– Между прочим, там не только завтрак. Нам с тобой собрали ланчи на весь день.
– Нам с тобой? – Нахмуренные брови Этель низко нависли над глазами. – Ты поедешь со мной в парк?
– Нет. Но буду неподалеку и тоже пропаду до вечера. Встречаюсь с друзьями, – длинноногий Каспер в один прыжок перескочил четыре ступеньки и, обогнав Этель, вошел на кухню.
Большой обеденный стол, накрытый светлой скатертью, был уставлен тарелками со свежими яблоками и клубникой. Там же ждала пара бумажных пакетов, заботливо подписанных мамой Каспера.
Один из таких пакетов парень пододвинул к себе, а второй – протянул Этель. На нем она прочла пожелание отличного дня и сдавленно улыбнулась, заметив подпись: «Для милой Этель».
Она не сомневалась, что отношение родителей Каспера к ней не изменится после того, как друзья, сговорившиеся обманщики, раскроют карты. Но Этель все равно было не по себе от одной лишь мысли, что приходится водить за нос добрых, наивных людей.
Ни за завтраком, уплетая омлет с зеленью и беконом, ни после него Этель не стала вновь поднимать наболевшую тему. За столом она болтала с Каспером о какой-то ерунде, выслушала его жалобы на новичков в бассейне, которые постоянно оставляют в раздевалке погром, и сама посетовала на сестру. Ронда, конечно, не разносит дом, но беспорядок – ее стихия и боль Этель.
Когда друзья вышли на веранду, солнце палило так, что Этель казалось, будто ее кожа вот-вот покроется поджаристой корочкой. Но, несмотря на жгучий летний жар, по улицам, играясь в изумрудной листве, скользил прохладный ветерок. Этель с наслаждением подставила лицо его нежным касаниям. Хорошо, что она взяла с собой ролики. Не придется потеть в душном, тесном автобусе.
– Если захочешь сбежать со смены – звони, – Каспер шутливо подмигнул и вытащил из-под крыльца свой скейтборд.
Он уже встал на доску и оттолкнулся, когда Этель крикнула ему вслед:
– А ты звони, если соскучишься!
Заливистый смех Каспера прокатился по тихой улочке, на которую выходили коттеджи, похожие на цветные кукольные домики.
– Намек понят! – крикнул Каспер, удаляясь все больше, и издалека его голос казался совсем тихим. Звук таял, точно мороженое под знойным солнцем.
Щурясь от улыбки и ярких лучей, Этель проводила друга взглядом. Затем, сидя на ступенях крыльца, завязала потуже ролики, закинула кеды в рюкзак и двинулась в сторону луна-парка.
Глава 2Дарен
Дарен Йоркер уже третий час сидел у неработающего фонтана и нервно загибал края картонки, на которой крупными красными буквами значилось: «Дешевые портреты».
За сегодня к художнику подошло всего два человека, хотя обычно желающих удовлетворить самолюбие, получив изображение самих себя, было больше. Дарен привык, что к обеду он заканчивал не меньше пяти портретов, а потому затишье, какое настигло его сегодня, еще глубже вогнало в тоску.
Может, причина неудач крылась в том, какое место Дарен выбрал для рисования? Обычно он сидел с альбомом в тенистых скверах, иногда у торговых центров и музеев. Но сегодня Дарен пришел искать новых клиентов в луна-парке… и теперь с разочарованием смотрел на проходящих мимо людей, которые даже взглядом его не удостаивали.
Никто будто не замечал поникшего светловолосого парня с веснушками, рассыпанными по острому носу и впалым щекам, как осколки Млечного Пути по небу. Все посетители парка как один любовались аттракционами, что разукрасили унылые окраины Фирбси искрами огней.
Самые большие толпы собирались у горок. Они привлекали зевак грохотом рельсов и криками смельчаков. Те, сидя в пестрых вагонетках, взмывали по накрененным рельсам ввысь, проезжали на огромной скорости мертвые петли и камнем неслись с пика горки.
Зрители, которые сами не решались сесть в вагонетку, со смехом наблюдали за беднягами, надрывающими связки на аттракционе. Но лица сторонних наблюдателей омрачались всякий раз, когда любители экстрима сходили на платформу с широкими, счастливыми улыбками.
Эйфория, которую Дарену не понять. Какое веселье в риске и страхе?
Но помимо экстремальных горок и качелей, которые переворачивали тебя с ног на голову, были и другие аттракционы.
Огромное колесо обозрения с яркими, как цветные леденцы, кабинами высилось прямо в центре «Жерла». Неподалеку от обшарпанного, с ржавыми кранами фонтана, где скучал Дарен, в небосклон пиком впивалась цепочная карусель. Вращающаяся платформа поднималась выше заброшенного театра, но уступала колесу обозрения. Она крутилась не слишком быстро – так, чтобы можно было рассмотреть город, болтая ногами над пропастью в десятки метров.
Дарен не боялся высоты, но покупать билет ни на карусель, ни на колесо не хотел. Он был уверен, что вид, открывающийся с окраин Фирбси, достаточно унылый и не стоит того, чтобы тратить на него деньги. Тем более их у Дарена всегда было впритык.
– Клео, пойдем на горки посмотрим поближе? – тонкий голос ногтем скребнул память. Дарен узнал его и, сидя на бортике фонтана, ссутулился сильнее обычного.
