Этель
Этель вынырнула из видения, которое прожила в чужом теле. Теперь ей требовалось время, чтобы вновь окончательно влиться в собственное. Она словно долго носила жмущие туфли, а потом сменила их на комфортные кроссовки.
– Что это было?
Этель подняла глаза, чтобы встретить печальный взгляд Ви. Грудь сковало болью, которая сдавила легкие и сердце своими жесткими холодными пальцами.
– Правда.
Ви выпустил ладони Этель из своих, и ее руки безвольно опустились вдоль тела. Парень продолжил смотреть ей в глаза, настороженно и тревожно.
– Теперь ты знаешь все.
Этель заметила, как дрогнул острый кадык. Ви тяжело сглотнул, хотя, она уже поняла, он не нуждался в этом.
Ви мертв. Дважды. Он даже не человек, а…
– Ты – Изнанка самого себя, – шепнула Этель, и ее глаза наполнились слезами.
– Я уже не знаю, кто я, – слабо пожал плечами Ви. – Я так долго брожу здесь, что уже, наверное, стал Изнанкой самого театра.
Напуганная правдой, Этель всхлипнула. Ви потянулся к щеке девушки, чтобы поймать хрустальные капельки, готовые вот-вот скатиться, но остановился. Убрал руку и отступил на шаг. Его лицо при этом переменилось, обратившись в страдальческую маску.
Этель захотелось стереть эту боль с его лица. Ви и так испытал ее слишком много при жизни и продолжил мучиться после смерти. Но едва эти мысли проскользнули в голове, Этель себя одернула.
Ви не мученик. Он убийца.
– Я пойму, если ты уйдешь, – отступил во мрак Ви. Там его не касался свет призрачных алых бутонов.
Теперь Этель знала, что они такое. Не диковинная гирлянда, не интересный светильник. Изнанка, рожденная из воспоминаний Ви о его матери.
– Я не уйду, – решила Этель и неуютно поежилась.
На самом деле, она ужасно хотела сбежать. Какая-то ее часть даже жалела, что Ронда уже куда-то ушла. Так бы у Этель был повод оставить театр и уйти вместе с сестрой.
Однако правда легла на плечи грузом ответственности. Этель не может сбежать, потому что она Зрячая – человек, обманувший смерть и выигравший за это редкий дар.
Если Этель может закрывать разломы, то способна лечить от них людей. Если она обладает даром проносить сквозь расщелины предметы и существ, то сумеет прекратить страдания Ви. Нужно лишь найти его Якорь – кольцо с камнем, выкраденным с той стороны, – и вернуть в разлом. Тогда Ви, если верить видению и Кэтлин, утянет следом. Оковы этого мира спадут, и он станет свободен.
– Ты ведь поделился всем этим со мной не просто так, верно?
Ви положил руку на грудь, словно накрывая ладонью сердце. Романтичный, милый жест… Но Этель будто громом поразило, когда на пальце Ви что-то блеснуло.
Кольцо!
Точно такое она видела у Амелии. Из-за него была убита Кэтлин. Хотя нет. Не точно такое. Это оно и есть. Наверное, Амелия носила камень не снимая, а после ее смерти кольцо наверняка затерялось где-то между рядами или досками, а Ви его нашел.
– Я хотел, чтобы ты приняла меня, – не замечая искры узнавания, промелькнувшей в зеленых глазах, проговорил Ви. – Знаю, рассчитывать на то, что ты полюбишь призрака, глупо, но все же…
– Прекрати врать! – перебила Этель. – Я не идиотка! Что тебе от меня действительно нужно?
– Какие злые слова, – жалобно пролепетал Ви. – Я говорю о любви, а ты кричишь о сделке.
– Какая любовь? – нервно фыркнула Этель. – Я ни за что не поверю в то, что бессмертному вскружила голову слепая на один глаз девчонка с изрезанным лицом!
Она ткнула пальцем на ту половину лица, что походила на хэллоуинскую маску. Может, Этель и привыкла к такому своему отражению. Может, к нему привыкли близкие. Но еще ни один, даже самый простой, парень не смотрел на нее влюбленными глазами.
А Ви живет не первую сотню лет. Он повидал разных девушек, пусть и никогда не мог их коснуться, не пометив разломом. Далеко не лучший способ сказать о своей симпатии… Даже самая чистая душа, способная справиться с собственными демонами, возненавидит того, кто ранил ее, надеясь быть замеченным.
– Для меня ты особенная.
– Потому что я Зрячая! Потому что я единственная могу тебя видеть и помнить, не страдая от разлома. Потому что меня можно использовать, ведь я ничего не смыслю ни в своем даре, ни в проклятой Изнанке!
С каждым словом Этель говорила все громче. Сил молчать больше не оставалось. Несмотря на то что Ви многое показал Этель, у нее было еще море вопросов.
Ви пугал. Своими способностями и неестественной природой. Не человек – чудовище из отражения этого мира.
Так Этель старалась думать, чтобы заставить себя поскорее задать все вопросы и сбежать. Но какая-то ее часть отказывалась бояться Ви и не собиралась его презирать.
К своему ужасу, Этель понимала того, кого сама мысленно назвала чудовищем. Она чувствовала его боль как свою собственную. И что самое отвратительное – Этель не могла искренне осуждать Ви.
