вери: пора встретиться с Симпсоном. Но в этот миг услышала гудение своего «Блэкберри»[20] во внешнем кармане сумки из крокодиловой кожи, стоявшей на ночном столике, и повернула обратно. У очень немногих был этот номер. Хейзел достала мобильник из кармана сумки и включила. Надпись на экране гласила: «Два пропущенных вызова и одно сообщение. Прочесть сообщение?» Она нажала кнопку «Показать».
— Интересно, чего сейчас хочет моя мартышечка? — ласково спросила она себя, и на экране появился текст. Ужасающе короткий и простой:
Происходит что-то ужасное. Незнакомые люди с оружием…
На этом сообщение обрывалось, словно на середине предложения Кайле помешали продолжить. У Хейзел потемнело в глазах. Она покачнулась. Но вот перед глазами прояснилось. Она тупо смотрела на послание, отказываясь понять его страшный смысл. Потом этот смысл дошел до нее, и словно холодные пальцы сжали сердце, выдавливая из него жизнь. Она дрожащими руками нажала на своем «Блэкберри» кнопку ответного вызова и слушала бесконечные гудки. Наконец гудки прервал бесстрастный голос:
— В настоящее время абонент недоступен. Пожалуйста, оставьте сообщение.
— Дорогая! Дорогая! Я с ума схожу. Позвони, как только сможешь, — сказала она в телефон и бросилась на узел связи. Набрала контактный номер мостика «Дельфина». Ради безопасности судна вся команда прошла боевую подготовку и была хорошо вооружена. «Конечно, они защитят Кайлу», — в отчаянии думала Хейзел. Но телефон продолжал бесконечно звонить. Во рту у Хейзел пересохло, глаза покраснели.
— Пожалуйста! — умоляла она. — Пожалуйста, кто-нибудь, ответьте!
Но вот тон гудка сменился, на панели издевательски вспыхнул сигнал, что линия свободна. Хейзел бросила трубку и набрала номер Агаты. Сердце екнуло при звуках чопорного голоса старой девы.
— Агата, у меня ужасное сообщение от Кайлы. Какие-то незнакомые люди с оружием на борту «Дельфина». Я не могу с ней связаться. Не могу связаться с яхтой. Я знаю их последние координаты на вчерашний вечер. Запиши, Агата. — Она назвала по памяти широту и долготу, которые сообщил ей капитан Франклин. — Кажется, они исчезли с Кайлой на борту. Позвоните домой Крису Бесселу. Поднимите его с постели… — Крис — ее первый вице-президент в Хьюстоне. — Пусть привлечет к делу всех кого сможет. Пусть использует свои связи в Пентагоне и Белом доме. Пусть запросит снимки этого района океана с ближайшего военного спутника. Узнает, нет ли в том районе военных кораблей США. Попросит отправить такой корабль туда полным ходом. Пусть вышлют с военно-воздушной базы в Диего-Гарсиа разведывательный самолет, чтобы расширить район поисков. Продолжайте попытки установить контакт с яхтой. Я срочно вылетаю домой. Попытайтесь устроить мне личную встречу с президентом, как только я прилечу в Вашингтон. Вы с Крисом должны потянуть за все нити и нажать на все пружины. — Она дышала так тяжело, словно пробежала марафон. — Агата, там Кайла, моя малышка! Я надеюсь на вас. Не подведите.
— Вы же знаете, не подведу, миссис Бэннок.
Хейзел дала отбой и по внутренней линии позвонила Симпсону. Тот ответил немедленно.
— Доброе утро, миссис Бэннок. Мы ждем вас в конференц-зале…
Она перебила:
— Подготовьте вертолет, вылет через пять минут. Свяжитесь по радио с моим самолетом на полосе в Сиди-эль-Разиге. Прикажите пилоту заправить полный бак и завести двигатели, чтобы можно было взлететь сразу, как я появлюсь. Попросите пилота подготовить маршрут до английского аэропорта Фарнборо. Там мы дозаправимся и полетим через Атлантику в Вашингтон. Нельзя терять ни секунды.
Она открыла сейф и достала сумочку с паспортом, наличными на чрезвычайный случай и кредитными карточками, потом выскочила из комнаты и побежала по коридору к выходу, где ее уже ждали Берт Симпсон с двумя помощниками и Гектор. Они собрались здесь после ее звонка Симпсону.
— Что происходит, Берт? — негромко спросил Гектор.
— Будь я проклят, если знаю. Но, должно быть, нечто ужасное. Она была не в себе, когда разговаривала со мной…
Он замолчал, увидев бегущую к ним по коридору Хейзел Бэннок.
На бегу она спросила:
— Вертолет здесь?
— Только что приземлился, — заверил Берт, торопясь за ней к выходу.
Хейзел внезапно увидела рядом с другими Гектора Кросса. Только у него было спокойное лицо. Он негромко сказал, удерживая ее внимание проницательным взглядом зеленых глаз:
— Не забудьте, миссис Бэннок, если я вам понадоблюсь, достаточно одного слова.
И только тут она поняла, что плачет не таясь и слезы катятся по ее щекам и капают с подбородка. Она смахнула их тыльной стороной ладони; ей отчаянно хотелось, чтобы Кросс не заметил, в каком она состоянии. Никогда в жизни она не была в таком смятении. Хейзел поняла, что вот-вот сорвется, и испугалась. Гектор Кросс оказался ближайшей мишенью, на которой можно было выместить свои ужас и смятение. Она яростно повернулась к нему.
