все дни рождения, все волшебство, которое прежде случалось с другими людьми, но не с ней, сплавились сейчас воедино, и от предвкушения она едва дышала.
На южном берегу Джульетта пристроилась за немолодой парой в пальто винного цвета, слегка смахивающих на халаты. Где угодно еще на них глазели бы с усмешкой или фыркали, но здесь это выглядело так, будто они знают то, чего не знают другие. Джульетта оглядела себя – теперь она была собой недовольна. Украдкой подвернула пояс на юбке, чтобы ее укоротить, но все равно вышло плохо. Джульетту накрыло что-то похожее на панику. Миг, когда она в первый раз вступит в Театральный округ, должен быть идеальным, особенным, но ничего особенного она не видела. И сама особенной не была. Просто некто в толпе. Что за нелепость: ей так не терпелось сюда попасть, а теперь она предпочла бы сделать паузу; но нескончаемый людской поток повлек ее вперед. Сладкое предчувствие, возбуждение билось пульсом в этой толпе.
Скорей. Скорей. Скорей.
Впереди выросла фасадная стена Округа с гигантскими стальными ребрами ферм. А вот и знаменитые ворота, и дальше все завертелось слишком быстро. Джульетта не была готова, но ворота уже высились перед ней, над ней, и вот она уже нырнула под них, потрясенная, помятая толпой в бутылочном горлышке входных турникетов.
Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Воздух пахнул чужими волосами, пальто и духами, но сквозь эти запахи она уловила что-то еще, неопределенное и соблазнительное. Крыша здесь спускалась низко, и теплый свет ее фонарей отражался в окнах магазинов и кофеен, притулившихся у стены. Толпа слегка поредела: часть отделилась, но большинство встали в очередь к следующим турникетам.
Очередь ползла черепашьим шагом, и Джульетта тоже встала, вытягивая шею, пытаясь разглядеть, что впереди. Там служащие раздавали простые черные маски, но не все их брали: похоже, кое-кто принес свою. Джульетта пожалела, что спрятала покрытую перьями маску на дно рюкзака. А могла бы тоже улыбнуться служащему, удовлетворенно и заговорщически, и покачать головой, как девушка справа, у которой на спине извивались ленты от расшитой блестками маски.
Вместо этого Джульетта взяла обычную маску и завязала на ходу, вынырнув на мощеную улицу, где было еще больше магазинов, билетных касс и прочих заведений. С ферм свисали здоровенные железные лампы – гирлянды хлипких бумажных фонариков обвивали их цепи. Откуда-то спереди долетали отзвуки музыки, далекий дискант и низкий гул толпы. Болтовня заметно стихла – люди отвлекались от разговоров и смотрели вперед. Большинство посетителей шли, видимо, прямо в центр Округа, но некоторые скрывались в дверях или узких улочках.
Беспокойство сгладило ожидания: Джульетта сообразила, как мало знает об Округе. Есть ли тут администрация? Нельзя же просто подойти к билетной кассе и представиться. Озираясь, она зацепилась взглядом за оживленное движение в устье переулка: стайка посетителей торопилась за высокой седовласой женщиной. Та шагала быстро, как будто не подозревая, что за ней следом идут люди, и на ней не было маски.
Актриса, с восхищением поняла Джульетта. Одна из таинственных обитателей Театрального округа, чье истинное имя ведомо только тем, кто здесь свой. Мгновение она думала побежать за этой бодрой группой, но слишком долго колебалась, они завернули за угол и пропали. Джульетта тряхнула головой, отгоняя сожаление. Она здесь не за этим. Она не обычная зевака – она сюда пришла не просто развлечься на полдня.
Сворачивая в другой переулок, Джульетта закрыла глаза и вдохнула многослойный пирог ароматов.
Я уже бывала здесь. Она произнесла каждое невысказанное слово в уме, нащупывая в них реальность. Я бывала здесь прежде.
Ничего не шевельнулось. Не всплыло никаких забытых воспоминаний. Никакое эхо голосов не позвало ее из прошлого, не сообщило, что она родом отсюда. Она открыла глаза, отмахиваясь от разочарования. Не важно. Когда она найдет дорогу в сердце этого лабиринта, все сомнения и неуверенность улетучатся и она не просто узнает – она узнает.
Джульетта зашагала по боковой улице – у́же, чем главная, а магазины на вид в основном старомодные, с низкими дверями и освинцованными окнами. Кондитерская с банками ярких разноцветных сластей на полках за прилавком, ювелирная лавка, часовая, галантерея, где торговали только черными пуговицами да лентами, а также прочие магазины и ларьки, и возле многих, разглядывая товары, толпились посетители.
На перекрестке Джульетта свернула наугад. Эта улица была еще у́же, дома на ней еще разномастнее. Одни основательные, с выступающими верхними этажами, другие втиснулись между соседями, как запоздалая мысль. Ее внимание привлек изысканный кованый вход в крытую галерею – Джульетта направилась туда. Внутри растерялась: все эти пресс-папье, миниатюрные воздушные змеи и телескопы на витринах продаются? Продавца не видно, но у одной двери стояла посетительница в маске и длинной нефритово-зеленой юбке – вероятно, чего-то ждала. Когда женщина обернулась, Джульетта в смятении вздрогнула: возможно, это не женщина. В ее прямом взгляде Джульетта как будто прочла вызов, неловко взмахнула рукой – возможно, извинилась, – и с пылающими щеками заспешила дальше.
