– Хватит! – хлопнула в ладоши Петровна, обернувшись к Васе. – Ты чего мне репетицию срываешь? Что ты вообще здесь расселся? Ты у нас кто? Меркуцио? Вот и гуляй, пока тебя не позовут!
– «Чума на оба ваши дома!» – угрюмо усмехнулся Вася, поднимаясь с места. – Пойдем, Юлёк, нам здесь не рады!
– Нет! – нервно воскликнула Жанка. – Пусть Юля останется! Мне проще, когда она смотрит…
Вася покинул репетицию в гордом одиночестве нарочито вальяжной походочкой под приглушенное хихиканье остальных присутствующих, а Жанка с Андреем продолжали мучить друг друга на сцене.
– Андрей, ты будешь меня слушать или нет? – возмущалась Петровна. – Кого ты тут показываешь: Ромео или задрота с последней парты? Бубнит, отворачивается… Ты ведь можешь лучше, я знаю!
– Да пусть валяет дурака, – раздраженно махнула рукой Жанка. – Лишь бы не мешал! Я одна вытяну за двоих, мне не привыкать!
– Скажите пожалуйста, какая самонадеянность! – протянул Андрей. – Светлана Петровна, предлагаю переделать трагедию Шекспира в моноспектакль с Жанной в главной и единственной роли! Я с удовольствием посмотрю, как она будет изображать в лицах Ромео и Джульетту одновременно!
– И переделаю! – прикрикнула на него Петровна. – Все равно от тебя толку мало!
– На самом деле я не так уж плох, – иронично заметил Андрей. – Просто меня затмевает наша искрометная Джульетта – скачет вокруг, как мармозетка!
– Мармозетка – это девушка легкомысленного поведения? – уточнила Жанка, кокетливо накрутив локон на палец.
– Это обезьяна семейства игрунковых, – мягко и снисходительно произнес Андрей, по-отечески взглянув на нее свысока. – Биологию нужно было учить, а не за мальчиками бегать!
Жанкино лицо из розового стало пунцовым, будто спелая вишня. Она густо насупилась, решительно вскочила на ноги и одернула юбку яростным нетерпеливым жестом.
– Я ухожу, – дрожащим голосом во всеуслышание заявила она. – Ищите другую Джульетту!
И, гордо сверкая взглядом, с высоко поднятым носиком проследовала мимо Андрея, Петровны и прочих свидетелей провальной репетиции в сторону озера, куда еще раньше удалился Вася.
– Это какой-то детский сад! – воскликнула Петровна, возведя руки к безоблачному летнему небу. – Доколе мне с вами мучиться?
– Я правильно понимаю, что репетиции прерываются на неопределенный срок? – вкрадчиво поинтересовался Андрей.
– А ты помалкивай! – рявкнула на него Петровна. – Заварил кашу! Мало тебя в детстве пороли!
Андрей улыбнулся краешком губы и промолчал.
– Все свободны! – громогласно объявила Петровна. – Кроме Юли.
И, ухватив за шиворот, будто котенка, Петровна поволокла меня в летнюю кухню, где ей был выделен уголок для уединенной работы и отдыха. Едва мы остались одни, как воспитательница приняла строгий и торжественный вид и уперлась величественным взглядом мне в переносицу. Я невольно поежилась и переступила с ноги на ногу.
– Юля, у меня к тебе серьезный разговор, присядь, – велела Петровна.
Я присела на подвернувшийся под ноги табурет, едва не уронив его от неловкости, послушно сложила руки на коленях и робко взглянула на Петровну. У меня были кое-какие догадки по поводу предстоящей беседы: скорее всего, Петровна захочет, чтобы я убедила Жанку оставить все капризы и вернуться в спектакль. Я уже заранее предчувствовала, сколько нервов мне придется потратить, чтобы уломать гордую и заносчивую Жанку снизойти до того, чтобы вновь постучать в ту дверь, которую она с треском за собой захлопнула. Но то, что я услышала от Петровны в следующий момент, превзошло все мои самые бредовые и нелепые фантазии.
– Я подумала и решила, что Джульетту должна сыграть не Жанна, а ты! – склонив голову набок, задушевно произнесла Петровна.
И она вновь окинула меня величавым взглядом царицы, удостоившей вниманием презренную рабыню, а я покачнулась на колченогом табурете и вжала голову в плечи, как будто груз этой новости пришлепнул меня сверху.
– Я вижу, для тебя это неожиданность, – слегка улыбнувшись, продолжала Петровна. – Что ж, я открою тебе причину моего решения, хоть это и не твоего ума дело. Сегодня на репетиции я окончательно утвердилась в своих худших подозрениях относительно Жанны и Андрея…
– Каких подозрениях? – пролепетала я.
– Не перебивай! – возвысила голос Петровна, раздраженно шевельнув бровью. – Я и раньше опасалась того, что эти двое могут не сработаться, но все же надеялась на их самолюбие и желание играть на сцене. Репетиция же показала, что если они и в дальнейшем будут находиться в столь тесной близости друг к другу, то дело может кончиться дракой, особенно когда Василий вмешается и, чего доброго, развяжет массовый мордобой. Как ты прекрасно понимаешь, ни мне, ни руководству лагеря это и близко не нужно. Мы всего лишь хотим тихо и мирно поставить хороший спектакль, который разнообразит нашу жизнь и доставит удовольствие как детям, так и взрослым. Но чтобы все шло как по маслу, кто-то из этих двоих должен уйти. Две примадонны на сцене – это, знаешь ли, как две хозяйки на кухне: с ними каши не сваришь. Вот я и решила заменить Джульетту.
