— Это должно перевернуть мир, — сказал Беркли, утирая носовым платком вспотевший от волнения лоб.
— Это должно его спасти, — уточнил Эрикссон. — И, прежде всего, — от преступных посягательств на чужую жизнь! Терроризм превратится в полнейший абсурд, ибо он до сих пор существует только потому, что способен кому-то эффективно угрожать.
Подошёл один из медиков в штатском.
— Все эвакуированы, док. Кроме этого… Что с ним-то делать?.. В общую кучу?..
— Этого везите в ближайший морг, — распорядился Эрикссон. — Его место — только там…
— Вы не хотите его оживлять?.. — изумился Беркли. — А как же гуманизм?!. В конечном итоге, всё должен решить суд!
— Относительно него, комиссар, мне не было никаких указаний… Распорядятся — оживим: мы народ подневольный. Если им очень захочется осудить его публично на электрический стул… Но, будь моя воля, я отправил бы его на кладбище, на радость могильным червям! Он переступил ту черту, которая в цивилизованном обществе отделяет человека от чудовища в человеческом облике! Такие неисправимы, они потенциально опасны, и рядом с ними просто неуютно жить. Он не погиб, он был уничтожен, как бешеный пёс! Собаке… — Эрикссон не договорил.
— Я того же мнения, док… — вздохнул совершенно успокоившийся Беркли. — Однако серьёзно опасаюсь, что со временем объявится какое-нибудь новое общество защиты животных в человеческом облике. И тогда проблемы с бешеными псами займут нас с вами в гораздо большей степени, чем нам того хотелось бы…
Лицезрение чужой Смерти укрепляет в преступнике Веру в его собственное Бессмертие…
ВЫБОР
Глупая женщина божественна.
Рассказ был написан более 20 лет назад. Тогда это была просто фантастическая юмореска на тему постапокалиптического мира, но недавно по ТВ сказали, что на Западе в школах вводится курс ПРАВИЛЬНОГО выбора собственного пола…
— Сегодня мужчиной снова стану я! — сказала Виола, сердито надув пухлые накрашенные губки. — Ты уже третью неделю совершенно не меняешься! Мне это порядком надоело!
— Но мы же с тобой когда-то договорились в таких случаях бросать жребий, — урождённая Кэтлин приложила молекулярную бритву к своей правой щеке и стала водить ею по ней, скашивая намыленную однодневную щетину. — А он всякий раз выпадает мне.
— Он тебе странным образом выпадает уже несколько раз подряд! Это несправедливо! — Виола непокорно качнула кудрявой головкой. — Мне надоело так долго быть только женщиной! Это такая жуткая скука…
— Тебе со мною настолько плохо?.. — Кэтлин удивлённо глянула на неё через левое плечо.
— Нет, не очень, но больше хочется разнообразия! Хоть когда-нибудь, и хоть какого-нибудь.
— Ты становишься гендерной наркоманкой, дорогая моя… — Кэтлин с сожалением посмотрелась на себя в зеркало. Выглядела она довольно неплохо, но всё было зря. Виола всё равно не отстанет…
— А ты слишком любишь мужское обличие и это тоже неспроста, — парировала Виола.
— Ладно, уговорила… — Кэтлин подбросила вверх вращающуюся монетку, прихлопнула её на лету ладонями, и посмотрела, что из этого вышло. — Что ж, слегка побыли мужем, теперь немного побываем и в жёнах. Нам к этому давно не привыкать.
Она вернулась к зеркалу.
— Ну, что, искусственный Харольд, — сказала она своему отражению, — ты был совсем неплохим мужиком…
— Но мне больше нравятся блондины, — Виола торопливо сбрасывала с себя женское одеяние.
— А мне — брюнетки, — покосившись на неё, буркнула Кэтлин. — Жгучие умом брюнетки…
— И не такие жутко перекачанные бодибилдеры, — добавила к своему Виола. — Я об тебя постоянно ушибалась до синяков. Не мускулы, а камни какие-то!
— Зато, какой вид! — Кэтлин напряглась и повернулась боком, потому что целиком в зеркале уже не помещалась.
— Фи!.. — сказала Виола почти брезгливо, передёрнув хрупкими плечиками. — Огромный, волосатый! Не мужчина, а мужик какой-то!.. Грубый и неотёсанный мужлан!..
— Сейчас вообще никаких нет… — Кэтлин опять взялась было за крем после бритья, но с огорчением вспомнила, что всё это ей больше ни к чему. — Могу я, в конце концов, воплотить в себе свою мечту об определённом мужском типе?! Мне нравится, когда мужчина отличается от меня не только мелкими деталями…
— Наверное, именно поэтому ты и перебрала в качестве образцов всех древних культуристов! — фыркнула Виола.
— Плохо, когда у мужа и жены совершенно не совпадают вкусы на фундаментальные вещи… — вздохнула Кэтлин.
— На мужчин, которых больше попросту не существует в природе… — добавила Виола.
— А лесбийские браки, к сожалению, не избавляют от семейных ссор, — грустно сказала Кэтлин.
— Но ты бы для разнообразия хоть иногда делала из себя что-нибудь, не слишком похожее на Кинг-Конга! — проворчала Виола. — Эгоистка! Тебе нравится быть такой-то и всё тут! На меня тебе уже ровным счётом наплевать и даже начхать! А я по твоим волосатым мускулам ползаю, как мышь между камней, покрытых мхом!
