– Я имею в виду, она реально его меняет. Она – не Фантом.
Дом за спиной Дарена окончательно рухнул – это Каспер, сам того не подозревая, ослабил защиту. Когда грохот стих, Каспер уже стоял перед Дареном, лицом повернувшись к приближающимся чудовищам.
Писк, похожий на ультразвук, давил на барабанные перепонки, а от одного взгляда на отвратительные Изнанки бывших друзей хотелось помыть глаза с мылом.
– Ничто здесь не Фантом, – запоздало понял Дарен.
– Вот именно. Так что сваливай, пока есть шанс. Ворота…
Он замолк, когда его руки коснулось тепло чужой ладони, мягкой и дрожащей. Каспер ужасно хотел обернуться и посмотреть в глаза Дарена. Зачем он это сделал? Что испытывает, касаясь Каспера вот так?
– Это ведь Тобиас и Найт? – догадался Йоркер, и Каспер кивнул.
Он боялся броситься в бой, потому что не знал, как действовать и чем это обернется. И пока то, что раньше было людьми, на них не нападало, Каспер выбрал выжидательную позицию. Он смотрел, как из стороны в сторону над землей плавает огромный, с него ростом глаз, бледные руки которого, сменяясь, как спицы в колесе, касаются травы. Наблюдал за Подражателем, что, как и прежде, топтался позади своего вожака.
– Нет никакого смысла с ними сражаться. Нам лучше сбежать.
– Я тебе это уже несколько раз предложил! – напомнил Каспер звенящим от возмущения голосом.
Но стоило ладони Дарена сжать его пальцы чуть крепче, все желание язвить куда-то испарилось.
– Мы уйдем через разлом, – пояснил Дарен, и Каспер едва сдержался, чтобы не обернуться. – Это лучший выход, я уверен.
– Это дерьмо лезет из разломов, а ты предлагаешь нам нырнуть в один из них? Они же войдут туда следом за нами!
– Не войдут. Вряд ли смогут, – туманно предположил Йоркер, но тут же заверил: – Тем более я умею закрывать разломы. Так что мы запрем за собой дверь.
– Ты умеешь что?!
– Обсудим позже, – и снова тепло чужой ладони успокаивающе растеклось по руке. – К тому же ты тоже не так прост, Каспер.
Из его уст родное имя звучало иначе. По-особенному. И за этим мягким и уютным, как теплый свитер, «Каспер» он был готов следовать. Во что бы то ни стало.
– Разлом у нас за спиной, – доложил обстановку Дарен. В отличие от Каспера он не боялся отвернуться от врага. – Придется пригнуться, чтобы проскочить. Войдем тут, а выйдем в ближайшем другом разломе.
– Ты говоришь очень уверенно, – со странной гордостью и восхищением подметил Каспер. – Уже делал это раньше?
Дарен не ответил, и стальной корсет уверенности, что держал в узде страх, вдруг рассыпался пылью. Однако ужас не поглотил Каспера, потому что он все равно верил.
Верил Дарену.
– Хорошо. Я пойду за тобой. Беги, а я следом.
Каспер чуть согнул ноги в коленях, готовясь бежать. Но к врагу или от него?
– Нет, так дело не пойдет. Ты должен бежать не следом, а вместе со мной. И ни за что не отпускай мою руку, пока не выйдем. Понял?
Странная просьба. У нее наверняка есть какая-то причина, о которой Дарен скоро расскажет. Но пока, несмотря на окружающую их жуть, несмотря на мир, что трещал по швам, Каспер улыбнулся.
– Понял, – ответил он, и короткое слово прозвучало обещанием. Он исполнит просьбу.
– Тогда валим на счет три?
Каспер уверенно кивнул и крепко сжал ладонь Дарена в своей. Молчаливое согласие – готовность следовать. И защищать.
Когда счет кончился, они одновременно сорвались с места. Порождения Изнанки потянулись за ними, будто привязанные незримой нитью, но та лопнула, отсеченная закрытым Дареном разломом.
Глава 34Ви
Тысячи пережитых в ожившем кошмаре дней стоили того, чтобы дождаться этого рассвета.
Ви видел не один восход, но каждый из них был омрачен заточением и одиночеством. Однако сегодняшний – стал самым прекрасным из тех, что случались с Ви за всю его ужасно долгую жизнь.
Он с детским восторгом следил, как розовая полоса у края горизонта растекается ввысь. Смотрел на яркий солнечный диск, что плавно скользил по светлеющему небу, и не замечал слез, оставляющих тонкие влажные дорожки на щеках.
– Почему ты плачешь?
Ее голос слегка дрожал, и Ви подумал, что это от холода. Утро выдалось далеко не летним. Он вытер слезы и придвинулся к Этель, хотя та и так сидела очень близко – ее коленка касалась его. Теперь же Ви прижал девушку спиной к своей груди и поцеловал рыжую макушку.
– Ви? – снова позвала она, уже слегка встревоженно.
– Просто я ужасно… ужасно счастлив.
Ви улыбнулся, глядя на розовые облака, похожие на нежные перья. Их точно оставила в воздухе диковинная птица, которая наконец вырвалась из клетки и упорхнула.
Порыв легкого ветра пригладил траву на поляне, где сидели Ви и Этель. Безбрежное зеленое море колыхнулось и тут же успокоилось. Разлом, через который они пришли на луг, блестел серебром – осколок стали среди зеленого шелка.
– Счастлив, потому что человечество скоро исчезнет? – с ледяным спокойствием спросила Этель.
