– …Мы говорили целый час. Я спрашивал, а он отвечал.
Чириканье синичек исчезло, как при дуновении мощного порыва ветра. В городском «Парке развлечений» птицы не живут, слишком шумно и много «охотников за головами» с рогатками, из числа малолетних хулиганов.
Садовник и малыш сидели рядком на первой от циркового помоста скамейке. Парочку окружал синий-синий воздух, который можно намазывать на себя как крем. От такого крема кожа светлеет, а мысли становятся чистыми. Иногда, правда, могут отрасти крылья или рога, но это побочный эффект любого косметического средства… Пропали аттракционы, шатры шапито и сигарета изо рта. Ничего лишнего! Так надо!
Глаза садовника лучились строгой Добротой. Он пришел поговорить. Слово – самая ценная вещь, что есть в мироздании! И самое важное в Слове – умение Его доносить.
Малыш с любопытством вертел головой! Если воздух – это крем, то сам торт – это Дивный Сад! Раскинулся кругом, куда ни кинь взгляд! Очень ухоженный, наверняка за его здоровьем следят. Такой садик нельзя описать, его нужно видеть! Сластёна малыш – тебе повезло!
– Скажи, вот почему ты садовник? Зачем этим занимаешься?
– Потому что я должен этим заниматься. Или потому, что я могу это делать!.. А может потому, что лучше меня этого никто сделать не сможет… Выбирай, малыш, какой ответ тебе сейчас по плечу?..
Детской непосредственности под силу свернуть горы. В отличие от взрослого прагматизма. А умение разговаривать с ребёнком, как со своим ровесником, на равных – это искусство! В общем, можно сказать, что «они друг друга нашли».
– Скажи, садовник… – задумался малыш. – Вот я хочу уйти в театральную школу… Как же определить – должен я или могу? А быть может, никто лучше меня не сможет театр творить!
– Для того чтобы успешно заниматься каким-либо делом, нужно запомнить три главных фундамента – Знание, Умение и Желание!..
– А как понять, есть ли у меня эти фундаменты? – с удивлением спросил малыш.
– Эти фундаменты – основа Силы, которая даётся Господом. Господь даёт Силу каждому человеку. И имя ей – Любовь. Если ты делаешь что-то с Любовью, оно обязательно даст свой плод!
Живая вода. Является частью фольклора многих народов. Теперь нет сомнений, что прообразом такой воды было и есть Слово! И будет!
– А как научиться любить? – недоумённо спросил малыш. На его плечо приземлилась баттерфляй. Можно butterfly. Бабочка дивного сада, внезапно выпорхнувшая из сияющего разноцветья!
– Он сказал, что Любовь состоит из добра и зла, и у каждого свой путь в понимании этих сущностей… Свой путь… И нужно отделять зёрна от плевел… – ответил за садовника мистер Фэйс. Его лицо наполнилось светом – так бывает всегда, когда мы вспоминаем Детство.
– И как правильно отделить – немногим дано понять… – кукловод выщелкнул окурок. И в момент щелчка понял, что окурка в пальцах нет. Есть бабочка на плече: мистеру Фэйсу есть, что вспомнить. Баттерфляй из Дивного Сада. Между прочим. Она как печать души – невидимая, но осязаемая. Forever. Навсегда.
«Так-так-так! – вчера случился блиц-опрос на тему «Что такое Счастье». На вопросы отвечал не кто-то-там, а сам хранитель Дивного Сада!». Его Высочество мучительно задумался.
Баттерфляй улетела. Кукловод машинально взглянул на свои пальцы, измазанные пеплом. Вздрогнул! И очнулся! Увидел рядом с собой знакомого лорда. Синие глаза родили непомерное удивление. Мистер Фэйс в состоянии удивления – это надо видеть!
– Ваше Высочество… Мы расстались несколько часов назад, и я снова вас вижу! Какого черта вы здесь делаете!? На кладбище «Rosedale», а!
«Так-так-так! Пустое занятие – думать о том, чего не познал! Сорок лет – приличный срок. Твой поезд ушёл, мистер Принц! Или… нет?».
– А быть может, вы следили за мной? – в тоне кукловода зазвучала уже привычная ирония.
Его Высочество рассеянно улыбнулся. Когда не знаешь, что ответить – говори то, что сейчас на уме:
– Я люблю временами прогуливаться по кладбищу. Когда кругом нет людей, а вокруг мёртвая тишина…
– Конечно! Самое подходящее занятие для эксцентрика – гулять по кладбищу! – подмигнул кукловод. – Нормальные люди на предмет погулять идут в тенистую рощу, а эксцентрики… Впрочем, к чёрту! – Режиссер потер в предвкушении ладони:
– Надеюсь, вы достаточно вкусили мёртвой тишины, Ваше Высочество?
Делает предложение тот, кому есть что предложить. В противном случае звучит просьба, а «королевский лимит» на просьбы исчерпан ночью… Его Высочество надменно вздёрнул верхнюю губу.
– Я тут подумал… – понимающе усмехнулся кукловод. – Раз уж мы снова встретились, то… почему бы вам не принять участие во втором акте моей чудной пьесы?
БОЛЬШАЯ СУЕТА В МАЛЕНЬКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Кафе стояло в сотне футов от автомагистрали, между двумя многоэтажками. Архитектурно само здание было сделано в виде гитары. Как наиболее яркие детали – окна-скрипки и стеклянная дверь в виде русской балалайки. К кафе примыкала стоянка, на которой находились два авто: кабриолет с заморскими номерами и военный «Ролле» 1944 года выпуска.
