Сева рассеянно погладил её по голове, она в ответ потёрлась щекой об его голую ногу, обняла ручками за колено и как будто замурлыкала. От неё исходило удивительное ощущение уюта и спокойствия. Мне сразу захотелось почесать её за ушком.
— Садись, — велел он мне, указав на кресло. — Сейчас принесут кофе.
— А кто… или что это? — я указал на мурлыкающую девушку.
— Сувенир, — равнодушно пожал плечами Сева. — Живая игрушка. Кайлиты вывели вместо кошек: всеядная, лоток не нужен, всё понимает, ничего не говорит. Может греть постель и всё такое. Они продаются стерильными, чтобы покупатели не разводили сами, и живут недолго, лет по двадцать. Так что, наверное, эта последняя из своего вида. Я давал ей Вещество, благо ей хватает трети дозы.
Я проникся — учитывая космическую стоимость Вещества везде, кроме Коммуны, не на всякое домашнее животное потратишь даже каплю.
— Беги наверх, — похлопал её Сева по круглой попке. — Нам поговорить надо, а от тебя в сон клонит…
Крошечная женщина потянулась, нарочно пройдясь ему по коленям крепкой грудкой, прощально мурлыкнула, встала и пошла к лестнице. Вышагивала подчёркнуто женственно, от бедра, играя выпуклыми ягодицами под короткой юбкой.
— Выпендривается, — хмыкнул Сева. — Любит дразнить гостей.
Пришла вчерашняя служанка, принесла кофе. Разлила по чашкам, постреливая глазами в мою сторону, и удалилась. В дверь постучали.
— Можно, друг Сева? — голос был незнакомый, мужской.
— Конечно, друг Малки, только тебя и ждём!
Мы кого-то ждём? Надо же.
Вошедший оказался неиллюзорно прекрасен. Я-то думал, Сева выглядит экзотично в своих пиджаках, но это зрелище «лопни мои глаза». Высокий, лысый, с полностью седой белой бородой мужчина смугл и выглядит лет на шестьдесят. В приветственной улыбке он продемонстрировал полный набор сверкающих золотых зубов. Ни одного белого. Под вышитым золотой гладью бархатным, чёрным в алых маках халатом переливается парчовая золотая косоворотка с блестящими, возможно даже, бриллиантовыми пуговицами. Ниже — пожарно-красные шёлковые шаровары, заправленные в собранные гармошкой малиновые сапоги. Севины золотые печатки на пальцах на фоне сборных драгоценных кастетов гостя вообще не смотрелись — каждый перстень перекрывал полторы фаланги. Как он ухитряется что-то делать, таская по килограмму золота на каждой руке? Захочешь этак жопу подтереть — покалечишься и унитаз разобьёшь…
Сева встал, и они обнялись, аккуратно похлопав друг друга по спинам.
— Здравствуй, здравствуй, друг Сева! — гость был громогласен и напорист. — Я поставил табор там, у лесочка, не помешаем?
— Ну что ты, друг Малки! Я всегда рад тебе и твоим рома! Как кочевали, гладка ли Дорога? Как здоровье твоих жён, детей и внуков?
— Хвала Искупителю, не жалуюсь, друг Сева! Новая жена сладка, как ихор, и принесла мне троих. Один из них настоящий глойти! Спасибо тебе за подарок! У тебя по-прежнему лучший товар в Мультиверсуме! Внуков же я перестал считать, когда кончились пальцы на ногах!
— Не стоит благодарности, друг Малки, для тебя у меня всегда найдётся что-то особенное! Вот, например, посмотри на этого юношу! Это тот, о ком я подал тебе весть вчера.
Я здорово напрягся — это что, и есть мой покупатель? Что за цыганщина? На кой чёрт я ему сдался? Танцевать как медведь на цепи? У меня плоховато с хореографией.
— Я порадовался твоей вести, друг Сева, и сразу поднял табор в дорогу. Как зовут этого смешного мальчика?
— Артём меня зовут, — буркнул я недовольно.
Мне надоело, что меня обсуждают в третьем лице. И вообще — нашли мальчика.
— Те авес бахтало23, друг Артём, я Малкицадак, рома баро.
— Цыганский барон? — блеснул образованностью я.
И — сел в лужу.
— У рома нет баронов, — нахмурился цыган. — Баро — большой. Баро — старший. Баро — не барон, не граф, не царь и не командир. Рома — народ Дороги, мы равны друг перед другом. Но разве объяснишь это гаджо?
Он потеребил массивную золотую серьгу и недовольно спросил Севу:
— Друг, ты уверен, что это он? Этот дырлыно24…
— Ой, Малки, я сначала сам подумал, что он просто лошок, но присмотрелся — он бахтало мурш25! Он сегодня ночью отлично потрудился, и мой глойти говорит, что не зря. Девицы понесли Людей Дороги. Он тот, о ком сказано.
Что он несёт? Я что, обрюхатил служанку и эту оторву?
— Или это просто совпадение, — недовольно буркнул золотозубый.
— Или так, — кивнул Сева, — а что мы теряем, баро?
— Так, может, не отдавать его тогда?
— Он вернётся, Малки. У него есть Судьба. И когда он её поймёт, то будет нам должен.
Потом они обсудили какие-то непонятные торговые дела, каких-то неизвестных людей, какие-то невнятные обстоятельства — то по-русски, то переходя на цыганскую тарабарщину. Меня тут как будто не было. А потом цыган ушёл, и мы остались с Севой вдвоём.
— Спрашивай, — разрешил он со вздохом.