Она поймала себя на мысли, что окажись на месте Ви сама, поступила бы так же. Как можно пощадить того, кто держал в подвалах тринадцать безумно долгих лет? Как можно простить тех, кто своим интересом поддерживал существование мерзкого шоу и продлевал твое заточение?
Ведь, если подумать, это вовсе не Мадам держала Ви и других артистов, а зрители. Не будь их, не стало бы и шоу.
«Опомнись!» – глас рассудка, как разряд электричества. Этель дернулась и тяжело задышала.
Ви это заметил и потянулся к Этель, но она отшатнулась, боясь его касаний. Боясь наслаждаться ими и желать новых.
Хватит кормить собственную тьму! Нужно узнать все необходимое и уходить.
– Изнанка, – Этель покосилась на свежий разлом, проделанный Ви совсем недавно. – Что она в самом деле такое? Откуда взялась? Почему вообще появились разломы? Ты сам-то знаешь?
Ви неопределенно качнул головой. Серебряные колечки в его ухе холодно блеснули, ловя тусклый свет лиан, что тянулись из другого мира.
– Я могу лишь предполагать, – развел руками Ви и шумно вздохнул.
Этель нахмурилась. Интересно, Ви дышит по привычке или намеренно пытается казаться живым?
– Ты видела все, что я сам помню о себе.
Ви коротко глянул на Этель, дождался ее кивка и продолжил:
– Значит, ты слышала слова Кэтлин о естественных разломах. В местах, пропитанных сильными эмоциями, сильная Изнанка. Там разломы возникают сами по себе, и порой они не фантомные.
– Вот почему люди видят на кладбищах призраков, – догадалась Этель, а Ви кивнул:
– Эти «призраки» – истинные видения, привязанные к месту естественного разлома. Даже Зрячим быть не нужно, чтобы увидеть.
Откуда берутся Зрячие, Этель знала на собственной шкуре. Разницу между истинными и фантомными видениями тоже уяснила. Однако сам Ви не укладывался в намеченные правила.
– Ты похож на истинное видение. Ты привязан к своему разлому, к театру, – пожевав в раздумьях губу, выдала Этель.
– А еще меня могут видеть даже те, кто Зрячим не является, – согласился Ви, однако Этель мотнула головой:
– Но простые люди быстро тебя забывают и не могут коснуться, – рассуждала вслух она. – Ты что-то среднее между Истиной и Фантомом.
– Это из-за Якоря, – Ви поднял руку, демонстрируя кольцо. Все-таки Этель не ошиблась. Это тот самый камень с Изнанки. – Привязав меня не к живому человеку, а к месту, он извратил мою природу. Я сам до конца не понимаю, что я такое. Знаю лишь, что не могу далеко отходить от театра, что сохранил способности Странника, но утратил крохи дара Зрячего. Создавать истинные видения хотя бы на пару секунд мне больше не под силу.
– Ты пытался уйти от театра?
– Разумеется.
– И как? – спросила Этель и тут же об этом пожалела.
– Каждый раз все кончается одинаково – визитом к моему драгоценному пруду.
Золото глаз потемнело. Ви насупился и отвернулся. Этель видела, как под острыми скулами движутся желваки, выдавая напряжение.
– Я знаю границы своей клетки, – наконец добавил Ви. – Если пытаюсь их пересечь, меня отбрасывает в тело.
Тело.
Органы в животе мерзко закопошились. Это грубое слово – лучшее напоминание о том, что Ви – труп. И пока он вроде стоит перед Этель, на самом деле его тело, напичканное камнями, гниет где-то в пруду.
– Оно почему-то не разлагается, хотя уже больше века прошло, – буднично заявил Ви, будто ответив на мысли Этель. – Наверное, это все из-за него.
Ви слабо кивнул на свою руку и перебрал пальцами в воздухе, будто играл на незримых струнах. Кольцо приковало взгляд Этель и поглотило ее мысли. Как отнять Якорь у Ви?
Ви смотрел на нее с затаенной надеждой, точно ожидая чего-то. Этель не смогла вынести этот прямой взгляд и отвернулась к залу, укрытому покрывалом тьмы.
Она сощурилась, всматриваясь в пространство над рядами затертых кресел. Сейчас обивка на них была хоть и потрепанная, но явно не та, что пережила пожар, устроенный Ви. Сейчас о нем вообще мало что напоминало – «Юстина» преобразилась после множества реставраций.
Однако ни один мастер не мог залатать то, что высматривала и не находила Этель.
– В твоих воспоминаниях Изнанка практически лилась сквозь разлом, а сейчас я его не вижу. Что случилось?
Она не посмотрела на Ви, но знала, что он улыбнулся.
– Угадай, – предложил он мягко и нежно. Убийцы так не разговаривают.
– Ты говорил, что разломы способны закрывать только Зрячие, – вспомнила Этель. – Выходит, здесь был кто-то… вроде меня?
Ви долго молчал, и Этель обернулась. Она тут же вздрогнула, когда оказалось, что Ви стоял слишком близко. А она даже не услышала, как он подошел.
– Нет, ты единственная, – сказал Ви ласково и чуть склонил голову набок, точно любуясь девушкой. Потом он будто опомнился, выпрямился и поправил сам себя: – Точнее, первая. Других Зрячих я не встречал в этом театре.
– Тогда куда делся разлом? Они способны затягиваться?
Этель взглядом нащупала совсем свежую расщелину в пространстве. Ви открыл ее, чтобы показать свои способности, и в зале эта прореха между миром и его отражением была единственной.