Несколько секунд ничего не было, кроме танца – ее танца. А потом она взглянула в лицо девушки, белое под софитами.
Это была не Эсме.
Джульетта пошатнулась, что-то мелькнуло, а затем чьи-то руки обвились вокруг нее, потащили прочь от света, вон из реквизиторской. В коридоре ее впечатали в стену. Чья-то рука пошарила рядом, потом фрагмент стены сдвинулся, и она выпала в пыльную темноту. Когда она развернулась, потайная дверь уже затворилась, погрузив ее в почти непроницаемый мрак.
– Что… – только и успела сказать она, прежде чем рука закрыла ей рот, затолкала разъяренные слова назад в горло, где они скрутились в тугую панику.
Все черные возможности, таившиеся по углам кошмаров Джульетты, теперь придвинулись вплотную. Она трепыхалась в хватке невидимого злодея, а он тащил ее сквозь тьму. Музыка Шоу стихала позади, и страх излился отчаянным криком. Джульетта отбивалась, вырывалась, пнула похитителя в ногу, и тогда он тихо и грубо выругался.
Голос смутно знакомый. И запах тоже: пот, и пыль, и что-то горькое, как специя. Этот запах иногда оставался у нее на коже после их общей сцены, хотя этот человек всегда старался прикасаться к ней как можно реже. И едва до нее дошло, Арлен поставил ее на ноги. Нащупал другую дверь, открыл, а за ней оказалась лестница, освещенная одинокой лампочкой.
– Вниз, – лаконично скомандовал он, а когда Джульетта не пошевелилась, толкнул ее, и она врезалась в дверной косяк. – Иди уже, господи боже.
Джульетта хотела заорать на него, потребовать правды, но он так это сказал и так глянул через плечо, что она смолчала. Сердце бешено колотилось; Джульетта спускалась по лестнице, а он не отставал ни на шаг. Ступеньки долго вели их вниз – по меньшей мере этажа два-три. Света почти не было, и в самом низу она шагнула слишком размашисто, и колено обожгла боль.
Арлен мимо Джульетты протиснулся к тяжелой двери. Отпер, приоткрыл и огляделся.
– Выйдешь в переулок за театром. – Он сунул маску ей в руку. – Иди домой, собери вещи и выметайся из Округа куда подальше.
– Что? – В ушах опять зазвенело, ясно соображать не получалось. – Нет. Я не уйду. Что это…
Арлен снова выругался, перебив ее:
– У нас нет на это времени. Ты зря сюда пришла.
– Я здесь своя. – Он всегда ненавидел ее, а она ничем этого не заслужила. – Мое место в Округе.
– Нет. – Арлен открыл дверь пошире. – Говорю тебе, иди. Уходи и не оглядывайся.
Джульетта не двинулась с места, и он снова толкнул ее, чуть не свалив с ног.
– Ради всего святого, уходи, пока не поздно.
А потом он дернул дверь на себя, оставив Джульетту снаружи одну, и руки у нее тряслись, и она никак не могла с ними совладать.
Глава 30
Рассудок Джульетты напоминал калейдоскоп из детства – разрисованный цилиндр с кусочками цветного пластика меж двух стекляшек. Поворачиваешь его – и цветные кусочки движутся, складываясь в узор, но потом снова распадаются, разлетаются по спирали.
Ей было страшно, и не только потому, что она могла не получить желаемого. Страх был гораздо глубже и уже давно таился внутри. Ламберт прав. В Округе что-то ужасно нехорошо, и это как-то связано с другой рыжей девушкой, похожей на Джульетту, как девушка из реки была похожа на Джемайму.
Она подумала об Итане – как он улыбается ей, кладет теплую руку ей на плечо.
Поверь мне.
Она задрожала, и воображаемый Итан превратился в Режиссера.
Обещаю, что это только начало.
Отозвался третий голос: Берегись обещаний Конрада.
Но и мисс Аббелин тоже лгала. Как понять, кого звать на помощь, если не знаешь, кому верить? Ламберт что-то такое говорил, да? Мол, как различить, что реально, а что нет?
Ламберт.
Отчаянно вспыхнула надежда. Он никогда не просил ему доверять. Он вообще ничего не просил, кроме правды. Прижимаясь к стене, она двинулась по проулку. В конце свернула на улицу, ведущую к главным воротам, и сердце екнуло. К ней приближалась фигура. Девушка, без маски.
Джемайма.
Джульетта настигла ее в несколько быстрых шагов и схватила за локоть:
– Надо поговорить.
Джемайма шарахнулась:
– Тебе здесь быть не положено.
– Я видела девушку, – сказала Джульетта. – Рыжую девушку в серебряных туфлях, и она играла мою роль. Она похожа на меня.
– Оставь меня в покое. – Джемайма сжала кулаки. – Я не… Я не могу…
Она осеклась и побелела – Джульетта решила, что сейчас Джемайма упадет в обморок, но, когда снова потянулась к ней, та отпрянула.
– Не прикасайся ко мне, – прошипела она. – Это все ты виновата. Если бы ты не заявилась сюда, она бы…
– Она? Кто «она»?
Джемайма замотала головой, стиснула губы, и Джульетта со странным, холодным спокойствием осознала, что уже знает ответ. Она прекрасно понимала, что происходит, – Оливия была права.
– У каждой роли не один исполнитель. – Ее собственный голос звучал издалека. – Девушка из реки была твоей… – Она умолкла, не зная, как назвать это откровение.