— Сева, что это было вчера? Зачем тебе нужно было так срочно повесить на меня этих девушек? Почему именно на меня?
— Догадался? — покивал головой работорговец. — Умный мальчик, да…
Он отхлебнул кофе, задумался, а потом отрицательно покачал головой:
— Я не скажу тебе. Тебя сегодня заберут. Чего не знаешь — не расскажешь.
Я поёжился — сразу представил себя привязанным к стулу в подвале, лампу в лицо и дубинку по почкам.
— Цыгане?
— Нет, что ты. Рома ты не нужен. Им никто не нужен.
— А кто?
— Другие люди.
— Расскажи им всё, — посоветовал Сева, глядя на мою помрачневшую рожу. — Ты не знаешь ничего важного, иначе бы тебя им не отдали. Просто расскажи, не играй в героя для тех, кто тебя предал.
— И не собирался, вот ещё, — буркнул я. — Я теперь человек женатый, мне себя беречь надо…
— Тут есть тонкость, — хитро улыбнулся он. — Вместо того, чтобы консуммировать брак, ты драл Линку. Если не вернёшься, старый Сева расстроится, но сможет объявить его не состоявшимся фактически.
Я равнодушно пожал плечами — оно и к лучшему. Мне гарем не по чину. Коммуна меня продала, на бывшей Родине никто не ждёт, а скитаться в поисках места под солнцем проще одному, чем в компании трёх сногсшибательных красавиц.
— Я буду ждать, когда ты вернёшься, — снова увидел меня насквозь Сева, — но не очень долго, так что поспеши. Хочешь попрощаться с жёнами? Покупатель уже прибыл, но его полезно подержать в ожидании…
— А хочу! — согласился я. Мне пришла в голову одна идея.
Усатый помощник провёл меня лесной дорожкой в другой пряничный домик, поменьше этого, но поцветастее. В холле ко мне шагнули вставшие с дивана девушки, и дыхание на секунду пресеклось. Хороши, слов нет. Кому-то было бы счастье, а мне как всегда.
— Две минуты! — сказал сопровождающий строго и показал для верности растопыренные буквой V пальцы.
Неужели боится, что я успею тут наскоро свой брак, как это… консуммировать?
Девушки смотрели на меня, ожидая невесть чего. Но вроде без отвращения.
— Ну, здравствуйте, — сказал я им. — Кто-нибудь из вас понимает меня хотя бы чуть-чуть?
Безымянная горянка кивнула.
— Мы всё понимай, — сказала она глубоким грудным голосом.
— Вы, наверное, лучше меня знаете, что происходит, глупо было бы вам что-то объяснять. У меня только один вопрос: вам это надо? Не Севе, не кому-то там ещё, а вам? Тебе и девушкам?
— Мы… — она задумалась, подбирая слова. — Мы решить, Сева прав. Мы принимать эту Судьбу.
Блондинка и рыжая закивали, подтверждая. Что ещё за судьба такая? Но спросить не успел — вернулся усатый.
— Идти! — сказал он сердито.
— Момент, — ответил я. — Попрощаюсь с семьёй. Чего пялишься? Это мои жёны!
Усатый зло фыркнул, но демонстративно отвернулся в угол.
Я обнял всех троих разом, собрав в плотную группу девичьи тела, и прошептал горянке на ухо:
— Спрячь и никому не показывай. Всегда держи при себе!
Моя рука нырнула ей за пазуху и вернулась обратно. Даже пощупать содержимое толком не успел! Одни хлопоты мне от этого брака…
— Пока, девушки! Не скучайте! Увидимся! — сказал я напоследок, и усатый довольно невежливо вытолкал меня из домика.
Кажется, я ему сильно не нравлюсь. Неужели сам в мужья мылился? Удивительно, но эта мысль вызвала во мне что-то похожее на секундную судорогу ревности. Как мы люди, всё же смешно устроены…
Покупатель ждал нас в пустующем по утреннему времени баре, беседуя с обряженным в парадный бордовый пиджак Севой. Они выглядели старыми знакомыми, но некоторая напряжённость в позах просматривалась. Войдя с солнечной улицы в полутьму помещения, я не сразу разглядел того, кто заказал меня, как товар в онлайн-магазине. А разглядев, даже не очень удивился тому, что мы знакомы. Бесконечен Мультиверсум, а рожи всё время встречаешь одни и те же. Это суровое обветренное лицо с седым ёжиком армейской стрижки и бледной чертой шрама на скуле я видел недолго, но запомнил хорошо. Мы целились друг в друга у палатки в одном очень холодном и снежном срезе, а я тогда ещё был гораздо менее привычен к пребыванию на мушке. Сейчас он был тоже в военном, только без броника и разгрузки, а на нарукавной нашивке вместо тогдашних пяти звёздочек была одна, но побольше.
— Поздравляю с очередным званием! — сказал я ему вместо «здрасьте».
— Служу трудовому народу! — ответил он со всей серьёзностью.
— Да вы знакомы? — искренне поразился Сева. Ну, или очень хорошо сыграл удивление.
— Встречались как-то раз, — коротко ответил военный.
— Ну, тогда сами видите — всё без обмана! У старого Севы лучший товар в Мультиверсуме!
Покупатель скептически покачал головой, но не стал спорить. Молча подвинул по столу небольшой металлический ящичек, размером с автомобильную аптечку. Работорговец отстегнул защёлки, приоткрыл крышку и заглянул внутрь. К сожалению, с моей стороны было не разглядеть, что там, но его вроде бы устроило.