– Но почему? – набравшись храбрости, пискнула я. – Жанна ведь так здорово играет! А Андрей и не актер вовсе, а самодовольный павлин! Можно ведь поставить в пару к Жанке Васю, и пусть они изображают любовь всем на радость!
– Кто дал тебе право оскорблять Андрея? – резко оборвала меня Петровна с такой модуляцией голоса, что на столе перед нами зазвенел ее стеклянный стакан с остатками чая. – Я понимаю: Жанна – твоя подруга, и ты за нее горой, но, защищая ее, ты сейчас унизила другого человека, о котором и знать ничего не знаешь! Не стыдно тебе?
Я густо покраснела и опустила голову. Действительно, нехорошо получилось.
– Откровенно говоря, Андрей по своему потенциалу гораздо более способный актер, чем Жанна, которая частенько переигрывает и несколько вульгарно кокетничает с публикой! – сбросив пару октав, поделилась Петровна.
Не веря своим ушам, я осторожно приподняла голову и украдкой взглянула на таинственно улыбающуюся Петровну широко раскрытыми от удивления глазами.
– Да, да! – выводила голосом Петровна, для пущей убедительности подчеркивая свои слова плавными взмахами большой и полной ладони. – Не удивляйся! Как бы сильно я ни любила Жанну, я не намерена игнорировать ее недостатки! Андрей более тонок и вдумчив. Он способен сыграть изящно, а Жанна – нет. Ей на пару с Василием только в цирке выступать: там их кривляния пойдут на ура! А еще ни я, ни кто-либо другой не будет терпеть ее выходки вроде сегодняшней! Она решила, что ей все позволено, – плюнула и ушла со сцены! Рассчитывала, что мы побежим ее уговаривать. Так вот: назад дороги нет! Я не возьму ее в спектакль, даже если она попросит прощения, стоя на коленях, чего, впрочем, я и не жду, зная ее характер. Пусть это наказание послужит ей уроком, и чем быстрее Жанна его усвоит, тем легче ей будет в дальнейшей жизни, где за такие фокусы можно лишиться гораздо большего, чем просто какая-то роль!
«Петровна обиделась, – подумала я, – значит, Жанкино дело – труба». Но все же я попыталась защитить свою подружку и, откашлявшись, зачастила:
– Светлана Петровна, простите ее, пожалуйста! Все равно Жанна играет лучше остальных! Я уж точно не смогу ее заменить!
– А вот это ты брось! – вновь возмутилась Петровна. – Кто виноват, что ты ходишь на вторых ролях? Ты ведь сама себя поставила в очередь после Жанны, да так и застряла в образах служанок ее величества! Хочешь всю жизнь прослужить младшим оруженосцем? Носить чужую шпагу и прятаться от зрителей за спиной подружки?
Я на секундочку опешила, но быстро сообразила, что к чему, и едва удержала просившуюся наружу улыбку. Не зря Жанка твердила мне, что Петровна та еще хитрюга! Пытается сыграть на моем самолюбии, а сама-то прекрасно понимает, что я далеко не королева и даже не принцесса, и к Андрею она меня пристраивает в качестве все той же девочки-пажа, а отнюдь не любимой и почитаемой Джульетты! Мол, пусть эта дурочка повертится подольше на сцене, зато Андрей получит полную свободу действий: будет помыкать мной вовсю и перестанет раздражаться, психовать и иронизировать почем зря! А в результате все спокойны и довольны, кроме впавшей в немилость Жанки, которая пролетит мимо роли, как фанера над Парижем. Нет, ну какова Петровна, а? Стратег!
– Что скажешь? – медовым голосом пропела Петровна, с ласковой улыбкой заглядывая мне в лицо.
– Вы мне предлагаете носить шпагу Андрея? – все-таки не удержалась я и притихла, обмирая от собственной наглости.
– Что, прости? – Петровна растерялась и уставилась на меня круглыми глазами.
– Вы сказали, что я добровольно ношу чужую шпагу, – прошептала я с легким неуверенным смешком. – Пусть так, но мне гораздо приятнее и проще носить ее для Жанны, чем для кого-то еще.
– Да что ты такое говоришь, я не понимаю, – заволновалась Петровна и от неожиданности даже приподнялась, но вовремя спохватилась и уселась на прежнее место.
– Я не хочу играть Джульетту и не буду, – еле слышно выдавила я и еще ниже опустила голову.
В летней кухне воцарилось молчание. Где-то в нескольких шагах от нас в солнечном лесу пели птицы, а если пробежать вглубь чащи по узкой, засыпанной сосновыми иглами тропе, то перед глазами предстало бы сверкающее задумчивыми водами озеро. Там, на его песчаном берегу, будто васнецовская Аленушка, наверняка сидела Жанка и, может быть, жаловалась любимому Васе на то, что мир несправедлив. В горячем летнем воздухе гудели слепни, мелькали радужными крыльями стрекозы… А когда разомлеешь на солнышке, то так сильно хочется что-нибудь съесть, ну хотя бы кусочек хлеба с маслом, но ужин еще не скоро! На ужин сегодня подадут абрикосовый компот – я с утра дежурила на кухне и все разведала… Почему же Петровна до сих пор молчит? Я взглянула на нее исподлобья украдкой и замерла: Петровна разглядывала меня с нескрываемым интересом, будто какую-то диковинную букашку, и неодобрительно качала головой.