— Я же говорила, что она ранена в горло, вигор, — шепотом произнесла Милисса.
— Вижу, — буркнул вампир.
А после паузы добавил:
— Значит, вы действительно хотите просто скрыться, а мне чистокровная яломиште и волчица помогают из вампиролюбия?
Его вопрос остался без ответа, потому что я закашлялась, и из глотки прилично ливанула кровь. Она забила даже нос. Девушка резко отшатнулась в дальний угол комнаты. Я не сразу поняла почему. Вампир начал превращаться, снова показались клыки.
— Что за кровь вы мне дали? Какого вампира? — прошипел он, подрагивая всем телом, словно пытаясь сдержать рвущийся гнев. — Что со мной такое?!
— Ваил, — пискнула девушка.
Вампир застыл. Клыки моментально пропали и чернота в глаза тоже. Он растерянно, совершенно ошеломленно, словно впервые, посмотрел на меня.
— Ты… — его голос окончательно осип. Только, похоже, не от самочувствия, а от шока. — Ты дала мне своей крови? Сама? Добровольно?!
Мне оставалось только кивнуть.
Повисло трагическое, я бы даже сказала, мхатовское молчание. Вампир был обескуражен. Я ждала, что Лисса вставит свое веское слово. Но она молчала, и ее снова начало трясти от страха. Я же куда менее истеричная особа, чем эти двое, поэтому, как только сила в лапах стала чувствоваться, я медленно пошла к ведру, не отрывая пристального взгляда от вампира. Тот, впрочем, похоже полностью утратил интерес ко всему окружающему. Уставился в одну точку. Напилась остатков воды и медленно подошла к вжавшийся в комочек девушке. Поджала уши и виновато на нее посмотрела.
«Ну, прости! Не хотела пугать! — подумала я, в робкой надежде, что она поймет».
Милисса пару секунд вглядывалась мне в глаза, а потом неловко улыбнулась:
— Ваил, вы же хотите, чтобы мы все выжили, правда? — в ее голосе послышались не только вопрос, но и откровенная мольба. Девушке нужна была надежда.
Я выразительно кивнула.
— Думаю, к следующей ночи мы сможем уйти отсюда. Если вы еще дадите крови вигору…
— Нет! — оборвал ее вампир. — Больше ни капли ее крови! Никогда!!!
— Но… — начала девушка.
— Я сказал нет! Кровь волка в жилах рожденного вампира! Никогда! — он выразительно и демонстративно сплюнул.
«Ублюдок! — констатировала я».
Ну, и пожалуйста! Если мы такие брезгливые, то пусть! Обида, дикая, незаслуженная обида жгла душу. Я ведь как лучше хотела. Милисса, маленькая, сама раненная ему помогала с заклятьем. И вот благодарность?! Глаза защипало от подступающих слез. Почему у меня всегда так?! Почему даже в другом мире не получается поступать правильно?! Или хотя бы так, чтобы за это не оскорбляли?!
Опустила голову и потерла глаза лапой. Как же жалко я сейчас выгляжу! Здоровенная зверюга, а ревет, как нервная барышня. Я уже была близка к тому, чтобы пожалеть о том, что вообще помогла этому вампиру. Надо было оставить его умирать, а самой уходить от этого места как можно дальше. Где-то недалеко раздался вой.
Сначала подумала, что мне показалось. За все то время, что мы сидели в этом доме, не было никаких волков. Какое-то внутреннее чутье гнало, подсказывало, что волки придут за нами, но все было тихо, а сейчас… Вой снова повторился, только уже ближе и отчетливее. Я ясно распознала команду старшего. Волк велел своим обыскать каждый дом. Этот вой расслышали и Милисса с вампиром.
Мы втроем насторожились, по их лицам я поняла, что они не понимали приказов, не понимали, о чем оповещают волки, которые явно отвечали на зов старшего. Они проводили тщательный обыск.
— Где мой меч?! — раздраженно прошипел вампир.
Вопрос без ответа. Я многозначительно посмотрела на вампира. Меч остался на площади.
— Они найдут нас, — как-то тихо озвучила и так понятную мысль рыжик.
Я посмотрела на нее, перевела взгляд на вампира. Тот неуклюже пытался подняться на ноги, и было ясно, что даже если он и пошел на поправку, то сейчас он просто свежий обед для волков снаружи. Глубоко вздохнула и решительно бросилась из убежища.
По лестнице вниз, потом прыжком через завалы, пока не оказалась на улице. Обе луны блистали во всей своей красе на безоблачном небе. В темной комнате это было как-то не очень заметно, а вот на дороге было светло, как днем. Воздух казался особенно свежим и каким-то дурманящим. Я пробежала не больше ста метров, когда из-за поворота показался первый разведчик.
Светло-серый волк ничем не отличался от тех, кого я уже встречала. Похоже, таких огромных монстров, как я здесь немного, что не могло не радовать. Волк на мгновение замер от удивления, а потом задрал голову и протяжно завыл. Звал, сообщил, что нашел меня! Я рванулась к нему. Между нами было слишком небольшое расстояние, чтобы зверь успел отскочить или увернуться. Я вцепилась ему в хребет, одновременно наваливаясь всем телом. Мы покатились по пыльной земле вместе. Перекатившись через голову вместе с ним зубах, я прочувствовала тот момент, когда позвоночник хищника переломился в двух местах. Резко вскочила на ноги и наконец, сомкнула челюсти. Туша мертвого зверя рухнула мешком, а кусок его хребта я отбросила в сторону.