— Не смейте смеяться надо мной, Кросс! Высокомерный ублюдок! Вы ничего не знаете! Что вы можете? Что может кто угодно другой?
Она повернулась, ничего не видя перед собой, стала спускаться по ступенькам и споткнулась. Гектор испытал странное, незнакомое чувство. Он уже давно не испытывал ничего подобного, и не сразу распознал. Сочувствие! Может, под холеной наружностью Хейзел Бэннок все-таки скрывается человек. Гектор с некоторых пор не верил в любовь. Последние крупицы этого чувства он оставил в суде, когда развелся. Но сочувствие слишком напоминало нечто другое. И это было тревожно.
«Ты ведь не собираешься снова свалять дурака, Кросс?» — спросил он себя, глядя, как Хейзел бежит к вертолету с медленно вращающимися лопастями, который ждал посреди двора. Хейзел взбежала по лестнице, двигатель взревел, вертолет поднялся в воздух и повернул на восток. Машина опустила нос и быстро улетела.
«Ты не ответил на вопрос, Кросс, — прошептал тихий голос внутри. Гектор невесело улыбнулся и сам себе ответил: — Нет! Но было любопытно увидеть, что она все-таки человек».
Роже принес на мостик поднос с ужином мистера Джетсона. На белоснежной скатерти, которой был застелен небольшой столик у кормовой переборки, он расставил тарелки и разложил столовые приборы. Потом почтительно ждал, пока Джетсон поест; тот не позволял себе сесть и насладиться едой, а продолжал, жуя, расхаживать по рубке. Его глаза непрерывно обшаривали темный горизонт или перемещались на экран радара. На экране светилась небольшая точка. Курс 268 градусов. Расстояние — 3,8 морской мили.
— Рулевой, внимание на это судно.
— Слушаюсь, мистер Джетсон.
— Что скажете о нем, Стивенс?
Рулевой, прищурившись, посмотрел на горизонт.
— Похоже на арабскую дау. Их много в этих водах, сэр. Говорят, они на пассатах ходят от самой Индии. И делают это с незапамятных времен. Так говорят.
Роже, не подавая виду, прислушивался к их разговору. Он повернул голову, чтобы взглянуть в окно с правого борта; сощурившись, он разглядывал металлически-серую волнистую поверхность океана на востоке. Солнце светило им в спину, но молодому человеку все же потребовалось несколько мгновений, чтобы разглядеть крошечный серый треугольник паруса — это, несомненно, был парус дау его дяди Камаля. Даже с высоты мостика корпус не виден за горизонтом, но, кажется, дау идет параллельным курсом. Потом Роже увидел, как далекий косой парус повернулся по ветру и дау ненадолго легла в дрейф.
«Наконец дядя Камаль выпускает штурмовые катера», — подумал Роже.
Парус снова наполнился, дау легла на другой курс, повернув на юг. Она быстро слилась с морем и исчезла из виду.
Джетсон вернулся к экрану радара.
— Они сменили курс и повернули на тридцать градусов к югу. Думаю, они делают не больше четырнадцати узлов. Пройдут в двадцати милях за нашей кормой. — Он взглянул на Роже. — Спасибо, стюард, — сказал Джетсон. — Можете убрать посуду.
Роже собрал посуду и отнес в посудомойку. Закончив мыть, сказал коку:
— Все сделано, шеф. Я могу пойти лечь?
Шеф сидел за своим маленьким столом возле кладовой, со стаканом вина в руке, перед открытой зеленой бутылкой.
— Куда торопишься, Роже? Садись, выпей со мной. Отличное шатонеф.
— Не сегодня, приятель. Я страшно устал. Глаза закрываются.
И он быстро вышел, чтобы повар не успел его задержать.
В каюте он покаялся перед Аллахом и его пророком:
— Ты знаешь, положение здесь отчаянное. Прости, что вечером не молился. Участием в джихаде я все искуплю к завтрашнему вечеру.
Потом он надел обычную темную одежду, отправился на корму и, стоя у поручня, смотрел в темноту на длинный след яхты. Он ничего не видел, только черные волны катились до самого горизонта. Штурмовые катера сидят в воде низко. Скрытые за гребнями волн, они невидимы для радара «Дельфина». К тому же это не военный корабль, здесь люди не столь бдительны. Роже видел сам, все внимание экипажа устремлено вперед. Никто не думает, что найдется такое быстрое судно, что сумеет подойти с кормы. Но Роже знал, катера здесь. Дядя Камаль назвал время встречи — 23:00. В этот час большая часть экипажа спит, и никто ничего не ожидает.
Роже прождал час, потом еще один. Время от времени он поглядывал на светящийся циферблат дешевых японских часов. «Дельфин» шел со включенными огнями, освещенный ярко, как ярмарочная площадь. Катера могли увидеть его за двадцать километров, но Роже знал, что они гораздо ближе, вероятно, идут в нескольких сотнях метров за «Дельфином». До 23:00 — несколько минут. Дядя Камаль всегда пунктуален. Он смотрел в кильватер и вдруг увидел в темном море крошечные вспышки. Далеко в пене трижды загорелся огонь. Роже направил фонарик за корму и три раза мигнул светом в ответ. Потом стал нетерпеливо ждать. Катера шли ненамного быстрее «Дельфина», поэтому минуло целых десять минут, прежде чем в темноте за кормой показались первые акульи очертания. Когда катер подошел ближе, Роже разглядел залегших ниже поручней людей. Конечно, не в традиционных белых дишдашах, а в черном, с лицами, закрытыми темной тканью. Они старались не показывать оружие над поручнями. Из темноты за первым появились остальные два катера.