Коммуна стремительно утрачивала приобретённые дорогой ценой позиции. Операторов стало слишком мало. Не все из «старой гвардии» нашли в себе силы отказаться от Вещества, пока оно не блокировало способности. Новых нашли немного, и они ещё были слишком молоды. Сокращались поставки, нарушались сроки. Ольга, за эти годы окончательно взявшая на себя роль начальника внешней разведки, стала замаскированным резидентом на Родине, готовя сложную операцию с далеко идущими последствиями. Поневоле ослабила контроль над внутренними делами, и тут же получила удар в спину — пропал Матвеев.
Профессор покинул Коммуну, забрав с собой трофейный электромобиль, пустотный костюм, коллекцию артефактов Ушедших и, самое главное, результаты своих исследований. Это было не похищение, а его собственный, хотя и неожиданный, выбор. Матвеев оставил заявление об увольнении по собственному желанию, написанное по всем правилам на имя директора ИТИ Лебедева, и отбыл в неизвестном направлении. Как ему это удалось сделать на машине, не используя реперы, никто не понимал. Но все признавали, что профессор обладал уникальными компетенциями.
Его искали, надеясь больше на случай, — не привязанный к реперной сети человек для операторов был неуловим. Пару раз следы его деятельности находили в срезах, связанных с наследием Ушедших. Возможно, он проводил там исследования, но какие и зачем — неизвестно. Завербованный Ольгой в Конторе информатор сообщил, что Матвеев там появлялся, контактировал с Куратором, но потом исчез. Это очень тревожило — неизвестно, какую информацию получила Контора в результате этого визита, и не поставило ли это под удар дальнейшие планы.
Ольга торопилась. Её агенты среди проводников фиксировали множащиеся слухи о жестоких нападениях вооруженных групп на населённые срезы и торговые караваны. Вину за них парадоксальным образом возлагали на Коммуну, хотя никто не мог объяснить, зачем бы ей это понадобилось. Глупость, абсурд — но в это почему-то верили. Даже лояльные Коммуне проводники и посредники стали переглядываться и перешёптываться при виде коммунаров. На прямые вопросы отвечали уклончиво: «Да, конечно, никаких доказательств. Да, вроде вам и незачем. Нет, мы вас в этом не обвиняем, но…». Ольга понимала, что против них ведётся настоящая информационная война, — грамотно спланированная, с продуманными точечными ударами и провокациями, — но не знала, что с этим делать. У неё просто не было ресурсов для противостояния. Слишком мало операторов — нет оперативной логистики. Слишком мало разведчиков — некому вести расследования. Совсем нет силовиков — Коммуна не имела никаких вооружённых формирований. Считалось, что на неё напасть невозможно, а ей — не нужно. Оружия мало, людей, умеющих им пользоваться — ещё меньше. Не без труда продавила на Совете создание народной милиции — ей, конечно, верили, просто не хотели признавать существование реальной опасности. Разместила большой заказ на оружие, но выполнялся он вяло. Проводники предпочитали товары менее тяжелые и опасные. В результате поставки опять организовал Андрей, и Ольга понимала, что на него за эти годы слишком многое стало завязано. При этом она не сомневалась, что он работает более, чем на одну сторону, играя на интересах Коммуны, Конторы, Альтериона и бог весть кого ещё. Устранить его было несложно, сложно было бы без него обойтись. И он этим вовсю пользовался. Впрочем, вскоре она собиралась на этом сыграть сама.
Жестоким ударом стало нападение Комспаса на зарядную станцию — первое открытое столкновение. Самое обидное — Ольга его ждала и даже почти обрадовалась. Атака показывала, что она верно просчитала планы противника, атака подтверждала её правоту перед упорно не желающим признавать опасность Советом, но при этом чуть не обернулась полным разгромом. Несмотря на то, что подходы к башне охранялись, а неподалёку сидел в ожидании «засадный полк» — удержали её буквально чудом, понеся абсолютно недопустимые потери. Почти десятикратное преимущество в численности не помогло — коммунары оказались никудышными бойцами. Пятьдесят лет мирной жизни, снижающая агрессивность мотивационная обработка, отсутствие сколько-нибудь сведущих в военном деле людей — всё это сошлось в одной точке. Башню удержали как Брестскую крепость — на голом героизме. Нападавшие вынесли охрану, почти без потерь перестреляли по-глупому подставившийся засадный отряд. Не захватили башню только благодаря толстым стенам и узкому проходу, в котором защитники полегли почти все — но удержались. Еще бы чуть-чуть — и всё. Но напавшие, видимо, переоценили их возможности — и ушли.
Ольга устроила грандиозный скандал на Совете. Когда она предупреждала о будущем нападении, ей никто не верил! А теперь говорили, что люди погибли из-за неё. У Ольги хватало недоброжелателей. Тем не менее, с большим скрипом и неохотой, Совет признал, что «опасность, возможно, существует». Ольга настаивала на создании настоящих вооружённых формирований, с привлечением специалистов с Родины. Ольга требовала выделить ресурсы на вооружение, а не надеяться на сложные, дорогие и малочисленные индукционные винтовки, которые требовали для работы заряженных акков. Ольга настаивала на изменении мотивационных программ для детей, введя в них паттерны военно-патриотического воспитания. С ней, вроде бы соглашались, и, тем не менее, ничего не делали, заматывая необходимые решения в бесконечных обсуждениях «возможных последствий». За пятьдесят лет благополучия руководство Коммуны напрочь утратило живость реакции. Ольга начинала понимать сбежавшего от них Матвеева.
