в то же время выбор слов привлекал и заставлял думать. Конечно, Джон Бигелоу, отставной сенатор-демократ из Техаса, попытался подставить ему ножку, но Хейзел предупредила Гектора о нем, и Гектор так искусно опроверг слова Бигелоу, что остальные невольно зааплодировали. Как и предсказывала Хейзел, Гектора единогласно избрали в совет директоров. Потом все столпились вокруг, поздравляя его.
Хейзел незаметно, но решительно вывела Гектора из кружка директоров и на своем «мазерати» отвезла на ранчо.
— Здорово! — воскликнула она, едва они оказались на шоссе. — Ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь так говорил. Я еще не рассказала тебе о поездке в Вашингтон. Я виделась с президентом. Рассказала, что заплатила выкуп за освобождение Кайлы. Он прочел мне наставление, как вести себя с террористами. А потом сказал, что очень рад за нас с Кайлой. Очевидно, обрадовался, избавившись от заботы.
— Разве ему не захотелось узнать, кто злодеи?
— Конечно, захотелось. Меня расспрашивали Робертс и целая группа важных шишек из ЦРУ. Но я им сказала, что все переговоры велись по телефону, и платили по электронной почте. И я ничего не знаю.
— Они поверили?
— Вероятно нет. Но меня не стали пытать, чтобы узнать правду.
— Они наглые, но не глупы. Понимают, с кем имеют дело, — рассмеялся Гектор.
Припарковавшись в подземном гараже, Хейзел посмотрела на часы.
— Ты затянул заседание. У нас всего час сорок до поездки в клуб, — предупредила она. — Хочу познакомить тебя с людьми, которые действительно имеют вес в Техасе.
— Значит, у нас есть время нежно пообжиматься. Что думаешь? — серьезно спросил он.
— Ты ужасен, Гектор Кросс, — строго сказала она. — Ну хорошо. Вероятно, немного времени для этого можно выкроить.
Она схватила его за руку, и они побежали к частному лифту, который доставил их в крыло спален. Час спустя, когда Хейзел вышла из своей гардеробной, он ждал ее в гостиной. Они стояли на противоположных концах комнаты и смотрели друг на друга.
— Неплохо, — сказала она наконец. — Совсем неплохо.
— Покрутись! — приказал Гектор, и она сделала пируэт. Бальное платье вздымалось вокруг длинных, спортивных ног, обутых в украшенные бриллиантами черные бархатные туфельки.
— Пытаюсь подобрать слова, чтобы описать твою красоту, — сказал он, — но это невозможно. Могу только сказать, что ты прекраснейшая женщина на земле.
— Сойдет, — со смехом сказала Хейзел.
— Нет, подожди! — Его выражение изменилось. — На тебе бриллианты Барбары Хаттон?
Она кивнула и снова рассмеялась.
— Конечно, дорогой. Для моего мужчины только самое лучшее.
Он глядел озадаченно.
— Но… но… — возразил он, — это ожерелье пропало, когда затонул «Влюбленный дельфин».
Она покачала головой, все еще улыбаясь его замешательству.
— То ожерелье было копией.
— Копией? — Он был ошеломлен. — А то, что на тебе сейчас? Оригинал?
— Конечно нет. Оригинал в банковском сейфе в Швейцарии. Ты вообще-то представляешь, сколько стоила бы страховка, если бы я надевала это ожерелье в магазины или на танцы в клуб?
Он перевел взгляд с лица Хейзел на картину Гогена на стене за ней. Великолепный таитянский пейзаж с обнаженными местными женщинами в голубой речной запруде на первом плане.
— А это почем страховать?
Она обернулась, увидела, на что он смотрит, и снова улыбнулась.
— О, это страховать не стоит.
— Опять подделка?
— Подделка — слишком уничижительное слово. Скажем лучше, что это представление оригинала; сам оригинал в тайном сейфе в Лондоне, где строго контролируется температура, влажность и влияние освещения.
— А картины, пропавшие на «Влюбленном дельфине»?..
