Этот огонь и вызвал ту самую заминку, остановив немцев, ждавших подкрепления, поддержки артиллерии, авиации или еще чего-нибудь, чтобы «разобраться» с упорными и опасными зенитчиками, выводившими из строя технику и косившими пехоту. За это время к Кашире подошли кавалеристы генерала Белова.
В ноябре 1941 года главное было отразить атаку танковых клиньев, тянувшихся к столице. Оборона тыловых объектов прифронтовой зоны от воздушных налетов стала не так и важна. В начале и в середине ноября немецкие самолеты Коломну и окрестности не бомбили[185]. Невысокая активность немецкой авиации в районе Коломны отмечена в журналах боевых действий зенитчиков. Во второй половине ноября и начале декабря, то есть после ухода из Коломны 257-го ОЗАД, судя по сводкам НКВД, Коломну и Луховицы бомбили чуть ли не каждый день. Массовых налетов не было. Чаще упоминаются один-два бомбардировщика[186].
Зато крепко досталось подмосковному Воскресенску, промышленному городу в 30 км от Коломны. На железнодорожной станции Воскресенск скопилось несколько эшелонов, и прознавшие об этом немцы нанесли массированный удар – 2 декабря несколько бомбардировщиков обрушили бомбы на вагоны с боеприпасами и цистерны с горючим. Составы загорелись, и спасти их удалось только благодаря решительным действиям бойцов батальона войск НКВД по охране коммуникаций. Они сумели расцепить вагоны, отогнав вручную те из них, которые горели, сбить пламя и частично разгрузить их. Все это время люди находились в опасной зоне – в случае подрыва эшелона с боеприпасами от станции Воскресенск и ближайшего поселка мало что осталось бы.
В дневнике Немова особо отмечены события 5 декабря 1941 года, когда немецкий самолет зашел на цель и сбросил бомбы у хлебозавода, возле мельницы и элеватора, на линии железной дороги. Город мало пострадал – лишь одна бомба упала во дворе дома № 285 по ул. Октябрьской революции.
На другой день, 6 декабря, одиночный немецкий бомбардировщик атаковал станцию Голутвин и ее окрестности, сбросив свой смертоносный груз совсем рядом с Зимним театром. Бомбы легли у линии железнодорожной дороги. Одна из них упала «у трубы под железнодорожной линией». Гражданка Шабакова, шедшая на работу, пряталась под той самой трубой, и взрывной волной ей оторвало голову. За железнодорожной линией взрывами бомб убило лошадь, запряженную в повозку, тяжело ранило возчика. Большая бомба взорвалась рядом с заводом, между домами на улице Партизан, не причинив никому особого вреда, но напугав изрядно.
Поддержка контрнаступления
С наступлением зимы бойцов 52-го коломенского истребительного батальона экипировали, одев и обув, как смогли. От Комитета обороны города батальон получил 43 пары ношеных валенок и 25 телогреек и ватных шаровар. Остальное добывали сами. Кое-как оделись в зимнее. О единообразии формы и речи не шло. Зато бойцам выдали автоматы. Не всем, конечно, по одному на взвод, но все-таки. Готовясь к зимним боям, личный состав истребительного батальона активно занимался лыжной подготовкой. Под руководством мастера спорта СССР лыжника М. А. Лбова совершались переходы по 15–25 километров. Людей учили на лыжах спускаться и подниматься на склоны, ходить через лес.
Через две недели такой подготовки из состава батальона был сформирован отряд, в который вошел 81 человек. Они выступили 19 декабря 1941 года в направлении Тарусы для проведения операций в районе Старо-Калужского шоссе[187]. На автобусах их доставили к линии фронта, которая тогда пролегала недалеко от Серпухова. Пользуясь разрывами фронта, диверсанты проникли в немецкий тыл, но из-за сильного снегопада вынуждены были остановиться.
Поздно вечером 21 декабря отряд прибыл в район села Городенько, но на месте выяснилось, что немцы под ударами наступавшей Красной армии из этих мест отошли. Чтобы войти в прямой контакт с противником, нужно было пройти не менее 30 км. Продуктов у отряда оставалось на сутки-двое.
Идя следом за немцами, разведка отряда установила, что в селах Залужье, Роща, Мосенки и Голодня стоит батальон немцев. Разведывательная группа под командованием Бодашкина и Епишина выступила в час ночи 26 декабря. Под Мосенками, где располагался штаб немецкого батальона, группу Бодашкина заметили, осветили ракетами и обстреляли из автоматов. Несмотря на это разведчики, подойдя на 50–70 м к противнику, открыли ответный огонь, бросили несколько гранат. Группа Епишина обстреляла село Голодню. Обе группы вернулись без потерь.
Около 16 часов 27 декабря группа автоматчиков под командой В. Б. Калинина совершила рейд в село Полухино, где стоял взвод немцев. Выбив противника, бежавшего в повозках и на верховых лошадях, бойцы отряда вошли в село. Там остались три брошенные машины, груженные снарядами, подвода с продуктами, отобранными у населения, два мотоцикла, семь верховых лошадей, 50 мин, 300 снарядов, несколько тысяч патронов, винтовка, 250 ручных гранат.