Он невольно опустил табличку с объявлением буквами вниз и втянул голову в плечи. Вьющаяся светлая челка упала на глаза. Взгляд уперся в тонкие руки, которые быстро стали дрожать.
Так случалось каждый раз, когда Дарен нервничал. Пальцы начинали подрагивать от малейшего переживания. Живя с этой проблемой с детства, Дарен научился принимать ее как должное и понял, как бороться с таким врагом: если успокоиться не получается, нужно чем-то занять руки.
Карие глаза метнулись к потрепанному рюкзаку, стоящему в ногах. Дарен точно знал, что его йо-йо спрятан в боковом кармане, но вместо того, чтобы достать игрушку, принялся рвать края картонки.
Это помогло унять дрожь, но не успокоило колотящееся сердце. Дарен не осмелился не то что обернуться, даже просто поднять взгляд оказалось для парня ужасным испытанием.
Он надеялся, что ошибся. Что голос в толпе, который Дарен услышал совсем рядом, не принадлежит Хильде Леттерн. Ведь если здесь Хильда, то вместе с ней и Клео. А где эти двое – там и остальная «золотая» компания, которой Дарену совершенно нельзя попасться на глаза.
– На горки посмотрим? – переспросила Клео. – Опять хочешь снять на камеру свинячий визг?
– Ага. А еще эти рельсы всегда так жутко трещат! – с неуместной радостью воскликнула Хильда. – Не удивлюсь, если скоро какой-нибудь аттракцион рухнет прямо на посетителей. Здесь ведь все за одну ночь установили. И как людям не страшно кататься на этих развалюхах?
Голоса однокурсниц раздавались уже совсем рядом, и Дарен зажмурился, будто это могло сделать его невидимым. Но чем больше он старался сжаться в малюсенькую точку, тем сильнее от него разило страхом. А уж его девчонки из змеиного клуба чуяли за версту.
– Йо? Ты чего тут сидишь? Побираешься? – под заливистый смех Хильды надежды Дарена остаться незамеченным обратились в хлам.
– Я рисую, – спокойно поправил он, подняв взор, однако посмотреть Хильде в глаза так и не решился. Вместо этого Дарен огляделся и облегченно вздохнул – сегодня ему повезло. Клео и Хильда гуляют без остальной свиты.
Повисла тяжелая пауза, которая не наполнилась тишиной лишь благодаря голосам прохожих и музыке, что разносилась по всему парку. Играла какая-то старая песня, годов пятидесятых. От нее Дарену было не по себе: трескучий, грязноватый звук бередил старые воспоминания, хотя в них звучала совсем иная песня.
– Рисуешь, значит, – Хильда накрутила на палец блондинистый локон и скучающе осмотрела Дарена со светловолосой макушки до пят, обутых в старые кеды с лопнувшей подошвой.
Хильда презрительно сморщилась, будто глядела не на сокурсника, а на дождевого червя, которого с радостью бы раздавила. Загорелая Клео толкнула подругу локотком и что-то прошептала той на ухо. На смуглом лице Клео сверкнула белозубая улыбка, острая как бритва. Девчонки, глядя на парня, залились смехом.
«Гиены», – подумал Дарен и поджал побледневшие губы.
Над чем они смеются? Хорошо, если снова над поношенной одеждой или цветными нелепыми значками на рюкзаке. Но Дарена грызло нехорошее предчувствие…
– Тобиас Вальетти ищет тебя уже третий день, – голос Хильды, которая еще секунду назад смеялась, запрокинув голову к безупречно чистому лазурному небу, звучал пугающе холодно. – Почему ты не отвечаешь на его звонки?
– Я не видел, что он звонил, – без запинки солгал Дарен, но оказался легко раскрыт.
Хильда даже спорить не стала. Притворная снисходительная улыбка коснулась губ, покрытых розовым блеском.
– Ничего страшного, – прощебетала она.
Дарен знал, что Хильда тоже лжет.
Ничего не сказав на прощание, она взяла под локоть Клео, и обе подруги растворились в толпе. Однако Дарен не спешил расслабляться.
К несчастью, он хорошо знаком с Тобиасом и его свитой. Поэтому Дарен не сомневался, что прямо сейчас Хильда печатает своим ребятам сообщение о том, что лоб в лоб столкнулась с потерявшимся «должником».
Дарен знал, что бегать от Тобиаса бесполезно. Рано или поздно его зажмут в угол и заставят заплатить по долгам. Но правда в том, что долгов у Дарена нет. Он честно выполнил свою работу. Не его вина, что Тобиас по собственной глупости не смог воспользоваться всем готовым и завалил экзаменационное собеседование.
Задерживаться в парке было больше нельзя. Дарен вскочил с бортика фонтана, у которого бестолково просидел не один час, и торопливо запихнул в тканевый рюкзак блокнот и карандаши. Они высыпались из коробки, но Дарену было плевать.
Если Тобиас поймает его, то сначала кулаками вышибет из Дарена дух. Затем выбьет деньги, которые заплатил за работу, а потом заставит делать новую, но уже бесплатно.
Дарен бежал по парку, огибая медлительных прохожих и стараясь не налететь на какого-нибудь ребенка. Ему приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться на разбитых дорожках – других возле заброшенного театра не было. Территорию перед приездом луна-парка никак не подготовили, а потому «Жерло» выглядело карикатурно: яркие аттракционы на фоне унылого ландшафта и здания, в котором самое то снимать фильмы ужасов.