– Это моё кафе. Сегодня утром я его купил, – разъяснил мистер Фэйс, открывая входную дверь заведения и проникая внутрь. Уверенно пошел по залу, к барной стойке.
Его Высочество вошел следом, как тень. Встал на пороге и осмотрелся. Обеденный зал представлял собой уютное чистое помещение, площадью триста квадратных футов. Небольшая эстрада с парочкой микрофонов. Двадцатка столиков, каждый рассчитан на четыре персоны. Теоретически за столиком можно было б уместиться и шести гостям, при необходимости. Но в данное утро доказывать теорию на практике Лос-Анджелес не спешил: завтракали всего человек десять обывателей.
Каждый столик со стульями – это визуально барабанная установка. Посредине – главный барабан – стол, по бокам вспомогательные барабаны – стулья. Декор от прежнего владельца, явно! Что или меломан, или покойник-меломан… Дурацкие мысли на пустом месте! Принц непроизвольно поморщился:
– Чёрт! – взгляд ухватил кукловода, подходящего к барной стойке. Его Высочество направился туда же.
У стойки, на барных табуретах, восседала парочка юных отморозков, и сосала пивко – Панк и Кид. За стойкой барменша протирала бокал. Среднего роста, рыжеволосая симпатяжка, с синими глазами, с упругим бюстом, лет 25-ти. The Sweetie – называют таких в LA![12] Позади стойки находилась дверь, ведущая во внутренние помещения кафе и (видимо) к «черному ходу». Дверь как дверь: обычной для двери формы, дубовая, покрытая лаком, с ручкой в форме шарика. И колпак Арлекина, приколоченный к дереву шестидюймовыми гвоздями, прямо за заячьи хвосты, что разведены в стороны. Распятый колпак, и никак иначе! Только воспаленному мозгу под силу такие ассоциации… Принц резво затормозил. Сколько себя не настраивай на игру, а перед собственно выходом на сцену всё равно мозг в смятении, а задница подрагивает! И нужен дополнительный настрой.
Мистер Фэйс, ни на кого не реагируя, миновал стойку и открыл дубовую дверь. Обернулся. Увидел принца, вставшего рядом со стойкой как статуй. Усмехнулся:
– Смелее, мистер Принц. Сегодня третьих лиц в костюмерной нет.
Барменша отставила бокал и мило улыбнулась. Две лукавые ямочки улыбку проиллюстрировали:
– Ваше Высочество… Принц… Мы никому не раскроем ваше инкогнито. Правда, ребята? – красотка подмигнула юнцам у стойки.
Любители пива покосились на эксцентрика. Не проявив ни капли любопытства, больше из вежливости перед очаровательной барменшей.
– Кто такой принц? – презрительно рыгнул Панк.
– Ну это типа президента, только по наследству, – угрюмо разъяснил Кид.
– И где же так попирают демократию?
– В Чуркистане, где ж ещё… Проклятые чурки!
Никто ничего не успел сказать или сделать. Панк… сорвался с места, подскочил к Высочеству и схватил его за «грудки». Приблизил к лицу эксцентрика своё лицо с тупыми яростными глазами:
– Эй, принц, мое имя – Панк, а это Кид! Ты купи-ка нам пива, а!
Аристократ непонимающе взглянул на юнца – сверху вниз. Что за детский сад, твою мать!
– Или принцу в падлу купить пивка? Таким крутым перцам, как мы!? – изумлялся Панк.
Как всегда… только настроишься на общение с вечностью, как тут же (откуда не возьмись) берется случайный чувак с какой-то просьбой, выдергивая тебя из твоего мира. Либо нахальный нищий на улице, либо понтовитый молокосос в баре, либо… Додумывать мистер Принц не стал ввиду банальности искомых мыслей… А снизу вылетела трость, зажатая в эксцентричной руке. Ручка трости точно ударила Панка в нос! Юнец мигом выпустил джентльменский пиджак, отступая назад. Из ноздрей брызнула кровь, заливая рубашку.
– Вот ссука!.. – ошеломленно пробормотал Панк, трогая нос. Увидел на пальцах кровь, поскорее закинул голову вверх.
– Крутой перец не станет хвалиться, что он крутой перец, – усмехнулся милорд, поправляя на груди костюм.
Мистер Фэйс и барменша быстро переглянулись. Принц сделан не пальцем, однозначно.
– Да этот чувачок не робкого десятка!.. – воскликнул и Кид, поднимая кружку. – Браво, мистер Принц! Я пью за вас!
– Встретимся в другом месте, принц!.. – неохотно процедил Панк, возвращаясь на свое место. Сейчас по ходу не момент для драки – алкоголь выветрился, а разбитый нос связывает руки. Ничего не сделать. Ну если только одарить «восхищенную публику» злобным взглядом, а потом взять салфетку, чтобы промокнуть кровь.
– На вот, вытрись, слизняк сопливый… – барменша небрежно бросила Панку полотенце, которым только что протирала бокал.
Его Высочество подкинул и поймал на лету трость! И с независимым видом прошел во внутренние помещения кафе!
– Что, Америка уже успела кое-чему научить? – с интересом придержал театрал.