ся большая дорога жизни – я кончаю школу и обязательно поступлю в ВУЗ. Хочу быть инженером, строить машины для нашей советской родины. Много предстоит сложностей: экзамены, самостоятельная жизнь, углубленная учеба. Но все это я ожидаю с радостью и готова перенести любые трудности, только чтобы иметь возможность работать на заводе инженером. Вот почему я с такой радостью ожидаю новый год – год больших для меня событий. Но я знаю, что страна заботится о детях, заботится обо мне, о моем воспитании и знаниях и ждет от меня ответа за свою заботу. Мой ответ любимой родине будет отличная учеба».
Неожиданное ожидавшееся
После новогодних праздников жизнь в 1941 году покатилась своим чередом, месяц за месяцем, пять кряду, а потом пошел и шестой – июнь месяц 1941 года. Никто ни сном ни духом не чуял, что вот-вот-вот случится чудовищная катастрофа, которая разнесет вдребезги всю эту только что вроде бы устоявшуюся жизнь.
Не то чтобы о возможности скорой войны не думали… Наоборот! О грядущей «Большой войне» разговоры велись практически все то время, как закончилась Гражданская война и советская власть установилась достаточно прочно. Только в разные годы воевать готовились с разными врагами, а потому несколько раз кардинально меняли стратегические планы и их составителей.
Изначально предполагалось, что победа социализма в России является лишь первым этапом мировой революции. Неслучайно на гербе СССР был изображен земной шар, запечатленный коммунистическим символом – перекрещенными серпом и молотом. Планы грядущей войны под лозунгами «освобождения трудящихся всего мира» совершенно не скрывались. Эти декларации являлись основой коммунистической пропаганды, как в стране, так и за ее рубежами.
Международная организация Коминтерн из своей московской штаб-квартиры направляла действия коммунистических и «стоявших на коммунистической платформе» партий разных стран. На VI Конгрессе Коминтерна, проходившем в Москве с 1 июля по 1 сентября 1928 года, один из руководителей Советского государства, член Политбюро ЦК ВКП(б) Алексей Иванович Рыков в речи перед закрытием Конгресса говорил: «Коминтерн рожден войной. Коминтерн одержал не одну крупную победу. Если буржуазия спустит с цепи фурию войны, то пролетариат – в конечном счете – овладеет миром! Коминтерн в ответ на нападение на СССР сомкнет свои ряды для революции, для Гражданской войны, для победы диктатуры пролетариата».
В Манифесте[52] Конгресса к мировому пролетариату говорилось: «Коминтерн призывает рабочих и крестьян всех стран приготовиться к превращению новой грядущей всемирной войны во всемирную социалистическую революцию»[53].
Помощи иноземных «братьев по классу» в военное время отводилась особая роль. Предполагалось, что мобилизованные в армии капиталистических стран вооруженные европейские пролетарии воевать с СССР не захотят из чувства «классовой солидарности». Под воздействием пропаганды агентов Коминтерна они восстанут, откроют фронты. Лавина наступающей Красной армии ворвется в Европу, круша разрозненные очаги сопротивления, пройдет до Атлантического океана. После победы на Европейском континенте должны были возникнуть…
Что именно, толком никто и не знал. Было время, когда всерьез прорабатывалась концепция конфедерации социалистических республик, объединенных в Соединенные Социалистические Штаты Европы (ССШЕ). Позже пошли разговоры о том, что прежние буржуазные страны должны просто войти в состав СССР как союзные республики. Послевоенное будущее Европы виделось по-разному, в зависимости от политической конъюнктуры конкретного момента[54]. Окончательное решение будущего стран и народов Европы откладывали «на потом»[55]. Сначала надо было победить в войне.
Без малого два десятка лет партийная пропаганда твердила про могучую Красную армию, стремительную авиацию и надежный советский флот, которые непременно победят любых врагов, разгромив их наголову. Иных источников информации подавляющее большинство населения СССР было лишено, а потому этот вербальный прессинг вселял в людей убежденность в том, что уж коли войны так на сяк не избежать, то воевать придется где-то там, в дальних странах. Дело обойдется малой кровью, а завершится все непременно блестящей победой…
Неудачи сражений на полях Гражданской войны в Испании, гремевшей на Пиренейском полуострове с 1936 по 1939 год, и тяжелые потери Красной армии во время Зимней войны с Финляндией, понесенные с ноября 1939 по март 1940 года, огорчали и настораживали. Однако же восторги реляций о победах над японцами в боях у дальневосточного озера Хасан и на реке Халхин-Гол в Монголии и молниеносном «Освободительном походе» на Польшу в 1939 году перевешивали. Бескровное отторжение у Румынии областей Бессарабии и Северной Буковины летом 1940 года, успешные военно-дипломатические маневры в Прибалтике вселяли надежду на то, что вот так же, как-то так потихоньку-полегоньку все устроится без больших жертв и серьезных испытаний.
