– Я знаю, что такое визуализация, – недовольно буркнула она.
– В теории – возможно. На практике твоя пантера немного… двухмерна и безлика. Она скорее набросок, нежели полноценный теневой помощник.
– Она просто моя тень.
– Сейчас – да. Но ты же сама сказала мне, что хочешь оживить тень, отделить ее от себя, а значит, сделать полноценным теневым помощником, способным защищаться и нападать. А еще ты выказала желание создать теневого двойника. Оба этих стремления можно объединить в действительно сильные чары.
Морриган вдумчиво кивнула.
– Как это сделать?
– Как и каждый раз, когда нужно покорить высшую ступень, – Файоннбарра обезоруживающе улыбнулся. – Начать с самых основ.
Морриган едва не застонала.
– Снова? Я думала, я уже это прошла.
– Да, и на твоей стороне – уже какой-никакой опыт. Он тебе поможет.
Она шумно выдохнула.
– Я слушаю.
– Двухмерная тень никогда не сможет сражаться с той же силой, с какой сражается трехмерное, детальное прорисованное создание из теней. Все дело в подсознании, в связи ноктурниста с его творением и с вложенной в создание силой. Двойник это или помощник, тебе стоит сделать его настолько достоверным, насколько это возможно.
– Как?
– Помни, что ты можешь управлять тенями, а значит, заставить их ослабевать. Изначально теневое создание будет черно-белым, а дальше в ход пойдут чары иллюзии. Они добавят твоей тени красок, сделают то, чего нельзя добиться одним ноктурнизмом. Но для начала тебе нужно создать теневой черновик, набросок. Затем – сосредоточиться на тонах и деталях.
Файоннбарра перевел взгляд на теневую пантеру, по-прежнему стоящую посреди ритуальной комнаты. Хоть Морриган и напитала ее энергией, та даже не пыталась хоть немного походить на существо из плоти и крови – прохаживаться по комнате или хотя бы помахивать хвостом. В ней, вырезанной из тени фигуре пантеры, не было жизни.
– Потренируемся пока на ней. Попытайся сделать ее чуть более реальной. Прорисуй не только силуэт, но и черты. Все, что тебе нужно – собственное воображение и умение управлять тенями, заставляя их усиливаться – то есть становиться чернее – или ослабевать. Своеобразное рисование с помощью игры света и тьмы.
Морриган кивнула. Она и прежде занималась подобного рода тренировками. Делала тени ярче или темней, меняла местами так, что стол отбрасывал тень стула и наоборот. Заставляла их, бледнея, исчезать. В последнем случае требовалось солнце и световой день. К счастью, время ритуалов посвящения прошло.
Частица Госпожи Ночь навеки поселилась внутри Морриган, что позволяло призывать ее даже днем.
– Раскрась ее полосами, – велел Файоннбарра.
– Как зебру? – недоверчиво уточнила Морриган.
Фыркнула, когда колдун ночи кивнул. Никакого уважения к грациозным созданиям! Однако, играя роль послушной ученицы, приступила к делу.
Тут-то и возникли сложности. Если прежде Морриган манипулировала цельной структурой, которую представляла собой тень, то теперь ей нужно было манипулировать тенями внутри одного объекта, управляя разными его частями. В процессе ее «рисования» с тенями, составляющими сущность пантеры, и впрямь произошла трансформация.
Вот только в результате бедный зверь обзавелся пятнистой шкурой.
В задумчивости потирая кончик носа, Файоннбарра смотрел на пантеру.
– Не совсем то, о чем я тебя просил.
– Думаешь? – огрызнулась Морриган.
Поморщилась, коря себя за несдержанность. Все же за одно занятие с Файоннбаррой она достичь того, чего не смогла добиться за несколько дней.
– Как ты меняла интенсивность теней?
– Усиливала или ослабляла их связь с миром живых.
Колдун ночи одобрительно кивнул. Будто это не он научил ее подобным манипуляциям.
– Делай то же самое, но более аккуратно, разграничивая каждую из нужных тебе частей. Воспринимай это так, что ты являешь миру часть тени, а остальную скрываешь – или делаешь видимой, но неявной, недостаточно отчетливой. Для этого ты должна то ослаблять, то усиливать контроль над тенью, выверять вложенную в нее силу.
Морриган вздохнула. Тряхнула руками, словно сбрасывая с них напряжение и одновременно внутренне собираясь.
Проблема подобных чар в том, что над ними нужен постоянный контроль. Да, существовали заклинания для призыва энергии ночи, но то, как именно она будет распределена, зависело только от колдуна или ведьмы. И Файоннбарра при всех своих познаниях и уровне мастерства мог лишь направить ее, но не показать на пальцах, что именно необходимо делать.
Полузакрыв глаза, Морриган представила пантеру в виде переплетения нитей на ткацком станке. Призвав силу, потянула за одну нить, насыщая ее красками ночи, делая более отчетливой. Ослабила другую. Правда, увлекшись, чуть ее не порвала. Сфокусировалась и продолжила куда более аккуратно, продумывая и выверяя каждый свой шаг, каждое незаметное человеческому глазу движение.
В конце концов перед ними предстала раскрашенная в черно-серый, монохромная пантера-зебра. Морриган даже почудилось осуждение в черных, как тьма, глазах.
Она устало выдохнула, поворачиваясь к колдуну. Файонбарра ободряюще улыбнулся.