Слух подсказал. Я едва успела пригнуться. Второй противник планировал прыгнуть сзади, но пролетел прямо над моей головой. Животное приземлилось на четыре лапы, быстро крутанулось и оскалило на меня свои мелкие зубешки. По сравнению с моими клыками его не смотрелись. Я уже хотела кинуться и на этого, но тут рассмотрела не меньше десятка волков. Они подходили медленно, скалясь и облизывая пасти. Они наступали с трех сторон и явно брали меня в кольцо, так же как уже поступали на площади с вампиром. (Воспоминание о воине тут же напомнило), что я не просто так тут гуляю. Нужно увести преследователей. Пара волков протяжно завыли, только теперь они не только просили помощи, а еще и радовались. Я так и не смогла разобрать всего послания, но, похоже, сожрать меня их первоочередная задача.
За первым рядом серых хищников из-за домов показались еще волки. Их было много, слишком много для меня. Да, я сильнее каждого из них в десять раз, но даже я не справлюсь с тридцатью… Они просто задавят количеством на открытом месте. Бой на открытой местности позволителен только между относительно равными противниками, хотя и в этом случае нежелателен. Хитрость — вот, что дарует победу в любом бою. Драться с ними честно — значит проиграть. А проиграть для меня сейчас, значит забрать с собой и Миллису с вампиром. Тогда какой смысл был в том, что мы оставались в этом проклятом месте? У меня не было основания предполагать, что вампир не бросится на девушку, как только они останутся вдвоем, но почему-то мне очень хотелось верить, что если выиграю я сейчас, то и они спасутся.
Как только самый нетерпеливый бросился на меня, я отскочила на пару метров, а потом одним прыжком ушла в темную дыру ближайшего дома. У меня не так много преимуществ, но грех не использовать собственную силу себе на пользу. Звери, не сговариваясь, бросились за мной. Где-то читала, что даже человек в стрессовой ситуации не может отказаться от первобытного инстинкта догнать, если от него начнут убегать, что уж говорить о волках, которые и так считали победу за собой. Кто-то даже победно взвыл.
Приходиться признать, что в темноте я видела прекрасно, а акустика развалин способствовала и без того отменному слуху. Я успела загрызть двоих прежде, чем на меня налетели сразу три волка. Они, похоже, тоже на зрение и слух не жаловались. Один прокусил шкуру. Я даже почувствовала, как его клыки скользнули по моим ребрам. Боль не показалась мне такой уж страшной. Я просто со всей своей силой приложилась этим боком о каменную стену. Второго ухватила за лапу и отшвырнула. Третий не удержался на моей спине от всех этих маневров и рухнул к моим лапам. Ухватила его за пасть и рванула вверх, вырывая челюсть.
Убивать их было легко, несмотря на то, что многим удавалось прокусить шкуру. Не знаю, сколько я боролась, скольких убила. Предсмертный скулеж резал по ушам, лишал слуха на пару секунд, и этого хватало, чтобы ко мне подкрадывались и снова нападали все новые и новые смертники. Упоение боем оказалось приятным, оно походило на танец. Стоило только забыть о том, что я человек, выпустить на волю звериную сущность моего тела, как схватка перестала пугать. Хотя сам бой и не вызывал во мне страха, боялась я только, что не помогу Милиссе. Если вампир и заслуживал смерти, потому что был таким же охотником, как эти волки — он тоже убивал людей, то рыжая маленькая девочка не заслуживала смерти в таком месте и в столь юном возрасте от клыков этих тварей. Да, она была оборотнем, пусть и необычным, но я не видела в этом ничего страшного. Я просто не могла представить, как эта худенькая лиса может нанести кому-то серьезную рану. Она стала для меня сказкой. Так почему бы за это не подраться?
Меня не удивляло то, что я почти не чувствовала боли. Шерсть на моем теле была достаточно жесткая и густая, мышцы тоже внушали уважение, добраться сквозь все это к органам, обеспечить достаточное кровотечение было крайне сложно. И потом, в редкие секунды передышки я чувствовала, как стремительно затягиваются наносимые раны. Не знаю почему, но регенерация у меня явно выше, чем у моих противников. Еще я чувствовала какое-то упоительное наслаждение от этой ночи. Это странное чувство можно было бы сравнить с легким опьянением, только если от алкоголя ты становишься расслаблен и медлителен, то тут был обратный эффект. Мне казалось, что двигаться я стала куда быстрее. Я откуда-то знала и то, что никого нельзя подпускать к лапам. Стоит волкам повалить меня, и бой будет окончен. Где-то на задворках сознания все время стоял образ того, как хищники на Земле валят буйвола или оленя — подбивают ему задние ноги, а потом просто вцепляются в горло и ждут, когда жертва перестанет дергаться. Я не подпускала волков и к собственному брюху, но это уже скорее из-за мышечной памяти тела. Прошлая хозяйка этой шкурки всегда в боях против нескольких противников прикрывала именно брюхо — знала, что любая рана, нанесенная туда — практически стопроцентная смерть.