— Да, конечно. Это тоже были представления. И дело не только в опасности: представь, что сделала бы с этими хрупкими шедеврами постоянная перемена климата. Все мои копии написаны одаренной парой из Тель-Авива, мужем и женой. Их работы почти неотличимы от оригиналов, которые я намерена при первой же возможности показать тебе. Ты будешь единственным, кто получил такую привилегию, кроме нас с Генри, конечно.
Он радостно рассмеялся.
— Ты хитрая девчонка, Хейзел, сердце мое!
— Ты и половины не знаешь. Однако хватит болтать. Отвези меня потанцевать, пожалуйста. — Она помолчала, потом нерешительно сказала: — Я думаю, можно взять с собой Кайлу. Не хочу пока оставлять ее одну.
— Великолепная мысль! Я буду сопровождать двух прекраснейших девушек Техаса.
В вечер субботы клуб был полон, все места в баре и все столики в гостиной заняты. Хейзел знала всех. Гектор легко двигался в толпе рядом с ней, очаровывая дам всех возрастов и производя на мужчин впечатление своей прямотой и разумными речами. Они с Хейзел никогда раньше не танцевали, но, прирожденные спортсмены, без труда приспособились друг к другу. И когда они плыли в танце, все смотрели на них.
Незадолго до полуночи она вывела Гектора на террасу.
— Дорогой, Кайла не танцевала весь вечер. Здесь лучшие мальчики со всего Техаса. Она ни на кого даже не взглянула. Я хочу поболтать с Сарой Лонгворт. Будь добр, пригласи Кайлу на танец. Постарайся развлечь ее.
— Хорошо, посмотрю, что можно сделать.
Кайла с готовностью приняла его предложение.
— Спасибо, что снова спасли мне жизнь, Гек. Я умираю от скуки.
Когда они оказались на танцевальной площадке, Гектор понял, что Кайла гибка и стройна, как ее мать, но все еще так худа, что выступают ключицы, а под корсетом ее платья от Тома Форда он чувствовал ребра. Даже профессионально наложенная косметика не могла скрыть бледность девушки. У нее под глазами он видел синяки.
— Здесь сегодня приятные ребята. Мне кажется, многие пытались пригласить тебя танцевать. В чем дело? — спросил он.
— Хватит с меня мужчин. Любых, кроме, конечно, вас, Гек. Строго между нами: я всерьез подумываю, не податься ли в лесбиянки, только не знаю, с чего начать.
— У меня руководства не ищи. — Он рассмеялся. — Звучит забавно, но я никогда не пробовал.
— Разве вас эта мысль не шокирует? А я-то надеялась.
— Я знаю, на что ты надеялась. Но не выйдет. Я достаточно хорошо изучил тебя, вредина.
— Тогда давайте не будем говорить о моей сексуальной ориентации. Вы знаете, что мама пообещала отвезти вас и меня в этот уик-энд на наше ранчо в Колорадо?
— Жду с нетерпением.
— Я знаю, вам там понравится. В загонах у нас лошади, в лесу лоси и медведи, а в озере огромная радужная форель. Конечно, лучше всего там, где папа.
Она говорила об отце так, словно тот еще жив. Гектор не был уверен, что это признак здоровья, поэтому никак не отозвался на ее замечание.
— Расскажи о ловле форели. Ловишь и выпускаешь?
— Милостивый Боже, нет! — Она была шокирована. — Мы ее едим. Мы с мамой настоящие рыбаки.
— Ловите на блесну?
— Конечно, мы не варвары. Я чемпион семьи по ловле на блесну. А вы? Умеете ловить на блесну?
— Не очень, — признался Гектор. — Тебе придется учить меня.
В полете в аэропорт города Стимбоут-Спрингс[50] они слегка отклонились от маршрута, чтобы пролететь над ранчо Бэнноков. Втроем столпились у окна и смотрели на величественные просторы заснеженных гор, зеленых лесов, сверкающих рек и озер. Хейзел показывала границы.