Несколько столкновений в разных мирах показали, что Комспас, — к тому времени они уже выяснили самоназвание противника, — не отступит. Вскоре был атакован торговый караван Коммуны, доставлявший акки в Альтерион. Оператор успел удрать, остальные погибли, а товар был потерян. Пропали без вести две разведгруппы. Такое случалось и раньше (Мультиверсум непредсказуем), но Ольга была уверена, что они стали жертвами нападений. Коммуна осталась почти без операторов и полностью утратила инициативу.
Тогда Ольга решилась. Давно продуманная, сложная, зависящая от слишком многих факторов, а потому — очень опасная операция никогда бы не получила одобрения Совета. Поэтому Ольга собрала своих: Анну, Мигеля, Марину, заскучавшего на совхозных грядках бывшего атомщика Миколу и даже Дмитрия, отношения с которым, утратив горечь прошедшей романтики, перешли в деловую плоскость.
Ольга предполагала, что Андрей давно ищет способ продать Коммуну Конторе. Чтобы подтолкнуть его, нужно только создать подходящую ситуацию. Она впервые за долгое время вышла на прямой контакт с Куратором. Поразилась тому, как тот изменился — практически не постарев внешне, выгорел внутри. От него исходила какая-то инфернальная жуть. Далеко не суеверной Ольге всерьёз захотелось всадить ему в лоб серебряную пулю, вбить в сердце осиновый кол и закопать в полночь на перекрестке. Впрочем, она была готова договариваться даже с чёртом.
Ольга заявила, что готова обменять большую партию Вещества на фрагмент, если он будет содержать склад с оружием и боеприпасами. Она ставила на то, что Андрей уже доложил Куратору, в каком сложном положении находится Коммуна, и тот не удивится предложению.
Расчёт сработал.
Андрею аккуратно слили информацию о том, что при помощи рекурсора и портальной установки альтери можно атаковать Коммуну напрямую, через насильственное присоединение к ней набитого хорошо вооружённым спецназом фрагмента. В этом было правдой почти всё — кроме спецназа. О том, что, в силу физики процесса, фрагмент перенесётся без людей, Ольга, разумеется, умолчала.
Ольга не сомневалась, что Куратор постарается захватить рекурсор. Она собиралась предоставить ему эту возможность. Одновременно через Марину была организована «гуманитарная миссия» альтери, которая должна была дать Андрею шанс получить портал. Дальше они неизбежно должны были встретиться. Куратор, получив необходимое, запустит процесс переноса, думая, что штурмует Коммуну. В результате Коммуна вернёт себе рекурсор и получит город, полный оружия и техники.
Профит!
Сложные планы редко срабатывают, и Ольга ожидала, что всё пойдет не так. Но не ожидала, что настолько. Она была права в предположении, что вместо обмена их ждёт группа захвата. Но она никак не предполагала, что Куратор привлечёт к операции Андрея. Уже значительно позже она выяснила, что тот всё это время вёл собственную игру. Ольга была уверена, что он хочет продать Коммуну Конторе, а он собирался сдать её Альтериону. Один из операторов Коммуны — красавица-мулатка Эвелина — работала на него. От неё он узнал много лишнего.
За фасадом многолетнего сотрудничества с Коммуной альтери давно планировали аннексию. Им были нужны акки и их зарядка. Им было нужно Вещество и технология его получения. Им было нужно всё, а не те крохи, которые была готова дать Коммуна. Они не раз предлагали увеличить поставки — коммунары отказывались. Традиционно умеренная в потреблении Коммуна не нуждалась в наращивании экспорта. Альтери решили взять сами. Они были терпеливы, и подходящего случая ждали долго.
Дождались.
Почему Андрей выбрал Альтерион, а не Контору? Отчасти из чувства самосохранения — он боялся Куратора. Отчасти, как ни странно, из своеобразной лояльности. Он был уверен, что Коммуна обречена, а поглощение альтери — самый мягкий вариант. Никто не пострадает — коммунары просто вольются в сообщество миров под протекторатом Альтериона.
На перенос активировались мантисы, за рекурсором припёрся Чёрный, группа Коммуны погибла, Андрей с Эвелиной захватили рекурсор и смылись, Куратор получил кучу проблем, проваленную операцию и большие потери. Ольга осталась без рекурсора и с сорванными планами.
Пока в Совете шло разбирательство, время было упущено — события развивались быстро. Марина нашла Андрея, но сразу после этого пропала сама. Связь с ней была потеряна. Удалось выяснить, что портальную установку он всё-таки получил, но что-то пошло не так. Альтери объявили Андираоса в розыск за геноцид и похищение, но отказались сообщить Коммуне подробности. Коммуна, в свою очередь, объявила за его голову награду — хотя Ольга была против. Она понимала, что в результате он просто забьётся в какую-нибудь дыру Мультиверсума и пропадёт из виду окончательно.