ность в реанимационных мероприятиях?
— Ну... э...
— Неправильно, Поттер, эти состояния не нуждаются в реанимации, они нуждаются в полном искоренении и уничтожении. А состояний, при которых начинается непосредственно реанимация, три. Вы запоминаете, Поттер? Их всего три. Остановка дыхания, остановка кровообращения и непосредственно клиническая смерть. Завтрашний день начнется для вас с разбора всех этих трех состояний. Характеристики, классификации. А также, при каких условиях они возникают. И не дай вам бог, Поттер, не подготовиться.
— А если не подготовлюсь? То что? Что вы мне сделаете? — в голосе мальчишки звучал вызов. Я усмехнулся. Ладно. Мы еще сделаем из тебя полноценного врача.
— Ничего. Я не сделаю вам ничего. Скажу больше, вам ничего не будет. Не будет свидетельства об окончании ординатуры, не будет сертификата на работу врача. Ничего у вас, Поттер, не будет, — я гадко ухмыльнулся. — А если вы захотите остаться в медицине, то, думаю, доктор Малфой найдет вам место санитара в своем морге. Последний вопрос и можете идти, — он выжидающе на меня посмотрел. — Как в домашних условиях можно провести сердечно-легочную реанимацию до приезда скорой помощи, если вы дома один и у вас сломана рука?
Поттер с Малфоем на меня посмотрели взглядом полярной совы. Я что-то не то спросил?
— Я... я не знаю...
— Плохо, Поттер. Вас учили в том же университете, что и меня? А не похоже. Вы слышали о таком банальном приборе, как «кардиопамп»? Там слова еще есть такие интересные — компрессия и декомпрессия? Что, тоже не слышали? Вот, у каждого сотрудника спецслужб, работающих с людьми, есть такой прибор, и они умеют им пользоваться. Даже штатный полицейский, не имеющий медицинского образования, знает, как с ним обращаться.
— Вот и пускай пользуются, — пробурчал юноша. — Какое отношение этот ваш прибор имеет к реанимации дома? — Малфой повернулся ко мне и кивнул.
— Прямое, Поттер. Что в вашем доме может создать компрессию и декомпрессию грудной клетки? Или вы не знаете таких слов? — парень стоически молчал. М-да. Тяжко ему будет. — Это вантуз, Поттер. Обычный вантуз. И запомните, Поттер. У реаниматолога руки — это главное, и не стоит их ломать, потому что ни один «кардиопамп» не заменит непрямого массажа сердца, выполненного человеком хоть приблизительно знающим, где расположено сердце и как, собственно, делать этот массаж. И повторите анатомию. Завтра вы весь день после зачета будете работать в паре с Лонгботтомом под присмотром доктора Малфоя. А вот сейчас, пожалуй, все, свободен.
Поттер сразу же рванул из кабинета, а я устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Малфой посопел, а затем, не выдержав, поинтересовался:
— Ты не сильно круто за парня взялся?
— Нет.
— А может все-таки...
— Нет, Люц. Через два года он получит сертификат, согласно которому Поттер будет иметь право отвечать за чужую жизнь. И теперь только от меня зависит, как именно он будет за эту жизнь отвечать и не возникнет ли от его ответов переработка в твоем отделе.
— Спасибо за заботу обо мне, — фыркнул Малфой. — Ты чего такой квелый?
— Устал. Сперва шкаф таскал, потом, только уснул — дернули к одному недосамоубившемуся придурку, затем Рита порадовала меня новостью о смене нашего руководства, а миссис Поттер закатила мне очередной скандал. И только я приготовился как следует поспать, меня разбудил своими воплями сынок пресловутой миссис Поттер. А буквально через пятнадцать минут началась эта странная операция.
— Иди спать. Чтобы завтра приступить к вдумчивому, гм... обучению Поттера, ты должен быть полон сил.
— Да, наверное, ты прав, — я открыл глаза, и мой взгляд вновь наткнулся на портрет. — Слушай, может мне тоже такой же заказать? Как ты думаешь, какой образ подойдет мне больше?
— Сумасшедшего средневекового алхимика, в этой странной мантии и зацикленного на проблемах создания философского камня.
— Ну, спасибо.
— Всегда пожалуйста. А теперь давай домой топай.
— Все, считай меня уже нет.
Я поднялся в свое отделение, в очередной раз переоделся и отправился домой. По дороге я снова зашел в супермаркет и купил, наконец, обойный клей. Завтра я не дежурю, поэтому у меня свободный вечер, который я посвящу ремонту.
Дома я честно пытался уснуть, но сон не шел. Глаза стали болеть, а уснуть не получалось. В голове роились мысли. И улетали, так и не сформировавшись ни во что конкретное.
Я не знаю, сколько я так провалялся, пытаясь заснуть. За окном было уже темно. Наверное, скоро полночь. Плюнув на все, я побрел на кухню.
Включив чайник, я сел на маленький уютный диванчик и сам не заметил, как уснул.
Кап. Кап. Кап. Сквозь сон, каждая капля долбила прямо в мозг.
Разлепив глаза, я огляделся. Чайник только начал закипать.
Кап. Кап. Кап.
Что за..?
Я оглядел кухню. Мой взгляд остановился на раковине. Кран был абсолютно сухой.
Интересно, когда же я доберусь со своим ремонтом до кухни?
Кап. Кап.