Она выскочила из галереи на другую улицу, свернула на следующую, и еще раз, и еще. Дело шло к вечеру, и Округ оживлялся. У внешней, видимо, границы Округа улицы все еще относительно пустовали, но, когда блуждания завели Джульетту ближе к центру, пришлось пробираться через толпы. Среди повседневной одежды встречались престранные и чудесные наряды – бальные платья в пол, кимоно, расшитые шаровары, – в сочетании с изысканными прическами и великолепно отделанными масками.
Пару раз Джульетта выходила на край знаменитой площади с шумным обрамлением из кофеен и баров и мерцающим над головой большим стеклянным куполом. В центре расположились уличные артисты. Женщина с такой же серебряной кожей и волосами, что и складки ее длинного платья. Субтильный силуэт фокусника – в бледных, тонких руках мелькают карты. Темнокожий мужчина на ходулях жонглирует горящими факелами.
На окрестных улицах кишели новые дивные зрелища. Бесовские лица выглядывали из теней, пока Джульетта бродила среди очертаний арок, деревьев и колонн. Зеленоглазая гадалка подзывала ее из проема за шелковыми занавесями, а уличный художник рисовал сцену, которая слегка сместилась, когда Джульетта прошла мимо, и явила искаженный автопортрет – черты художника, выступающие из кирпича, камня и гнутой кровли.
Лестница в конце одного переулка, составленная из корзин воздушных шаров, мягко покачивалась под ногами Джульетты. На верхней платформе стоял медный телескоп – сквозь череду прорех между крышами он смотрел на другую платформу, где медленно вращались заводные фигурки. Черепичный тоннель, казалось, вел по кругу, но вышла Джульетта совсем не там, где входила. В саду шелковых цветов гости из плоти и крови смешались с туманными проекциями женщин в платьях из далекого прошлого. В центре лабиринта подземных залов лежал бассейн, окруженный осыпающимися статуями, и в пыльном столбе света из потолочного люка поблескивали серебристые плавники карпов. Дверь башни распахивалась на переплетение веревочных мостов, и люди внизу не замечали балансирующую в вышине Джульетту. На дальней стороне винтовая лестница, увешанная китайскими воздушными колокольцами, спускалась в новый немыслимый клубок переулков.
Еще некоторое время поблуждав, Джульетта очутилась у главного входа. Она остановилась перевести дух на мощеной площади и тут заметила деревянную доску для объявлений, покрытую флаерами, постерами и какими-то, что ли, расписаниями, – слоистая мешанина информации. По краям внахлест топорщились записочки, рукописные и невразумительные.
Буду в КН на час с семи. Дж. Г.
ПМЦ – Ушел вперед. Встречаемся на южном конце Поперечной. К.
На обороте доски Джульетта обнаружила карту Округа, вырезанную прямо на дереве. Она было воодушевилась, но, приглядевшись, поняла, что карта неполна. В центре названия улиц и схематичные изображения театров и баров, но чем дальше к краям, тем названий меньше, а улицы уступали место большим пустотам. Ни легенды, ни конторы, ни справочного бюро.
Джульетта огляделась, размышляя, не попросить ли кого-нибудь о помощи, и заметила небольшую толпу неподалеку. На секунду ей показалось, что смотрят на нее. Потом она поняла, что взгляды направлены мимо, и обернулась: чуть в стороне стояла странная фигура.
Он – если это «он» – был в плаще с капюшоном, лицо скрыто под маской из всякой металлической всячины. Винты и шестерни, гайки и болты, частая сетка, скрученная в контуры пугающе реалистичного лица, сейчас обращенного к Джульетте.
Фигура подняла руку, расправив металлические пальцы, и напряжение окатило Джульетту, потекло по плечам и позвоночнику. То самое чувство, но в тысячу раз сильнее и настоятельнее. Она шагнула вперед, отвечая на безмолвный призыв, и время как будто сконцентрировалось вокруг – на удивление интимный миг, несмотря на толпу зрителей. Ни с того ни с сего ее оттолкнули в сторону – молодая женщина с черным цветком в волосах выскочила вперед и схватилась за вытянутую руку. Внутри Джульетты полыхнуло справедливое негодование, и она понадеялась, что фигура проигнорирует самозванку. Но незнакомец повел девушку к близлежащей двери и на пороге пропустил вперед. Прежде чем войти следом, остановился и снова обратил непроницаемый взгляд на Джульетту.
Затем коснулся груди, крутанул рукой и что-то ей кинул. Джульетта сделала рывок и поймала это что-то в воздухе. Разжав пальцы, увидела серебряную розу, близнеца той, на цепочке шармов. А мужчина и перехватчица уже исчезли.
Толпа накатила, сгрудилась под дверью: одни дергали ручку, другие прижимались лицом к темному стеклу окна. Джульетта стояла, не понимая, что произошло, но ясно чувствуя холод разочарования и потери.
– Что ж вы так нерасторопно, – произнес голос позади нее, и она обернулась – ей улыбался худощавый мужчина.