После этих перестрелок немцы, оставив небольшое прикрытие, ночью ушли, а утром отошли и заслоны. Бойцы батальона вошли в оставленные села около 9 утра 28 декабря. В селе Голодня немцы бросили 3 легковые машины и 8 грузовых, 350 гаубичных снарядов, 10 бочек бензина, 2 мотоцикла, 35 ящиков патронов, 425 ручных гранат и одно тяжелое орудие. В Мосенках наши бойцы захватили штабные документы.
Первая военная елка
В последние дни декабря 1941 года Василия Васильевича Немова вызвал к себе исполнявший обязанности председателя заводского Комитета профсоюза Павлович, который обратился к директору театра за помощью в одном важном деле:
«Я достал в ОРСе ящик печенья, конфет и прочие сладости для детей фронтовиков. Но у дирекции завода и завкома нет денег, а гостинцы нужно выкупить. Так что вот и просим тебя, Василий Васильевич, оплатить покупку!»
В руках у Немова и впрямь тогда собралась весьма немаленькая сумма денег. Оставшиеся в Коломне киномеханик Марина Ивановна Смирнова со своим учеником, сыном врача Вовкой Гусевым, при помощи старшего киномеханика «Москино» Силаева восстановили кинопроектор, давно списанный, как «старая марка». При помощи этого аппарата показывали кинофильмы для раненых эвакопункта, для солдат, останавливавшихся в театре на отдых[188].
Когда же здание Зимнего театра было свободно, там давали платные киносеансы. Это было единственное на тот момент доступное развлечение для горожан и приезжих, а потому, несмотря на все невзгоды военной поры, народ валом валил в кино. Люди в зрительном зале сидели одетыми. Некоторые покуривали «для тепла», скрывая огоньки папиросок в ладони, выпуская дым в рукав. Люди старались «надышать в помещении», чтобы было потеплее.
У театра была своя котельная, но здание театра отапливалось только в дни эвакуации раненых и освидетельствования вновь мобилизованных. Уголь и торф иногда давал завод, выделяя по полтонны на месяц. Приходилось экономить. Вот когда работники культуры потужили о том, что летом раздали торф, вынесенный с чердака по требованию пожарной инспекции!
За топливом ездили сотрудники театра – сами грузили и сами выгружали. От редкой топки лопались трубы верхней и нижней проводки, заливая фойе и зрительный зал кипятком, окутывая их паром. Слесарей-ремонтников на заводе осталось немного, да и они были заняты ремонтом прибывавших с фронта подбитых танков. Ремонтировать трубы приходилось самому директору. Сначала Василий Васильевич просто заматывал разрывы тряпками, а потом один из слесарей научил его «чеканить» трубы. Выучился он этому делу так, что новые разрывы происходили не на «зачеканенных» местах. Чиненые трубы только слегка шипели.
Истопником в театре работала Ольга Кошелева – экспедитор, доставлявшая киноленты с кинобазы в Воскресенске. То есть на ней было и тепло, и репертуар. Порой по дороге ей приходилось попадать в передряги военного времени. Бывало, что из-за бомбежек линии железной дороги поездом доехать ей удавалось только до станции Пески, а оттуда Кошелева шла до Коломны пешком, неся коробки с лентами в заплечном мешке. Она знала – ее ждут! Люди хотят кино.
Волшебство киноискусства
Репертуар кинопоказа в Зимнем театре формировался «игрой случая» – что удавалось достать, то и смотрели. Из Воскресенска Кошелева приносила главным образом «Боевые киносборники» – агитационные киноальманахи, состоящие из нескольких новелл. Большие фильмы на военную тематику снимать возможности не было, но кинематографисты нашли выход. Они стали «доснимать» популярные фильмы, вводя в них тему начавшейся войны.
Первой ласточкой подобного рода агитационного кино стал короткометражный фильм «Чапаев с нами». Свою вставку в финал невероятно популярного фильма братьев Васильевых режиссер Владимир Петров[189] доснял без всяких зазоров. Никаких швов не заметно! Вот Чапай строчит из пулемета. Вот Василий Иванович на берегу Урала, входит в воду и под огнем врага плывет, плывет, плывет… и… и… и… выплывает! То, на что зрители так надеялись с 1934 года, пересматривая множество раз этот фильм[190], в 1941 году наконец-то свершилось!
Комдив выходит из воды. Его встречают всадник и танкист, накидывают на мокрого Василия Ивановича бурку, подводят ему коня. Он немного раздраженно спрашивает у бойцов: «Ну чего тут у вас? Опять немцы поперли? – и своим неповторимым голосом, с той самой узнаваемой «чапаевской» интонацией, от которой у зрителей мурашки восторга бежали по спинам, командует: – По коням!»
И дальше под кинохронику довоенного парада на Красной площади Василий Иванович двигает мощную речь, в которой выражает уверенность в победе, призывает «бить поганую фашистскую харю», посягнувшую на распрекрасную жизнь советских людей. Ну и все такое, как положено.