Так, мой взгляд остановился на стене, которая была общей с моими сумасшедшими соседями. Вот оно. И, скорее всего, этот звук у меня слышно гораздо лучше, чем у них. Да что эти Поттер с Лонгботтомом за мужики? Или они думают, что кран Грейнджер будет чинить? Хотя не удивлюсь, если в итоге так оно и будет. Я хмыкнул. Потом нахмурился. Решительно встал и, взяв чемодан с инструментом, шагнул к двери.
Пока я ждал, когда мне откроют дверь, я размышлял о том, что эта девочка как-то странно влияет на меня. Рядом с ней во мне просыпаются все мужские инстинкты Даже не просыпаются — просто кричат, надрываясь, что девушка не должна сама таскать тяжести и чинить краны. Странно все это. Вот зачем я сейчас в первом часу ночи стою перед дверью этой девчонки? Потому что мне мешает этой долбаный потёкший у нее кран? Который капает уже очень давно, кстати. Или здесь есть другая причина? Я сам не знаю.
Дверь открылась и передо мной возникла Грейнджер, закутанная в какой-то пушистый халат, без тапочек и с заспанной мордашкой. Не сказав ни слова, я отодвинул ее в сторону, вошел в квартиру и направился прямиком на кухню.
— И что вам на этот раз нужно? — пробормотала девушка, старательно прикрывая рот рукой, потому что в этот момент зевнула.
— Мне нужно? Вчера, насколько мне не изменяет память, нужно было вам. Я уже начинаю думать, что проводить технические работы по ночам в вашей квартире — мое второе хобби после вышивания крестиком, — я сам не заметил, как вновь вернулся к своей саркастичной манере общения. А ведь не хотел.
— А вас никто и не просил ничего делать. Вы на часы смотрели? — подходя ко мне, проговорила Грейнджер.
— Смотрел. Для успокоения своих нервов и создания благоприятной обстановки для своего кратковременного сна я мог начать обшивать стены, создавая изоляцию, но подумав, нашёл более простой выход, а именно — починку вашего крана. — Так, что у нас здесь. Угу. Судя по всему, этому крану лет чуточку меньше, чем стоящей рядом плите. И прокладки в нем никто с самой установки не менял. Как я и думал.
— И что вы делаете? — все больше раздражаясь, спросила соседка.
— Чиню кран, если не видите, можете надеть очки и подойти поближе.
— И зачем? — Гермиона заглянула мне за плечо и, удостоверившись, что ничего предосудительного с краном я не делаю, отошла к столу.
— Чтобы не капал и не раздражал меня еще больше. Я тебе говорил уже об изоляции в нашем доме?
— Может, уже определитесь, на «ты» вы меня называете или на «вы»? — устало произнесла девушка, присаживаясь на шатающийся стул.
Я впал в ступор. Не замечал, чтобы я называл её по-разному. Обычно я придерживаюсь официального обращения, обращаясь ко всем на «вы». Кроме близких друзей и шавки Амбридж.
— Тогда давай определимся, как друг к другу обращаться. Официально или нет? — я повернулся к ней и посмотрел в глаза. Она взгляда не отвела и пожала плечами.
— Да мне без разницы.
— Тогда, давай на «ты», — я вернулся к работе и принялся меланхолично разбирать пациента. Молчание затянулось. — Гермиона, может, нальешь чаю?
Она встала и щелкнула чайником. Достала заварник, дождавшись пока вода закипит. Насыпала в чайник три ложки сахара, залила кипятком и стала ждать. Я смотрел на неё округлившимися глазами.
— Хм, можно спросить, что ты делаешь?
— Чай завариваю.
— Да? Загляни в заварник.
Девушка сняла крышку и заглянула. Потом произнесла шепотом что-то нецензурное и вылила содержимое в раковину, едва не облив при этом мне руки. Потом повторила попытку уже более успешно. По крайней мере, то, что она насыпала, было похоже на чай.
Спустя минут пятнадцать я собрал кран и, удостоверившись, что все работает как положено, сел на стул. Гермиона, посмотрев на меня, налила чай.
— Вам с сахаром?
— Да, две ложки, — я заметил, что начинаю засыпать. Гермиона, тем временем открыла банку, на которой было написано «соль» и насыпала из неё две заказанные ложки. — Послушай, у тебя какие-то проблемы с сахаром?
Соседка посмотрела последовательно на ложку, на банку, на кружку. Потом бросила ложку в раковину и вылила чай.
— Может, сами нальете?
— Спасибо, пожалуй, я налью себе чай у себя дома, — я встал и направился к двери. Уже на выходе из квартиры меня остановил знакомый голос моего ординатора.
— Гермиона, что ты здесь копошишься ночью?
— Гарри, иди спать, — отмахнулась от него девушка и пошла в сторону двери, чтобы закрыть её за мной.
— Герми... доктор Снейп? — практически прокричал Поттер.
— Какая-то странная у Вас реакция на мою скромную персону. И почему вы спите, хотя должны вгрызаться в азы реаниматологии всеми зубами?
— Что вы здесь делаете? — не слыша меня, продолжал кричать парень.
— А вы уверены, что хотите это знать? — я слегка наклонил голову и усмехнулся. Ну вот, как можно его чему-то учить, если он меня боится? — Если я скажу, что ненавязчиво пристаю к вашей соседке, ваша психика, Поттер, выдержит это объяснение?