Главного советские идеологи добились – уверенные в быстрой и яркой победе, люди не боялись «Большой войны». Иные даже жаждали ее, ожидая захватывающих военных приключений, ярких впечатлений и полагавшихся за боевые заслуги наград.
Лучше всего эти иллюзии воплощает финальный момент знаменитого фильма «Тимур и его команда», вышедшего на экраны в 1940 году и сразу ставшего бешено популярным в широких народных массах, особенно среди юношества и молодежи. Сюжет фильма венчает сцена ухода на некую, не указано точно, какую именно, войну мобилизованного в армию инженера автомобильного завода Георгия Гараева. Молодой человек неяркой внешности в мешковатом летнем костюме, до того лишь пару раз ненадолго появлявшийся на экране в проходных сценах фильма, облаченный в новенькую форму воентехника 1-го ранга, что приравнивалось к воинскому званию старшего лейтенанта, разом превращается в центральную фигуру, главного героя, вокруг которого строится основное действие. Прежние главные герои – Женя Александрова, Тимур и вся его команда – отходят на второй план, становятся фоном, свитой. Люди, прежде на инженера-автомобилиста никакого особого внимания не обращавшие, теперь с музыкой, пением и танцами сопровождают ставшего воентехником Гараева до железнодорожной станции. В этом спонтанном карнавале не чувствуется даже маленького намека на беспокойство, что на войне-то Гараева могут убить или искалечить, что он может оказаться в плену или вообще пропасть без вести. Сама атмосфера проводов на праздник войны этих мыслей не допускает. Мужчины и юноши восхищенно смотрят на идущего воевать соседа. Девушки томно машут платочками вслед. Мальчишки отчаянно завидуют и свежеиспеченному воентехнику и его племяннику Тимуру, у которого такой замечательный дядя.
Но ожидаемой, «как в кино», войны не случилось. Грянула война другая, совершенно неожиданная! Коллекция мемуаров и частных воспоминаний подтверждает множество раз сказанное, написанное, изображенное в художественной литературе и отраженное в кинофильмах. Можно с полной уверенностью констатировать: летом 1941 года война обрушилась на СССР нежданно-негаданно, как снежная лавина с гор на спящую долину.
Плохой вечер хорошего дня
Многих работников Коломзавода известие о начале войны застало на общественном пикнике, в просторечье называемом массовкой. Рано утром того рокового воскресенья множество народу с патефонами, гитарами, волейбольными мячами, неся одеяла, корзины с напитками и закусками, перейдя по понтонному мосту Москву-реку, устроились на бережке возле Парфентьевского луга, раскинувшегося аккурат напротив родного Коломзавода.
Люди купались, выпивали и закусывали, загорали, играли в волейбол, танцевали под патефон. Ходили к знакомым в гости, от одной компании к другой, что давало веский повод выпить еще, пошутить, спеть хором. На много лет участникам той массовки 22 июня 1941 года запомнилась особенная забава. Кто-то притащил на гулянье огромное гусиное яйцо, которое никак не могли разбить. Мужчины пробовали сжимать его руками «на спор», кидали «кто выше, кто дальше», а удивительное яйцо все не разбивалось и не разбивалось.
На берегу Москвы-реки было людно, солнечно, радостно, дурашливо и беззаботно. Только ближе к обеду от компании к компании пошел слух о том, что по радио что-то говорили «про войну». Что именно говорилось, никто не знал, но гулянье испортилось. Люди стали собираться, потянулись к мосту, чтобы поскорее вернуться в город. Но дома им тоже толком никто ничего не мог сказать. Радио тогда было далеко не в каждой семье. Большей частью вернувшимся с пикника передавали слухи.
Рассказывали, что с утра уличные репродукторы транслировали обычные для воскресенья радиопередачи, но потом трансляция прервалась и было объявлено, что в полдень ожидается некое важное правительственное сообщение.
К указанному часу возле укрепленных на столбах уличных репродукторов собрались толпы народа. В 12 часов 15 минут прозвучало выступление В. М. Молотова[56].
С трудом справляясь с волнением, путая ударения в словах «граждане» и «гражданки», нарком иностранных дел, сообщил слушателям, что войска Германии вторглись на территорию Советского Союза и в приграничных районах идут бои.
Выступление Молотова закончилось в 12 часов 25 минут. Некоторое время люди еще стояли, ожидая продолжения или каких-то пояснений. Но воскресные трансляции возобновились, и далее радио передавало легкую музыку – главным образом фрагменты невероятно популярных тогда оперетт. Потом более часа транслировали радиопостановку по повести Лескова «Очарованный странник». Никаких дополнительных сообщений и разъяснений так и не последовало. Постояв, послушав и немного посудачив, люди постепенно разбрелись по домам.