– Думаю, на сегодня достаточно. Но не забрасывай тренировки. Создание теневого двойника требует практики, но я уверен, что со временем у тебя все получится.
Морриган почувствовала всплеск благодарности и… вины. Несмотря на ту боль, что она причинила Файоннбарре, он по-прежнему был на ее стороне.
И все же, оставшись в одиночестве своей комнаты и чуть восстановив силы, Морриган создавала не его двойника. Даже не задумываясь, лепила из теней, рассеянных по освещенной черными свечами комнате, силуэт молодого мужчины с атлетичным телом, которое ей еще предстояло прорисовать. А перед тем – вспомнить.
Воспоминания, впрочем, пришли сами. Тот день, когда он отрабатывал приемы на иллюзорном манекене. Когда попросил у нее помощи с укрощением берсеркской ярости. Миг, когда их сражение перетекло в шутливую потасовку. Дэмьен опрокинул ее на пол зала, а она увлекла его за собой. Берсерк навис над ней, в глазах заполыхали алые искры, и он был так близко… Нет, это, кажется, не по делу.
Как насчет того дня, когда она навестила Дэмьена, только вышедшего из душа с полотенцем, обернутым вокруг бедер? Нехитрое облачение позволило рассмотреть даже те татуировки, которые прежде были скрыты от ее глаз. Их она с помощью теней и баланса между тьмой и светом, и рисовала.
Иронично, но получилось даже лучше, чем с пантерой.
Какое-то время Морриган мрачно смотрела на теневого двойника Дэмьена Чейза. А затем одним резким движением руки превратила его в пыль.
Глава 14Мир, сотканный из снов
День, когда вскрылась правда о Бадо́, запомнился Клио по многим причинам. В первую очередь – из-за матери, оказавшейся Ткачом Кошмаров. Но не только.
Убийство короля оказалось для Клио таким же шоком, как и для остальных. Однако в Тольдебраль было два человека, для которых смерть Доминика стало настоящим ударом. Первой была Бадо́, второй – Ада. Они с Клио были не настолько близки, и все же она успела понять: Ада видела в Доминике не просто лорда своего Дома, но практически опекуна, и была всем сердцем ему предана.
В ту ночь, когда Пропасть потеряла своего короля, Ада плакала и никак не могла успокоиться. Не подпускала к себе виталиста, чтобы он мог погрузить ее в спасительный сон. Клио понимала ее: иногда вызревшую боль надо выплакать, и тогда станет легче. Но не вся боль способна притупиться. Порой она продолжает терзать тебя изнутри, как осколки стекла или куски острых лезвий.
И ты царапаешь грудь, не в силах даже вздохнуть – не то что дышать в полную силу.
Боль Ады была из таких. Рассветная ведьма казалась такой ранимой, такой хрупкой… Клио хотелось хоть немного облегчить ее страдания. Сидя на краешке кровати, она коснулась Ады, желая обнять, поделиться своим теплом, а та вдруг умиротворенно смежила веки и прислонилась к плечу Клио. Через пару минут ведьмочка задышала спокойно, размеренно.
Не сразу Клио поняла, что ее руки по-прежнему окутаны сновидческой энергией, которую она, благодаря Каэр, пронесла с собой. А живущая в ней сила Туата Де Данная и ее творения, Ловца Снов, не позволяла двери между двумя мирами захлопнуться. Она была мостиком между явью и сном.
Вряд ли Клио в тот момент могла усыпить любого, кого коснется. В случае с Адой сыграло роль ее целенаправленное желание – провести уставшую от слез, опустошенную ведьмочку в Юдоль Сновидений.
Вот она и провела.
Проверить свою теорию Клио смогла уже на Морриган – за день до того, как покинула Тольдебраль. Она снова наведалась в Юдоль Сновидений, чтобы зачерпнуть и унести с собой в мир живых частицу серебристой силы. А потом окутала ею старшую сестру, чтобы погрузить в глубокий сон.
Кажется, это была последняя ночь, когда Морриган, ставшая королевой Пропасти, нормально спала.
Клио бы радоваться, ведь подобные чары подтверждали правоту Каэр: ее сноходческий дар многогранен. Вот только кому по-настоящему может помочь эта грань ее дара – способность умиротворять, усыплять? Разве что измученного болезнью ребенку…
Но этого недостаточно. Этими чарами она не поможет даже близким и родным. Не говоря уже обо всех остальных.
Перед внутренним взором застывшей у окна Клио снова замелькали разрозненные образы. Черная паутина Ткача Кошмаров. Холод в глазах Кьяры. Спящий Лелль.
Резко выдохнув, Клио опустилась на кровать. Несколько мгновений – и Юдоль Сновидений потянулась к ней, а потом мягко заключила ее в объятия.
После того, как Бадо́ убила всех спящих, Клио каждую ночь со страхом вступала в царство снов. Мысль билась в голове, обжигая: что, если на этот раз Бадо́ украла жизнь самой Каэр?
Но всякий раз Клио находила Ткача Снов, по-прежнему опутанную черной паутиной Ткача Кошмаров. Клио не знала, пыталась ли Бадо́ убить Каэр и просто не справилась со своей задачей или же пока решила оставить ее в живых. Разумеется, не из сострадания. Для того, чтобы Каэр служила ей постоянным источником жизненных сил.