Ви знал, что под этой невозмутимостью прячется выжженное болью сердце.
– Ты невероятно упряма, любовь моя, – он пропустил сквозь пальцы рыжие локоны, любуясь, как солнце заставляет медные нити блестеть. – Я хочу подарить нам лучший мир, а не уничтожить его.
Сквозь разлом к небу порхнула стайка бабочек. Их крылья переливались розовым золотом, и глядя на них, Ви не мог сдержать грустной улыбки. Это далекое от города место прекрасно так же, как и его Изнанка. Оба не запятнаны людьми, склонными разрушать все, к чему прикоснутся. Даже самих себя.
Чудовища под оболочкой красивого тела – вот что они такое.
– Этель, – Ви закрыл глаза и прижался лбом к виску девушки.
Этот рассвет, это место – великолепны. Но лишь благодаря ей.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива вместе со мной.
– Я была счастлива, – она упрямо отклонилась, и Ви почувствовал себя так, будто его оттолкнули.
– Не ври. Я знаю тебя лучше, чем ты считаешь.
Этель обернулась. В ее глазах застыло недоверие.
– Думаешь, только ты заглянула тогда в мою память, в мою душу? – Ви с довольством улыбнулся и очертил кончиками пальцев бледное лицо Этель. Коснулся нежной кожи и бугристых шрамов, а затем поймал подбородок девушки. – У всего есть цена. Нельзя получить что-то, не отдав ничего взамен.
Он ждал, что она возмутится, но Этель молчала. Она опустила глаза, в которых Ви с изумлением заметил проблеск облегчения. Эта эмоция изумила Ви и заставила устыдиться саму Этель. Она виновато поджала губы и обреченно качнула головой.
– Тебе не нужно ничего объяснять, Этель. Не нужно подбирать слова, перешагивать через себя и снова проживать ту боль. Я видел обрывки прошлого твоими глазами, так же, как и ты смотрела моими. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Твоя память и чувства – мои. А мои – принадлежат тебе.
– Тогда ты должен знать, что я уважаю и ценю каждую жизнь, – Этель дернулась, вырывая подбородок из пальцев Ви.
Он не обиделся и с наслаждением подметил:
– А еще я знаю, как ты ненавидишь того урода, виноватого в аварии, в которой погибли твои родные. Знаю, что ты желаешь ему смерти, даже если не говоришь об этом вслух. Лучше бы он, чем они. Разве не так?
Здоровый зеленый глаз Этель стал на оттенок темнее, а слепой будто еще сильнее затянуло молочным туманом. Этель боролась со своими мыслями – чувства против рассудка. Ви с интересом наблюдал за этим поединком, отраженным на лице девушки. Он смотрел на нее и видел шкаф с распахнутыми дверцами, раскрытую книгу. А потому не удивился, когда Этель изрекла:
– Мы не судьи, чтобы распоряжаться судьбами.
– Ах, Этель, – Ви любовался ее лицом, будто оно было величайшим произведением искусства. – Если бы все рассуждали так, как ты, мир был бы раем на земле. Но, увы, пока ты отказываешься от силы, другие ее применяют.
Ви вспомнил Мадам и ее слуг, которые держали в заточении десятки актеров. Воскресил в памяти лицо управляющего – убийцы своей матери. Вспомнил всех, кто приходил в заброшенный театр, чтобы в очередной раз осквернить это место – драками, пьянками и даже изнасилованиями. Еще слишком свежи были образы обидчиков Этель, которым он с наслаждением вынес приговор.
Ви видел слишком много грязи. Он сам в ней утопал и давно перестал бояться замараться. Он не считал злодеянием кару над преступником, потому что сам очень долго был жертвой. За годы, которые Ви провел в цирке Мадам, мысль о мести проросла в нем корнями. А когда возмездие свершилось, Ви и вовсе перестал видеть границы между злом и освобождением.
– Ты ведь не злодей, Вильгельм, – мягко шепнула Этель, и в ее глазах заблестели слезы. В утренних лучах они казались капельками янтаря.
От звука своего полного имени Ви вздрогнул. Он так давно не слышал его, что теперь оно, казалось, ему уже не принадлежало. Однако то, как Этель его произнесла, наполнило сердце сладкой тоской по временам, когда Ви был счастлив.
Он еще совсем ребенок и не знает о том, что на самом деле – лишь призрак, насильно вырванный из другого мира. Мама жива, и они много путешествуют. Она уже учит его читать и писать, но все еще рассказывает перед сном сказки.
В той далекой жизни Ви не знал, что зло существует не только в волшебных небылицах. Он верил, что мир любит его, а потому не был готов получать от жизни одну пощечину за другой.
За глупость. За наивность. За трусость.
Но, несмотря на все, что с ним случилось, Ви не оставлял надежды, что мир еще может быть прекрасным и добрым. Таким, каким он знал его в детстве. И пусть то была лишь обманчивая иллюзия – стерильный мир под куполом материнской заботы. Ви знал, что сможет создать эту реальность, чтобы стать по-настоящему счастливым. Вместе с Этель.
– Я не злодей, – после долгого молчания эхом повторил Ви. – Но, если чтобы создать идеальный мир, нужно им стать – я сделаю это. Я приму на себя всю тьму, чтобы другой не осталось вовсе.
– На тебе будет лежать груз за тысячи душ, что погибнут от твоих разломов. Они могли бы жить, раскаяться и измениться, – Этель ссутулилась, обхватив себя дрожащими руками.