Кэтлин жестом полного морального поражения миролюбиво подняла вверх свои могучие руки.
— Сдаюсь, угомонись ты, наконец! В следующий раз поищем компромиссы! Не разводиться же мне с тобой из-за этого, в конце-то концов! Когда тебе самой надоест быть мужчиной, так и быть, сделаю из себя что-нибудь на твой особый заказ.
— А давай как-нибудь оба станем мужчинами… — заговорщицким шёпотом предложила Виола.
— И что мы тогда будем друг с другом делать? — усмехнулась Кэтлин. — Армрестлингом заниматься или дружить? Да и где ты возьмёшь ещё один пояс — инвертор? Второй нам с тобой не дадут, а свой тебе никто не отдаст. Они же номерные и настроены на персональные генетические коды своих хозяев. И с чужим поясом из тебя вместо мужчины возьмёт, да получится какой-нибудь жуткий монстр…
— Обидно… — сказала Виола. — Двум женщинам друг с другом скучно и двум мужчинам — тоже. Вот ведь придумала Природа! Никакого тебе разнообразия и оригинальности!
— Именно поэтому нужно быть терпимее к прихотям друг друга. Ну, нравится мне то, от чего тебя просто тошнит!
— Это потому, что в тебе сильнее природное мужское начало, а во мне — женское, — нравоучительным тоном сказала Виола. — Тебя Природа прочила в классические мужчины, но у неё из этого ничего не получилось. А я — стопроцентная женщина!
Кэтлин усмехнулась своим мыслям.
— Не ухмыляйся, — вдруг обиделась на неё Виола. — Я подозреваю, что только поэтому большую часть нашего времени в мужском теле проводишь именно ты! И эти чудища из одних железных мышц у тебя получаются по той же самой мерзкой причине!
— Неужели тебе так нравятся эти женственные почти мальчики, в которых ты постоянно превращаешься?.. — удивилась Кэтлин. — Что в них такого особого?..
— Это опять же от избытка во мне женской сути, — сказала Виола почти извиняющимся тоном. — А я слышала, что в некоторых семьях вообще не пользуются поясом больше одного раза. Кто-то как стал мужчиной, так им и остался навсегда…
— Слухи это всё! — не поверила Кэтлин. — Сплетни! Сказки! Если поясом не пользуются больше двух месяцев, к его хозяевам моментально приходят из Службы Контроля, и начинают выяснять, в чём у них дело. Как я слышала, нельзя на длительный срок фиксироваться в мужском образе. Не знаю, что именно, но что-то в нас там от этого со временем атрофируется…
— Что-то тут явно не так… — тоже засомневалась Виола. — Пояс вот придумали, чтобы из женщины на время делать мужчину, а переделать наши гены таким образом, чтобы у нас рождались не только девочки, не могут. Почему?.. Странно…
— Выходит, всё не так просто, — сказала Кэтлин. — Очень давно, когда перестали рождаться мальчики, учёные пришли к выводу, что легче придумать пояс, чем справиться с мутациями, делающими мужчин нежизнеспособными. А потом сложившееся положение вещей всех уже устраивало. Мужская суть, как более слабая в своей биологической основе, полностью вымерла от использования вакуумных электростанций. Альтернативных экологически чистых источников энергии так и не придумали, поэтому пожертвовали тем, что можно было компенсировать с помощью поясов.
— Как ты меня утешила… — сказал Виола, массируя запавшие после активной ночи глаза. — Прирождённый компенсатор. Нет, не случайно ты больше меня бываешь мужчиной… У тебя даже мозги не женские, поэтому забиты всякой ненужной дрянью!
— Как сказать… А может, это пояс меняет не только моё тело, но и мою психологическую суть… Посмотрим, что у него рано или поздно получится и с тобой…
Кэтлин отстегнула сливавшийся с талией пояс — инвертор, и протянула его Виоле.
— Прошу, мадам! Я джентльмен, поэтому желание женщины для меня всегда закон! Виола опять фыркнула.
— И кто опять это будет теперь? — заинтересованно спросила Кэтлин. — Очередной стройный юноша — почти мальчик? Когда ты бываешь моим мужем, меня не покидает стыдливое ощущение того, что я совращаю несовершеннолетнего.
— Прости, но закон не запрещает мне лепить из себя хоть грудного младенца. — Виола застегнула эластичный пояс на своей осиной талии, и он тут же слился с её кожей.
Кэтлин провела рукой по своей атлетической груди.
— Уже помаленьку всё рассасывается, — сказала она с видимым сожалением. — Через пару часов и следов на мне никаких не останется. Мышечная масса сползёт вниз, чтобы стать там уже целлюлитной. А какая была могучая фактура сверху!
— Отдохни от своих мышц, — брезгливо посоветовала Виола. — И побудь слабой женщиной.
— Я чувствую, что слабым опять будет мужчина… — усмехнулась Кэтлин. — Так кто же?..
— Увидишь… — загадочно сказала Виола. — Извини, я уединюсь на полчасика, а потом объявлюсь уже в новом виде.
Она ушла в солярий на крыше дома, а Кэтлин подошла к большому зеркалу на стене.
— Это уже не совсем то, что было недавно… — сказала она с сожалением про своё быстро меняющееся тело. — Бицепсы, трицепсы… Было и прошло…