Джемайма привалилась к стене, будто силы сопротивляться оставили ее, и тускло произнесла:
– Она была моим ночным двойником.
– Ночным двойником?
– Мы их так называем. – Глаза у Джемаймы были сухие, но она сипела, будто уже выплакала все слезы. – Они приходят снаружи и играют наши роли, когда мало публики или когда мы не можем играть. Они выглядят, как мы, и танцуют, как мы, и никто не замечает, что они – не мы.
– Кто они? – У Джульетты тоже пересохло во рту. – Как они…
– Нам не положено знать. Мы с ними не встречаемся. Мы ничего о них не знаем. – Лицо Джемаймы напряглось, как будто эти слова напомнили ей, что делает сейчас она сама. – Мне не положено быть здесь и говорить с тобой.
– Но ты с ней встречалась, – медленно проговорила Джульетта. Всплыло воспоминание – две девушки целуются в тенях. – Я вас видела.
Дикий страх исказил лицо Джемаймы.
– Ты же никому не говорила? Нам о них нельзя даже упоминать. Они наши призраки, и они всегда уходят, рано или поздно.
Джульетта замерла:
– Уходят?
Джемайма безмолвно качала головой и теребила подол.
– Джемайма. – Голос Джульетты задребезжал. – Что с ней случилось?
Джемайма пронзила ее взглядом, в котором довольно явственно читалась ненависть:
– Ты с ней случилась. Кто из нас может конкурировать с любимицей Режиссера, Девушкой в Серебряных Туфлях?
Что-то фальшивое послышалось в словах Джемаймы, но Джульетте было не до того. Столько всего на нее свалилось, и у самого мрачного откровения было знакомое лицо.
Берегись обещаний Конрада. В голове снова раздался голос мисс Аббелин. Уходи, пока не поздно.
– Джемайма…
– Она умерла. – И с этими словами Джемайма согнулась пополам, обхватила себя руками, будто старалась не выпустить наружу всю свою боль и печаль. – Я думала, будь я достаточно хороша, ей бы ничего не грозило, потому что они бы в ней нуждались. Но я не смогла, и теперь она умерла.
В голове Джульетты вращалась черная пустота. Джемайма внезапно вздернула голову. Джульетта проследила за ее взглядом и увидела, что из устья улицы на них в рассеянном свете уличного фонаря смотрит Странник.
Невнятно вскрикнув, Джемайма оттолкнула Джульетту, бросилась бежать и исчезла за углом, а Джульетта все смотрела на фигуру в плаще. Металлический взгляд был непроницаем, и ее страх истончился, задрожал туго натянутой проволокой.
Безмолвная фигура шагнула к ней, чары рассеялись, и Джульетта тоже кинулась прочь. Ее вела паника, чистейший инстинкт – шаг, еще шаг и ни единой мысли сверх того. Она свернула за угол – позади ни звука, но неизвестно, какие тайные маршруты знает Странник. Может, он уже обходит ее с фланга и идет на перехват.
Перед ней возникла фигура – Джульетта шарахнулась вбок и врезалась в стену. Она смутно различала голос, но прошло несколько долгих мгновений паники, прежде чем она узнала собственное имя. Зрение чуть прояснилось, и из размытой мути проступило лицо.
Итан.
Джульетта вздохнула было с облегчением, но дыхание тотчас пресеклось. Он знал. Они все знали.
Она вырвалась:
– Отпусти.
– Джульетта, стой. Послушай меня.
– Нет. – Она уже плакала, всхлипывая в ужасе и отчаянии. – Пожалуйста, отпусти меня. Я уйду. Я никому ничего не скажу.
– Джульетта, послушай. – Он резко ее встряхнул. – Сейчас ты должна пойти со мной.
– Пожалуйста. Я…
– Тебе здесь небезопасно. – Он говорил тихо и настойчиво. – Прошу тебя, Джульетта, пойдем.
В его лице читалась только тревога за нее, но это же Театральный округ – здесь каждый с первых слов своих, с первой улыбки обучается искусству плести ярчайшую, блистательнейшую ложь.
– Девушка, – всхлипнула Джульетта. – Девушка в театре. Она…
– Я понимаю. Я тебе все объясню, но надо идти. Тебя ищут.
– Странник. – Джульетта обернулась в новом приступе ужаса. – Он за мной следил и…
– И поэтому нам надо отсюда уйти.
– Из Округа? – В ней проснулась надежда.
Он помотал головой:
– Они следят. В безопасное место.
Едва она открыла рот, чтобы сказать нет-нет, я не могу здесь оставаться, надо сейчас же уходить, надо уехать как можно дальше, он вдруг нагнулся и поцеловал ее, быстро и настойчиво.
– Джульетта, пожалуйста, поверь мне. Я отвечу на все вопросы, честное слово, но не здесь. – Он оглядел улицу. – Надо идти. Прошу тебя, Джульетта.
Разум ее как будто расщеплялся. Может, так Джульетту покидали все ее версии, бросали ее одну, лицом к лицу с черными, покореженными руинами ее мечты. Ее одной было слишком мало, она не могла противостоять чудовищному размаху своего открытия, но на помощь никто не придет. Ей оставалась только хлипкая надежда вопреки всему, что Итан каким-то образом окажется единственной правдой в этой тьме.
Джульетта не воспротивилась, когда он взял ее за руку и повел по задворкам Округа. На каждом углу, у каждой подворотни он останавливался и заглядывал за угол, прежде чем перевести ее через дорогу или подняться по лестнице.